Ну и дурак! Он, как и все мужчины, никак не мог представить, что женщина умеет пользоваться отверткой. Кроме того, воры могли бы унести компьютер вместе с деньгами. Он бы еще в ноутбук деньги засунул, для удобства. Но, как видно, этот мерзавец прятал деньги не от воров, а от меня. И на этого прохвоста я потратила целый год жизни!
Без зазрения совести я забрала все деньги, прихватила еще кое-какие книжки и мелочи, нашла свою зачетную книжку и студенческий билет и хотела было уже уходить, как вдруг раздался звонок в дверь. Я вооружилась Генкиной гантелей и открыла, не спрашивая, кого это черт несет.
На пороге стояла живописная группа из трех лиц. Вернее, из четырех, потому что четвертым лицом, если можно так выразиться, был огромный ротвейлер без намордника.
Главным действующим лицом в группе была молодящаяся тетка в халате цвета морской волны, который хотелось назвать капотом. На голове у нее от ядреной «химии» волосы вились, как у каракулевой овцы. Щеки ее пылали, как видно, она заранее привела себя в состояние бытового скандала, как у древних викингов берсерки перед битвой приводили себя в состояние боевого транса.
Следующей в группе оказалось тетенька поскромнее. «Химия» на ее голове топорщилась не так воинственно, в руках она держала какие-то документы, из чего я сделала вывод, что данная тетка — лицо официальное, то есть, скорее всего, она является техником из Генкиного ЖЭКа. Дама в халате была, несомненно, Александрой Яковлевной, которой залили квартиру позавчера ночью. Последним в группе тихо жался к стене невысокого роста мужичок в очках, он держал ротвейлера на поводке и чувствовал себя явно не в своей тарелке.
Ротвейлера-то я сразу узнала, мы встречались во дворе, а мужичок был его хозяином. Очевидно, их женой, хозяйкой и командиршей являлась Александра, которая использовала своего мужа только, для прогулок с ротвейлером и для походов по магазинам. — Это безобразие! — нервно заговорила Александра, тесня меня в прихожую. — Это форменное хулиганство!
— Здравствуйте! — сказала я, прижав руки к сердцу. — Конечно, безобразие! И хулиганство!
— Мы только что сделали ремонт! И все пошло псу под хвост!
— Что вы говорите? — Я покачала головой и уставилась на симпатичный обрубочек, который находился у ротвейлера сзади, хвостом его назвать было никак нельзя.
Мужичок наклонил голову, и глаза его под очками подозрительно блеснули.
— Я не шучу! — надрывалась Александра. — Вот представитель ЖЭКа! Это официальное лицо!
Тут мы вежливо раскланялись с техником.
— Был составлен акт! — визжала Александра.
— Сандрочка, успокойся, — пролепетал мужичок, — у тебя опять будет приступ…
За такой приятной беседой мы как-то незаметно все, включая ротвейлера, протиснулись на кухню.
— Присядьте, — предложила я и улыбнулась псу, как старому знакомому, он в ответ весьма дружелюбно помахал своим обрубком.
Техник тут же уселась за стол и разложила свои бумажки.
— Итак, — начала она официальным строгим голосом, — вы должны подписать акт, что такого-то числа, ночью, по собственной халатности залили нижнюю квартиру.
— Пожалуйста, — согласилась я, — я все подпишу.
— И что вы обязуетесь выплатить нам все деньги, которые мы затратили на ремонт! — возопила Александра Яковлевна.
— Разумеется, — я снова улыбнулась ротвейлеру, и он сделал шаг в мою сторону, таща за собой тихого мужичка.
— Три тысячи долларов! — бухнула Александра, чуть не задохнувшись от собственной жадности.
На что можно потратить три тысячи долларов, делая ремонт в крошечной однокомнатной квартирке, я не представляла. Техник слегка покраснела и деликатно кашлянула — она-то была в нижней квартире и видела, что такими деньгами там и не пахнет. Но мне-то что до этого? Я не собиралась ничего и никому платить.
