– Видите ли, комендант и его казаки в прямом подчинении у генерала Ногайца. Вероятно, они имеют соответствующий приказ… Генерал и господин Палеологов находятся… в отъезде и будут завтра. Но я уверен, вас не станут задерживать ни минуты.
– Что же, подождем барина! Вот приедет барин…
– А пока мы продолжим разговор, Юрий Николаевич.
– О чем?..
Барон открыл старинный и тоже отреставрированный шкаф с граненым стеклом в дверцах, вынул три толстые книги в мягких переплетах и положил на колени Космачу.
– Я вынужден удалиться на несколько минут… Ознакомьтесь.
Эта была одна и та же книга, изданная на трех языках – русском, французском и английском, автором был Генрих Палеологов, название немного вычурное – «Лавровая ветвь», да еще с подзаголовком «Исторические исследования Третьего Рима». Фоном обложки служила густая крона генеалогического древа, зеркально отображенная как его корневая система. Космач не мог без усмешки воспринимать всевозможных новоиспеченных искателей неведомою – Гипербореи, либереи, снежных людей и пришельцев. А их за последнее время развелось немерено: неистребимый романтизм, а точнее, богоискательство в русском человеке после снятия с него идеологических пут получило новый толчок. Нив одной стране современного мира в головах людей не было и быть не могло столько ереси, жажды философского осмысления жизни и поэтического воззрения на природу. Палеологов, скорее всего, относился к этой когорте, хоть и заметно выделялся, поскольку Космачу еще не приходилось слышать об исследователях Третьего Рима.
Он не собирался читать сочинение предводителя, однако открыл книгу и оторваться не смог: не мудрствуя лукаво, Палеологов слово в слово переписал его диссертацию. Вернее даже, издал ее под своим именем, да еще на трех языках!
Барон вернулся не один, привел пожилого священника, судя по дремучей бороде и по тому, что перекрестился двоеперстием, служащего в старообрядческой церкви белокриницкого согласия, и высокого дородного мужчину с аккуратной седой бородкой и с резной тростью в руке.
– Отец Кирилл и господин Елизаров хотели бы поучаствовать в нашей беседе. – сообщил Гален. – Если вы не против.
– Мне все равно, – отозвался Космач.
Они все расселись напротив, полукругом, таким образом как бы прижав его к стене.
– Итак, вы посмотрели исследование господина Палеологова?
– Очень внимательно. И должен сказать, я это уже читал и мне неинтересно. Даже не стану подавать на него в суд. По сравнению с похищением людей кража и присвоение чужих трудов кажется мелким озорством.
Священник с Елизаровым недоуменно переглянулись, однако барон успокоил:
– Юрий Николаевич прав, это выглядит как присвоение. Но Генрих Сергеевич вынужден был поступить именно так. Мы слишком долго искали вас, то есть автора диссертации 2219.
– Я что-то не понял. – Елизаров постучал тросточкой. – Вот этот господин… и есть настоящий автор?
– Судя по образу его – он, – твердо заявил отец Кирилл, оставаясь неподвижным и каменным, как Будда.
Елизаров вдруг вскочил, схватил руку Космача, пожал, потряс и вроде бы даже слезу смахнул.
– Неожиданно! Вы сделали сюрприз, барон! Очень рад! Скажу откровенно, мечтал пожать вашу руку.
– Я представлял тебя старцем, – прогудел священник. – Глубоким старцем. А еще ни единого седого волоса! Сколько тебе лет?
– Могу сказать, слава пришла ко мне поздно. – Космач отнял руку. – И в очень узких кругах.
– Господа, у нас не так много времени, – урезонил своих товарищей Гален. – Ближе к делу. Итак, Юрий Николаевич, вы могли убедиться в нашей порядочности. Генрих Сергеевич не присваивал ваших текстов, о том, что у них есть настоящий автор, знают его товарищи. И еще, вы не обратили внимания на последнюю страницу издания. – Он открыл ту самую страницу. – Читайте! Здесь написано: господин Палеологов благодарен автору исторического труда под номером 2219. Извините, других сведений о вас мы тогда не имели. А потом, ваша диссертация стала настолько популярной, пусть в узких, но профессиональных кругах, что приобрела качества народной песни, где авторство уже не играет никакой роли.
– Мне лестно! И я сказал, в суд не подам, – согласился Космач. – А за похищение отвечать придется, господа. Каждый проведенный у вас час может обернуться дополнительным сроком. Как для исполнителей, так и для заказчиков преступления. И я не понимаю, почему в таком мерзопакостном деле участвует священнослужитель.
Отец Кирилл оставался непоколебим, даже четки, зажатые в кулак, не дрогнули. Барон развел руками.
– Вас никто не задерживает, Юрий Николаевич!
– Но караул вам не подчиняется?
– При желании можем убрать и караул. Кстати, он охраняет не вас, а нашу безопасность… Но вы сами не уйдете отсюда.
В его словах слышалась затаенная угроза. Елизаров почему-то заерзал и отвернулся. Многозначительную паузу прервал священник – будто проснулся или, по своей кержацкой натуре, слишком долго думал и все равно заговорил невпопад.
– Дело сие не мерзопакостное, как ты сказать изволил, а справедливое и богоугодное. Не корысти ради хлопоты наши, а во имя веры и правды.
– Юрий Николаевич, – вступил Елизаров, подавшись вперед. – Должен предупредить вас… Завтра утром Генрих Сергеевич привезет сюда княжну Углицкую, Вавилу Иринеевну. За ней и полетел. Так что вы не уходите.
Космач стиснул кулаки и встряхнулся: чего-то подобного и следовало ожидать если не от государстионного и женственного ГУРА и бывших учителей, пригревшихся под его крылом, то от команды Палеологова, более организованной, вполне легальной и циничной.
– Я бы попросил вас не забегать вперед, господин Елизаров, – заметил барон на правах старшею. – Юрий Николаевич, мы действительно очень высоко оцениваем ваш труд… без преувеличения скажу, перевернувший многие наши представления о русской истории, существующем мире и порядке пещей. Этот старый масон Барвин знал, что произойдет, выпусти он вас с диссертацией из-под своей железной пяты. Вашими устремлениями и рукою водило Провидение Господне, отец Кирилл как более опытный в духовных делах человек это подтвердит. Но мы рассматриваем вашу концепцию в несколько ином свете. Вольно или невольно, вы создали новую теорию возрождения монархии на русской почве. Да, именно теорию, научно обоснованную и оригинальную. И, самое важное, ее одинаково признают все монархические партии и аристократические общества. То есть ваша концепция сыграла роль объединяющего начала, чего не было в нашей среде многие десятки лет. Наконец-то возникло и убедительно прозвучало обоснование того, почему нельзя делать ставку на самоедскую династию Романовых, к тому же онемеченную и почти уничтоженную.
– Я об этом не писал! – взревел Космач. – Это ваши домыслы и самодеятельность!
– Да, за вас это сделали сонорецкие старцы, – мгновенно сориентировался Гален. – А вы разыскали их провидческие послания и обнародовали. Тем более важно, что это не ваши личные выводы и нет авторского произвола.
– Слушайте, я был поражен! – оживился Елизаров. – Оказывается, эти старцы и Гришку Распутина подослали к Романовым! А я все думал, откуда он взялся? Как сумел войти в доверие? Чем очаровал государыню?..
Барон поморщился, недовольно шевельнул усами.
– Пожалуйста, не перебивайте.
– Прошу прощения, барон…
– Итак, вторая составляющая теории – совершенно четко прописанный и закономерно
