Как-то один Генкин знакомый поехал по делам в Москву, и там его московский партнер назначил ему встречу в ресторане. Вадик, так звали знакомого, посмотрел в меню. Против всех блюд стояли вполне приемлемые цифры — пятьдесят — восемьдесят, редко сто. Вадик был голоден и, увидев, что все не так дорого, заказал обильный и разнообразный обед, решив поесть по-человечески. Он вообще по жизни очень любит поесть, прямо как наша Варвара, а тут на него просто какой-то жор напал. Каков же был его ужас, когда ему подали счет, и он выяснил, что все цены в этом ресторане указаны в пресловутых у.е.! На его счастье, московский партнер решил сделать красивый жест и сказал, что он угощает, а то пришлось бы Вадику влезать в долги, чтобы расплатиться за обед!
Вкратце ознакомившись с «киношным» меню, я отправилась в путешествие по залу — ведь пришла я сюда не просто так, потусоваться, а за информацией, которую надеялась получить от мужчины из обувного магазина «Гримальди». Я вспомнила его описание — высокий, интересный, с зачесанными назад темными волосами и сросшимися бровями.., пока никого подходящего под это описание я не видела, в основном мужчины в зале были лысоватые, толстеющие и какие-то сальные — в общем, типичные процветающие бизнесмены.
В поисках своего загадочного брюнета я несколько утратила бдительность и наткнулась на ту темноволосую девицу, которая невольно помогла мне проникнуть в ресторан.
Заметив меня, она бросилась мне наперерез, схватила за руку и горячо зашептала:
— Слушай, он что, правда так и сказал — что про Оксанку больше не хочет слышать?
— Кто? — Я испуганно шарахнулась от нее, но она крепко держала меня за руку и не отводила взгляда.
— Как — кто? Сережа! Сережа Силин!
— Да, так и сказал, — подтвердила я, чтобы только доставить девушке удовольствие, — ни видеть, ни слышать.
— А еще, еще что он говорил? — выспрашивала девица, жадно заглядывая мне в глаза.
Я думала, что бы еще такое придумать, но в это время за ее спиной мелькнуло лицо с густыми сросшимися бровями. Я с трудом вырвала руку и бросилась вслед за высоким стройным мужчиной.
Он шел по залу, явно кого-то высматривая. Жутко интересный мужик, темные, чуть вьющиеся волосы зачесаны назад, загорелое уверенное лицо. Одет он не так строго, как большинство мужчин в зале, — на нем был легкий бежевый льняной костюм, черная шелковая рубашка без галстука и светло- коричневые летние ботинки ручной работы.
Летние плетеные ботинки.
— Серджио Росси, — негромко проговорила я, подойдя к этому красавцу.
— Что вы сказали? — удивленно переспросил он.
— У вас ботинки фирмы Серджио Росси, — повторила я, невольно краснея под его взглядом.
— Вы так хорошо разбираетесь в мужской обуви? — В его голосе прозвучала явная насмешка. Ну да, бабы, конечно, так и падают к его ногам, и он принял меня за очередную жертву своей неотразимой внешности, которая не нашла лучшего предлога для знакомства, чем его башмаки…
— Хотите коктейль? — предложил он мне. — Меня зовут Антон.
— А меня — Маша, — честно ответила я, лихорадочно соображая, как же мне повести разговор.
Мы прошли в соседний зал, Антон взял с длинного фуршетного стола два бокала с янтарной жидкостью и протянул один из них мне.
На эстраде молодой белобрысый парень в форме американского моряка пританцовывал под звуки рэгтайма, неторопливо сбрасывая с себя эту самую форму. Группа успевших набраться девиц толпилась возле него, взвизгивая каждый раз, когда он расставался с очередной деталью туалета. Никогда не понимала, что хорошего находят в мужском стриптизе.
Хоть я и сама женщина, но мне кажется, что женский стриптиз куда привлекательнее.
