– Тебе обязательно надо поиздеваться над тем, у кого ты даже не выиграл, а кто позволил тебе выиграть?
Ксефон с ненавистью уставился на меня. Так-так-так! Теперь многое становится понятным. Оказывается, встреча во дворе с моими одноклассниками не прошла даром. Они и рассказали о якобы причине моего проигрыша. И теперь все уверены, что я проиграл именно потому, что не хотел выиграть у некоего ангела. Подобные слухи явно не могли радовать Ксефона, который мечтал именно о выигрыше у меня. Чистом и полном. А тут, оказывается, никто не считает его триумф триумфом. Все почему-то уверены, что он никак не смог выиграть у меня, если бы я не поддался. Вот он и бесится. Вот и старается при всяком удобном случае показать мне, какой он ловкий и как здорово он расправился со мной. Я поздоровался с приятелями, а потом резко затормозил и развернулся к спешащему за мной Ксефону. Тот едва не налетел на выставленную мной руку.
– Ксефон, теперь, когда все между нами ясно, ты можешь мне объяснить, какого лешего ты таскался за мной на Земле и всячески старался мне помешать?
Ксефон растерялся. Одноклассники же с интересом смотрели на него. Кажется, им раньше не приходил в голову подобный вопрос, и теперь они жаждали услышать ответ. Ксефон тоже понял, что просто так ему тут не отвертеться. Действительно, зачем ученик класса мотается повсюду за другим учеником и всячески пытается ему помешать сдать летнюю практику? У него что, других дел нет?
– Какая тебе разница?! – огрызнулся Ксефон.
– Нет-нет! – выступил вперед Рохгул – признанный силач класса. Он аккуратно водрузил свою руку на плечо Ксефона, отчего тот слегка присел. – Эзергиль правильный вопрос задал. Зачем ты шатался за ним и мешал ему? Я тоже хочу это понять! – Рохгул улыбнулся. – А вдруг ты и за мной бегать собрался и мне мешать.
Ксефона даже затрясло от такого предположения. Пусть Рохгул был не слишком сообразительным, но если бы он только заподозрил, что кто-то пытается помешать ему сдать практику… Ох и не позавидовал бы я такому придурку. Так что не удивительно, что Ксефон слегка струхнул.
– Я… я не… да никогда! Ты же мой друг!
– Я твой друг?! – удивился Рохгул. – Да я скорее ядовитую змею в друзья возьму.
А все-таки Рохгул умный малый.
Я помахал рукой одноклассникам и зашагал по коридору. Пока Рохгул занимается с Ксефоном, я могу вполне успеть сдать свой отчет.
Извещенная директором школы о том, что двое учеников закончили прохождение летней практики, комиссия собралась в одной из комнат, куда и пригласил меня директор. Здесь же стоял и Викентий, который наградил меня вполне доброжелательным взглядом. Что это с ним? А-а! Наверняка считает, что его протеже победил. И, судя по жалостливым выражениям некоторых членов комиссии, он уже успел об этом рассказать им. Не успел я войти, как в дальнем конце коридора показался запыхавшийся Ксефон. Очевидно, сумел вырваться. Подбежав, он торопливо поздоровался.
– Опаздываете, господин Ксефон, – сделал ему замечание директор. Викентий сочувственно покачал головой. Мол, понимаю, что проиграл спор, так что теперь на нем, несчастном ребенке, зло срывать? Видно, эту фразу Викентий не только подумал, но и сказал директору. Тот наградил преподавателя довольно мрачным взглядом, но смолчал. Похоже, у него тоже накопился свой счет к этому надутому павлину. Нехорошо, конечно, так отзываться о преподавателе, но что делать, если это правда?
В комнату мы с Ксефоном зашли почти одновременно. Директор молча указал на открытую площадку перед кафедрой, за которой собрались все члены комиссии – шестеро чертей. Викентий, как куратор Ксефона, встал рядом с ним. Директор школы пристроился около меня.
– Господин председатель, – шагнул вперед Викентий, опережая директора. Нет, я, конечно, понимаю, что ему не терпится похвастаться победой, но зачем же лезть вперед того, кто старше и по возрасту, и по должности? Элементарную вежливость он мог бы соблюсти?
Директор наградил Викентия испепеляющим взглядом, но смолчал.
– Я, Викентий, руководитель летней практики, представляю вам моего ученика Ксефона, – продолжил тем временем Викентий.
Ксефон важно вступил вперед и поклонился.
– Я горд чести, оказанной мне. И я готов и дальше служить на благо ада так же, как служил до этого дня.
Бедный ад.
– Господин председатель, – вышел вперед директор школы. – Представляю вам одного из лучших и достойнейших учеников нашей школы – Эзергиля. Не будет преувеличением сказать, что его ожидает прекрасное будущее. И я очень удивлюсь, если однажды его имя не прогремит по всему аду и раю.
И даже быстрее, чем он думает. Стоит только моему дяде обнародовать решение правительств ада и рая. Тем не менее, похвала мне была чрезвычайно приятна. Я даже покраснел от смущения, чего со мной отродясь не случалось.
