кошмарного ночного чудовища. Я ринулась вперед, ткнула рукой в стену.., и попала в кнопку выключателя.
Прихожую залил ровный яркий свет.
Рядом со мной валялся тяжеленный кованый медный напольный светильник в форме цапли, который я опрокинула, наткнувшись на него в темноте, а в углу прихожей сидела, ощетинившись и злобно шипя, изумительной красоты бирманская кошка.
Неземное создание с длинной шерстью нежного кремового цвета, с темно-коричневыми ушками и лапами смотрело на меня с ярко выраженной ненавистью и раздражением.
Ее можно было понять: какая-то совершенно посторонняя, незнакомая личность врывается ночью в дом, топчется в прихожей, как слон в посудной лавке, с жутким грохотом роняет металлические предметы и в довершение этих безобразий еще и наступает благородному животному на хвост! Тут действительно есть отчего разозлиться.
Что я наступила ей именно на хвост, стало понятно, потому что кремовая красавица, злобно покосившись на меня, уселась на ковре в несколько неэстетичной позе, растопырив задние лапы, и принялась нервно вылизывать розовым язычком свой пушистый хвост с темно-коричневым кончиком.
Я перевела дыхание и нервно рассмеялась. Надо же чего навоображала! Даже не думала, что я такая трусиха!
Сердце все еще билось как сумасшедшее.
— Мы обе пострадали, — обратилась я к кошке, — согласна, я наступила тебе на хвост, это очень неприятно и унизительно, но и ты меня здорово напугала! Согласись, неприлично так подкрадываться к незнакомым людям в кромешной тьме!
Кошка посмотрела на меня с нескрываемым презрением. В ее взгляде можно было прочитать все, что она обо мне думает: во-первых, незнакомым людям нечего вламываться по ночам в чужие квартиры, во-вторых, она-то у себя дома и может делать здесь все, что захочет, и в-третьих, не так уж и темно было в прихожей, а если некоторые так плохо видят в сумерках, то им, этим некоторым, нечего обижаться!
Я вспомнила, что бедное животное еще не знает, что только что лишилось хозяина, и хотела было приласкать кису.., но она так злобно зашипела и так выразительно оскалила при этом мелкие, но очень острые зубы, что я воздержалась от несвоевременного проявления приятельских чувств.
Вместо этого я решила, не тратя времени попусту, заняться тем, ради чего я сюда пришла, — осмотром квартиры Антона Скородумова.
Я открыла одну из четырех дверей и оказалась в аккуратной, красиво обставленной спальне.
Здесь было очень уютно, прибрано; на полу лежал пушистый светлый ковер, цвет которого явно подбирали к цвету кошачьего меха; на стенах висело несколько акварелей в узких белых рамах; в общем, очень славно, но постоянного женского присутствия в этой комнате не ощущалось. То есть я, конечно, не хочу сказать, что в этой спальне не бывали женщины — покойный Антон был очень хорош собой и наверняка избалован женским вниманием, но ни одна женщина не чувствовала себя здесь хозяйкой, не расставляла на тумбочке свою косметику и мелкие дамские аксессуары…
Я откатила зеркальную дверцу шкафа-купе, и мое первое впечатление подтвердилось. В шкафу висели только мужские вещи — отличные пиджаки и костюмы знаменитых французских и итальянских фирм, лежали стопки английских рубашек, коробки с хорошей дорогой обувью, шелковые галстуки ручной работы, ремни из кожи крокодила и питона…
Да, покойный любил и умел одеваться.
И никаких женских вещей.
Что ж, в этом есть хотя бы тот плюс, что я могу спокойно продолжать осмотр квартиры, не опасаясь внезапного возвращения хозяйки.
Точнее, хозяйка уже была тут — она стояла на пороге спальни, очень неодобрительно наблюдая за моими действиями, пуша усы и нервно поводя кончиком хвоста.
— Прости, дорогая, — повернулась я к ней, — тебе придется еще немного потерпеть мое присутствие!
