драконами, какие вышли из моды лет двадцать назад. У какой европейской женщины мог заваляться такой раритет?
— Чайку не хочешь китайского? — спросила я невинным тоном. — Раз уж ты в таком прикиде?
Но Луша тут же наступила мне на ногу — не дразни, мол, человека зря…
Варвара выкушала приличную тарелочку борща, потом съела две отбивные, потом мы все выпили чаю, после чего наконец развернули пакет.
— Уж извини, Машка, чем богаты, тем и рады, это все, что осталось… Хотя, надо сказать, платья эти никто не брал, потому что старухам они без надобности, а молодые девицы у нас в благотворительном фонде не одеваются.
Я наскоро перемерила пять платьев и остановилась на одном — коротком, золотистого цвета, очень открытом. Такому выбору способствовал тот факт, что к нему подходили мои единственные босоножки — те самые, коричневые, на высоченном каблуке.
— Ничего так, — одобрила Варвара, оглядев меня придирчивым взглядом, — пойдет! Фурор не произведешь, но и не опозоришься. Конечно, с костюмом ни в какое сравнение не идет, в костюме том ты просто красавица была!
— Не говори мне о нем! — На меня внезапно повеяло холодом, как из могилы…
— Да, кстати, — вспомнила Варвара, — расспросила я девок, и вот что выяснилось. Вернее, как раз ничего не выяснилось, потому что костюма этого никто не видел…
— Подробнее, — строго приказала Луша.
— Ладненько, — обжора взяла из коробки третье по счету пирожное (не подумайте, что мне жалко!), — значит, костюм тот я обнаружила вчера утром, так? А накануне вечером Нинка все проверила, мешки запаковала и клянется, что костюма никакого не было и все мешки были завязаны. И я ей верю, потому что если бы она этот костюм увидела, то мигом бы прибрала, что плохо лежит!
— Стало быть, костюм этот появился у вас в ночь с двадцать шестого на двадцать седьмое июня! — припечатала Луша. — Что же такое могло той ночью случиться?
— В ту ночь дежурил Толик, мы с ним вроде как приятельствуем… — В этом месте Варвара смущенно отвела глаза, а мы с Лушей понимающе переглянулись.
Несмотря на свои габариты, Варвара — женщина очень любвеобильная, замужем была два раза и не теряет надежду выйти в третий.
— Что он собой представляет, этот Толик? — вклинилась я.
— Приличный мужчина, за сорок ему.., даже к пятидесяти.., сами понимаете, у нас охранять особо нечего, не нужно никого накачанного и с оружием, так что он вроде сторожа…
— Это очень хорошо, что вы с ним приятели, — решительно сказала Луша, — значит, ты сможешь расспросить его приватно о том, кто был у вас в центре той ночью.
— Так-то оно так, — закручинилась Варвара, — но вот сегодня его смена, а он на работу не вышел. Звонили домой — никто не отвечает. Что-то неспокойно у меня на сердце, предчувствия нехорошие…
— А ты выпей еще чайку, — жалостливо посоветовала Луша, — может, на душе полегчает…
Варвара от чая отказалась и побрела к себе, Луша же дала мне последние наставления, вывела на улицу и помогла поймать машину, потому что нечего было и думать добираться до ресторана «Феллини» общественным транспортом на таких каблуках и в открытом коротком платье.
Малая Конюшенная, изумительная, закрытая для транспорта улочка в самом центре города, была заполнена неторопливо прогуливающимися людьми. Увидев еще издали яркую вывеску ресторана «Феллини», оформленную под светящийся кусок скрученной кинопленки, я прибавила шагу, не без труда лавируя в толпе на своих каблучищах.
Над входом в ресторан, пониже вывески, висел временный плакатик: «Закрытое мероприятие».
А еще ниже — красиво напечатанное на цветном принтере объявление: 'Пять лет фирме «Сан- Сет».
Перед дверью скучал охранник, проверяя пригласительные билеты прибывающей понемногу публики.
Я задержалась чуть в стороне, чтобы ознакомиться с ситуацией и выработать линию поведения.
К ресторану подошла шикарная парочка — мужчина в отлично сшитом итальянском костюме, девица — в коротком черном платье, изумительно подчеркивающем фигуру, — не иначе знаменитое «маленькое платье» от Шанель, представляю себе, сколько такое стоит!
Охранник очень вежливо осведомился, есть ли у них приглашение, и на отрицательный ответ протянул:
— Простите, у нас закрытое мероприятие! Тогда мужчина оглянулся, протянул охраннику сложенную вдвое зеленую купюру и спросил:
— Такое приглашение действительно?
— Конечно, — охранник осклабился, спрятал в нагрудный карман хрустящее «приглашение» и пропустил крутую парочку.
Понятненько, стодолларовые пригласительные билеты у них вполне в ходу. Беда только в том, что я не слишком богата, чтобы на каждом шагу так запросто разбрасывать «зеленые».
Я снова огляделась по сторонам, надеясь, что в голову придет какая-нибудь свежая мысль.
И тут из бокового переулка, уходящего к Екатерининскому каналу, показалась большая группа оживленно разговаривающих людей, явно направляющихся к дверям «Феллини» — скорее всего, сотрудники какой-нибудь приглашенной на праздник фирмы, как сейчас выражаются — «корпоративный клиент». Поскольку Малая Конюшенная — пешеходная улица, они оставили машины на набережной и теперь дружной толпой шли к ресторану.
Решение созрело моментально. Наверняка охранник не будет их пересчитывать по головам, группа — она и есть группа, лишнюю физиономию никто не заметит. Я пристроилась к этой компании и перед самым входом в ресторан заговорила с черноволосой полусонной девицей, которая шла сбоку и не участвовала в общем разговоре:
— Привет, что-то тебя давно не было видно! Ты что же вчера на премьеру не пришла? Сережка про тебя спрашивал!
— Сережка? — удивленно повернулась она ко мне. — Какой Сережка? Силин, что ли?
— Ну а какой же еще! Весь вечер только про тебя и говорил!
— Правда, что ли? — Девица порозовела. — А как же Оксана? Он же теперь с Оксаной!
— Да он про Оксану и слышать не хочет! — с завидной убежденностью ответила я. — Он так и сказал — знать ее больше не хочу!
Брюнетка слушала меня как зачарованная, но мы уже миновали строгого охранника, который равнодушно скользнул по моему лицу взглядом, и я, мило улыбнувшись своей новой знакомой, свернула в шумный зал ресторана.
Мне здесь прежде не приходилось бывать, и, заглянув в меню, для художественного эффекта повешенное в рамочке на оранжевой стене, я поняла, что скорее всего больше и не придется, если только я не получу огромное наследство от неожиданно скончавшегося американского дядюшки.
Меню было составлено с использованием разных приколов на темы кино, но цены кусались, как призовой бультерьер.
«Серебряный плащ Марлен Дитрих» — было написано в одной строчке. Дальше, правда, разъяснялось, что под этим романтическим названием в меню фигурирует всего лишь форель, запеченная в фольге, и стоит эта роскошь сорок у.е.
От следующей строчки мне стало еще веселее: «Мужская сила Жан-Поля Бельмондо» стоимостью пятьдесят четыре у, е. Под этим пикантным псевдонимом скрывался салат из морепродуктов с соусом из почек гуайявы.
Дальше мне попалась «Плешь Луи де Фюнеса», она же — дыня, фаршированная креветками с фенхелем и имбирем. Здесь цена была такой, что я невольно протерла глаза, чтобы убедиться в том, что цифры не двоятся.