— Сандрочка! — осмелился прошелестеть муж Александры. — Ты не ошиблась?
Совестливый все же оказался человек. Но женушка тут же его заткнула гневным рыком.
— Конечно, — воскликнула я, — раз мы виноваты, то все оплатим!
В этом месте техник не выдержала и ткнула меня кулаком в бок.
Но я сделала вид, что полная дура и ничего не поняла. Мило улыбаясь, я наклонилась над бумагами и поставила после слов «Согласен с оценкой причиненного ущерба в размере трех тысяч у, е.» аккуратную Генкину подпись. Подпись у него очень простая, подделать и ребенок сумеет.
— Итак, все в порядке? — ворковала я. — Еще раз прошу прощения, сами понимаете, живые люди, ну забыли кран выключить.., то-се… Приходите вечером, Гена будет дома, тогда и решим вопрос насчет денег…
Хотелось бы мне знать, каким образом решится этот вопрос. Генка, разумеется, платить не будет, ему денег взять неоткуда. Но Александру Яковлевну тоже не возьмешь просто так за рупь двадцать! Крови ему она попортит много, гак мерзавцу и надо! Да еще спокойно в суд может подать, с нее станется… Впрочем, меня это больше не должно волновать.
Я снова улыбнулась ротвейлеру, и он тюкнулся холодным носом в мою коленку.
— Милый какой у вас песик, — сказала я мужичку, но жена тут же схватила его за руку и потащила вон из квартиры, бормоча ругательства. Надо полагать, что, не устроив скандала, она не получила от посещения никакого морального удовлетворения. Ротвейлер двигался за ними на буксире.
После их ухода я тут же собралась. Бабка все так же сидела внизу и ожидала новостей. Я отдала ей ключи от квартиры, наказав вернуть их только Генке, в собственные руки.
Дома Луша ждала меня с нетерпением и даже приготовила холодный борщ. На улице стояла жара, так что холодный борщ был весьма кстати.
— Ну что, — не выдержала она, видя, как я неторопливо облизываю ложку, — как все прошло?
— Полный облом! — объявила я и вкратце обрисовала ситуацию.
— Не полный, — не согласилась Луша, — все же тебе удалось выцарапать денежки, а это уже кое- что… Однако основной вопрос остается открытым: в чем идти в ресторан «Феллини»?
— И тут на первый план снова выступает Варвара, — вздохнула я, — без нее мы как без рук. Помнится, она говорила что-то про целый контейнер вечерних платьев на бретельках…
Луша тут же села на телефон, дозвонилась до Варвариного благотворительного центра и высказала все наши пожелания. Варвара обещала принести несколько платьев, если накормим ее обедом. Мы согласились и, поскольку при Варвариной любви покушать холодным борщом она не удовлетворится, я помчалась в магазин, забыв о больной ноге.
Варвара обещала вернуться пораньше, чтобы я успела померить платья. К четырем часам у Луши в кухне дым стоял коромыслом. На сковородке жарились свиные отбивные, дразня обоняние неземным ароматом. На блюде, на чисто вымытых листьях салата были красиво уложены пупырчатые огурчики, между которыми втискивали пышные бока багровые помидоры. Окружала это великолепие по периметру блюда розовая редисочка.
Пирожные со сбитыми сливками, которые Варвара обожает, я принесла из кафе на углу. Чай тоже заваривала сама, потому что Луша пьет только зеленый китайский.
Варвару мы высмотрели в окно, когда она заворачивала в подворотню.
— Несет, — сообщила Луша, — большой пакет, как договаривались.
На Варвару всегда можно положиться, этого у нее не отнимешь.
Она, пыхтя, как бегемот, поднялась на шестой этаж и перевела дух.
— Мокрая как мышь! — сообщила она. — Ужас какая жара!
Сегодня на ней было шелковое платье немыслимой тропической расцветки. Странно, а я думала, что одежду им присылают только из консервативной Европы… Варвара крикнула, что наскоро примет душ и явится и чтобы мы накрывали на стол.
Она пришла через двадцать минут в китайском синем халате с вышитыми на спине золотыми