– Думаю, прочитав его отчет, вы оцените таланты этого юного дарования и не будете судить его слишком строго. Одно могу сказать, я, как директор этой школы, очень рад, что именно здесь учится этот черт.
Закончив, директор отступил, предоставив слово мне. Я слегка помялся, но быстро взял себя в руки.
– Господин председатель, – я выполнил полупоклон. – Господин Морсифий, директор нашей школы, говорил тут много лестного про меня… Единственное, что я могу обещать, так это постараться оправдать оказанное им доверие.
Я отступил назад. Странно, но моя речь, похоже, понравилась комиссии. Только двое взирали на меня без всякого сочувствия. Один из этих двоих поднялся.
– Это все, конечно, хорошо, но настоящий черт должен побеждать. Любые оправдания потом не изменят положения. Практика этих двоих учеников несколько необычна. Она подразумевает, что победитель из них может быть только один. В связи с этим нами было принято решение объединить два слушания в одно. – Оратор посмотрел на седого старца, восседающего в центре стола. Тот, в ответ на этот вопросительный взгляд, согласно кивнул. – Оно состоится, – продолжил оратор, – завтра в двенадцать часов дня. До этого времени комиссия ознакомится с отчетами практикантов. Завтра будет объявлен результат. Кураторам просьба передать комиссии отчеты учеников.
Викентий торопливо выхватил папку из рук Ксефона и подскочил к седому старцу. Слегка склонился, протягивая ее ему.
– Прошу вас, господин председатель.
Председатель поднял взор на Викентия. Я поежился. До этого момента я совершенно не воспринимал его всерьез, но этот взгляд… Пылающий и пронзающий насквозь. Не хотел бы я заполучить такого врага.
– Благодарю вас, господин Викентий, – без всяких эмоций отозвался председатель. – Я внимательно ознакомлюсь с отчетом вашего протеже. – Однако председатель даже не протянул руки, чтобы взять папку. Викентий вынужден был положить ее на стол перед сидящим старцем. Но и тогда тот не удостоил ее взглядом.
Морсифий же не торопился. Он аккуратно принял у меня из рук отчет. Положил его перед собой и что-то зашептал. Потом слегка подкинул его. Хлоп и ему на ладонь приземлились две совершенно одинаковые папки. Еще бросок и папок стало четыре. Отложив две папки в сторону, он еще раз подкинул оставшиеся. После этого совершенно спокойно собрал все папки в кучу и подошел к столу.
– Господин председатель, прошу прощения за это небольшое нарушение правил, но я подумал, что лучше каждому члену комиссии иметь собственный экземпляр отчета, чтобы ознакомиться с ним спокойно. Поверьте, он этого стоит. Именно поэтому я позволил себе воспользоваться услугами копирщиков.
Директор школы разжал кулак и продемонстрировал на ладони целую колонию существ, чем-то отдаленно напоминающих муравьев. Я без труда узнал в них копирщиков – довольно полезных существ, способных скопировать все, что угодно. Причем копия будет настолько точной, что никакая экспертиза не покажет отличий.
Председатель с некоторым интересом посмотрел на Морсифия.
– С этим отчетом я тоже внимательно ознакомлюсь, – кивнул он. Директор же школы обошел всех, раздавая копии моего отчета. Один из членов комиссии, тот самый, что говорил, несколько раздраженно покачал на руке папку и кинул ее на стол.
– Господин Морсифий, как я уже говорил, я вовсе не желаю читать оправдания вашего дорогого ученика и гордости школы. Если ваша гордость школы не может справиться с простым заданием, то я могу только посочувствовать вашей школе. А господин Викентий вкратце ознакомил меня с делом. Уверяю вас, мне этого достаточно, чтобы вынести решение.
– Вот как? – поинтересовался директор, о чем-то размышляя. Искоса он посмотрел на председателя комиссии. Тот сохранял полнейшую невозмутимость. – Все же, я полагаю, вам стоит ознакомиться с этим отчетом.
– И не подумаю. – Похоже, этот черт пошел на принцип. Нет ничего хуже таких вот принципиальных личностей, которые слушают только себя.
Морсифий поднял брошенную папку.
– Как скажете, – совершенно спокойно отозвался он. – Со своей стороны прошу зафиксировать, что многоуважаемый Кордул сам лично отказался читать отчет моего подопечного. Это должно быть включено в протокол.
Кордул махнул рукой.
– Делайте, что хотите. – Он развернулся и направился к выходу. Председатель проводил его взглядом. Дождался, когда за ним закроется дверь.
– Кордул всегда отличался некоторой поспешностью в суждениях, – заметил он, словно ни к кому не обращаясь. – Выводы же всегда лучше делать, ознакомившись со всем предлагаемым материалом.
Эти слова словно послужили сигналом. Все остальные члены комиссии поспешно разобрали предложенные им копии. Председатель повернулся ко мне и несколько секунд пристально изучал меня. Я себя почувствовал словно под рентгеновской установкой.
– А ты что скажешь?
– С вашего позволения, я лучше промолчу, – отозвался я после секундного раздумья. – Я буду говорить завтра. На комиссии.