Закрывая шкаф, я подумала, что станет после моего ухода с этой избалованной экзотической красавицей. Хозяин убит, близких людей, которые взяли бы на себя заботу о кошке, у него может и не быть… Скорее всего, ее ожидает невеселая судьба: выгонят ее на улицу, и примкнет она к бесчисленному множеству грязных и полуголодных бездомных кошек! Долго ей в таких условиях не протянуть…
Не найдя в спальне ничего интересного, я перешла в следующую комнату.
Это был кабинет хозяина.
'Здесь тоже, вопреки моим ожиданиям, царил удивительный порядок. Это шло вразрез с моими убеждениями. Мне всегда казалось, что мужчины от природы устроены так, чтобы создавать вокруг себя грязь и беспорядок, и бороться с ними совершенно бесполезно. Каждый раз, когда Генка менял носки или рубашку, грязное белье он швырял в совершенно непредсказуемых местах — то на стол рядом с компьютером, то на тумбочку в прихожей.., компьютерные дискеты я находила то на кухонном столе, то в ванной комнате…
Может быть, они это делают нарочно, чтобы нервировать и доводить женщин до нервных срывов, а если перестать бороться с этими дурными наклонностями, то им станет неинтересно и в них проявится внутренняя аккуратность? Вот ведь у Антона возле компьютера ничего не навалено, дискеты и компакт- диски аккуратно составлены в коробки, бумага для принтера сложена ровной стопкой…
Я просмотрела эту стопку. Бумага была чистая, никаких загадочных документов или подозрительных контрактов, из-за которых Антона могли зарезать, среди листов не попалось.
А на что я, собственно, рассчитывала — что прямо на столе у процветающего адвоката лежат криминальные документы? Нет, похоже, зря я взяла грех на душу, забралась в чужую квартиру!
Во всяком случае, порядок, в каком Антон содержал свое жилище, до предела упрощал мои поиски. Я открыла один за другим ящики письменного стола и просмотрела их содержимое.
В одном из ящиков были черновики документов с карандашными пометками — наверное, те дела, над которыми Антон работал последние дни. Словосочетание «последние дни» применительно к Антону приобрело страшный смысл… Среди этих бумаг лежали черновики завещаний, дарственных, доверенностей на ведение дел в суде. Ни одно из имен, упоминавшихся в этих черновиках, ровным счетом ничего мне не говорило, да и имущество, о котором в них шла речь, вряд ли стоило того, чтобы кого-то убивать, похищать или преследовать.
Во втором ящике лежала простенькая документация для пользователя персонального компьютера — детский лепет по сравнению с тем, что я видела у Генки, но зато в каком идеальном порядке! Уж в этой-то документации точно не было никакого криминала.
В третьем ящике вообще находились неинтересные вещи. Там, опять-таки в образцовом порядке, были сложены документы на автомашину господина Скородумова, его собственная страховка и даже гарантийные талоны на всю его домашнюю бытовую технику.
Да, покойный адвокат был аккуратен до безобразия и даже до занудства. Я невольно подумала, что все достоинства, будучи доведены до предела, превращаются в недостатки, и представила, как он раздраженным голосом говорит по утрам: «Дорогая, ты опять повесила свое полотенце слева! Ты же знаешь, что оно должно висеть справа!»
И снова я напомнила себе, что Антон мертв и никогда никому не скажет ничего подобного, а мою задачу его аккуратность значительно упрощает.
Из кабинета я перешла в прихожую, где сегодня уже побывала. Поставив на место опрокинутый в темноте кованый светильник, внимательно огляделась по сторонам.
Трудно было бы ожидать от такого аккуратного человека, как Антон, что он станет держать в прихожей деловые бумаги. И действительно, кроме упоминавшегося светильника и красивой резной деревянной вешалки с зеркалом, здесь стояла только обитая бархатом банкетка и около нее — чудо красоты, деревянный инкрустированный домик с резной крышей, похожий на миниатюрную пагоду. Мне понадобилось довольно много времени, чтобы понять, что этакое произведение искусства является переноской для кошки. Как видно, покойный господин Скородумов ничего не жалел для своего сокровища, и даже переноска у нее была самая лучшая. Сама кошка тихо сидела рядом и смотрела на меня с прежним неодобрением.