— Ну и что вы хотели сказать по поводу моих башмаков? — Антон с легкой усмешкой на губах напомнил мне о своем существовании. — Или этот морячок заставил вас обо всем забыть?
Его слова, в особенности же насмешливая интонация, придали мне храбрости. Я взглянула на него в упор и тихо спросила:
— Вы ищете Юлю?
— Допустим. — Антон посерьезнел, взгляд его стал жестким и заинтересованным, от усмешки не осталось и воспоминания.
— Думаю, она не придет.
— Кто вы? — Он огляделся по сторонам, понизил голос и, схватив меня за руку, повел в боковой коридор, где было куда тише и никто не помешал бы нашему разговору. — Что вы знаете о Юле?
Я хотела уже открыть перед ним все карты, но в это время у него в кармане зазвонил мобильный телефон. Антон досадливо поморщился, вытащил трубку и поднес ее к уху. Однако то, что ему сказали, по- видимому, оказалось очень важным, во всяком случае, он взглядом извинился передо мной, отступил в сторону и тихо заговорил, прикрывая трубку рукой.
«Ну и пожалуйста, — обиженно подумала я, — как будто я собираюсь подслушивать! Не больно-то мне интересно!»
Я демонстративно отступила еще дальше от Антона, снова оказавшись в шумном зале. Морячок на эстраде избавлялся уже от последних деталей своего костюма, и окружавшие его девицы неистовствали. Рядом со мной вдруг опять возникла та приставучая брюнетка, которую горячо волновала судьба неизвестного мне Сережи Силина.
— Я тебя всюду ищу! — взволнованно заговорила она. — Ты так и не сказала мне, что он говорил обо мне.
— Кто? — от волнения я совершенно забыла наш разговор с ней.
— Да Сережа, конечно, — раздраженно воскликнула она, — Сережа Силин! Ты сказала, что он вчера говорил только обо мне…
— Да-да, конечно, — я завертела головой, боясь упустить Антона, — только о тебе, весь вечер только о тебе…
— А что, что он говорил обо мне? — Глаза ее возбужденно горели, она смотрела на меня не отрываясь.
— Весь вечер он говорил, как ты его достала! — выпалила я и бросилась в сторону, пока она не успела опомниться.
Я свернула в тот коридор, где мы разминулись с Антоном, но его там уже не было. Оглядевшись по сторонам, я вернулась в зал ресторана, прорвалась сквозь безудержно резвящуюся толпу мелких бизнесменов и их ручных барби, обежала все закоулки и, не найдя Антона, перешла в соседнее помещение. Здесь было потише, люди по двое сидели за столиками, кое-кто танцевал под музыку из фильма «Амаркорд».
В дальнем конце зала я наконец увидела знакомую фигуру в бежевом летнем костюме.
Антон сидел за столиком в одиночестве, глядя в стену и безвольно привалившись к высокой спинке стула. Я направилась к нему, лавируя среди танцующих пар.
— Еле вас нашла, — недовольно сказала я, подходя к его столику.
Антон так глубоко задумался, что даже не отреагировал на мои слова.
— Мы должны поговорить, — я обошла столик и собралась сесть напротив него, — если, конечно, вас интересует Юдина судьба…
И тут я увидела его глаза.
Они были открыты. Они смотрели на стену, но ничего не видели. Потому что это были глаза мертвого человека.
Я никогда не видела мертвых — я имею в виду, так близко, в реальной жизни, а не в кино или по телевизору, — но сразу поняла, что Антон мертв. А уже потом заметила рукоятку.
Рукоятка была небольшая, изящная, из черного дерева, инкрустированного перламутром, и она торчала из груди Антона, в том месте, где, по моим представлениям, должно быть сердце. Черная шелковая рубашка вокруг этой рукоятки немного промокла, совсем немного, и кровь была почти незаметна на черном шелке.
Я едва не завизжала как ненормальная, но какой-то частью своего сознания поняла, что этого ни в
