– Сколько?
– Так сразу и не сосчитаешь.
– А сколько вам тогда было лет?
– Семь.
Глава 10
Пока они беседовали, начало смеркаться. Сэм предложил гостье бокал сухого вина и достал из холодильника бутылку. Это было замечательное белое вино, и когда Джоанна его похвалила, Сэм сказал, что оно называется «кодру», делают его на севере долины Роны во Франции, а эту бутылку ему подарил друг, который занимается поставкой вин в рестораны по всему восточному побережью.
– Да, кстати, – добавил он, бросив взгляд на часы. – Надо было мне вас раньше спросить, но если вы сегодня свободны, позвольте мне угостить вас ужином.
– Очень любезно с вашей стороны, – сказала Джоанна, махнув рукой на правило, которое всегда внушала ей мать: женщина не должна быть свободна раньше, чем через три дня, а перед первым свиданием – через пять. – Буду очень рада.
Тут Сэм снова ее удивил.
– Мне приятель прислал из Калифорнии по электронной почте новый рецепт. Если вы согласны побыть подопытным кроликом, я бы хотел его опробовать.
– Заманчиво, – растерянно проговорила Джоанна. Сэм снова наполнил ее бокал, и у нее мелькнуло подозрение, что это его обычный приемчик прелюдия к соблазнению. Но тут же она отмела эту мысль: слишком уж сложно. Просто Сэм не в состоянии, как она, позволить себе роскошь ужинать в ресторанах.
– Вам помочь?
– Нет – разве что я окончательно запутаюсь. Но, надеюсь, этого не случится. Берите лучше бокал и проходите на кухню.
Кухня смахивала на пещеру, хотя ею явно пользовались регулярно. Она была увешана связками ароматных трав и пряностей, а также сковородками и кастрюлями. Все ножи были острыми, словно бритва, и с удобными деревянными рукоятками. Сэм включил в большой комнате музыку, и два динамика заполнили квартиру звуками концерта Паулинга. Пока Сэм готовил филе трески с соевым соусом, конопляным маслом, имбирем и кориандром, они болтали о том о сем. Рыба, которую Сэм подал с рисом басмати и второй бутылкой кодру, оказалась великолепной.
Они ужинали при свечах, усевшись за одним концом длинного дубового стола в гостиной, сплошь уставленной книжными полками. На десерт Сэм припас свежее манго с лимонным шербетом. Он предложил сварить кофе, но Джоанна отказалась. Тогда он обошел стол, чтобы подлить ей еще вина, и поцеловал ее долгим и нежным поцелуем.
– Ну хорошо, – сказала она час спустя, когда они лежали в постели, отдыхая от ласк. – Не для интервью, а просто так – скажи, как же все-таки вышло, что ты до сих пор холост?
– Эй, но я ведь не настолько стар, – мягко возразил Сэм.
– Я этого не сказала. Но, по-моему, женщины тебе нравятся, а если ты до сих пор не женат, это значит, что у тебя их была чертова уйма.
– Может, ты из тех женщин, которые считают мужчину неполноценным, если он до тридцати не успел жениться?
– Я вообще не из «тех женщин, которые то-то и то-то».
– Да что ты говоришь? – он погладил ее по спине и снова нежно притянул к себе.
Позже они сидели по-турецки на подоконнике в гостиной и ели фруктовый йогурт с воздушной кукурузой, запивая все это шампанским.
– Вот и доказательство! – победоносно воскликнула Джоанна, когда Сэм извлек бутылку из холодильника.
Он удивился:
– Доказательство чего?
– Ты все спланировал заранее, вплоть до шампанского, чтобы отметить это событие.
– Оно осталось с какого-то праздника, – прижав руку к сердцу, начал оправдываться Сэм. – Я и забыл о нем.
– А ты правда сам готовишь? Или научился делать только одно блюдо, чтобы производить впечатление на девушек?
– Приходи завтра в гости, и узнаешь.
Она наклонилась к нему и поцеловала.
– А что, я могу.
Они еще немного поговорили о себе, о своем прошлом – а потом снова вернулись к предстоящему эксперименту и принялись обсуждать предполагаемый состав группы. Вдруг Сэм замолчал на полуслове и задумчиво посмотрел в окно на черные воды Гудзона. Джоанна уже начала привыкать к тому, что он иногда погружается в себя, и мысли его витают где-то в другом месте. Эта его особенность вызывала симпатию, поскольку сам он не отдавал себе в этом отчета, и в такие минуты казался беззащитным и одиноким.
– Знаешь, о чем я думаю, – сказал он после продолжительного молчания. – Если бы мне удалось зазвать к нам Роджера Фуллертона, это была бы не просто удача, а настоящая сенсация.
– Кто это – Роджер Фуллертон?
– Мой старый профессор физики из Принстона. Он действительно очень знаменит и дважды выдвигался на Нобелевскую премию, хотя и не стал пока лауреатом. Если он будет в нашей группе, это привлечет к эксперименту внимание даже тех, кто вообще не видит смысла в исследовании паранормальных явлений, считая их чем-то средним между массовой истерией и шарлатанством.
– А он согласится?
– Даже не знаю, – Сэм негромко засмеялся и наконец снова повернулся к Джоанне. – Он-то как раз всегда и считал такие явления чем-то средним между массовой истерией и шарлатанством.
– Ты говорил, что для успеха необходимо, чтобы все участники эксперимента относились к нему непредвзято. А теперь предлагаешь позвать скептика.
– Скептицизм – это вещь двойственная. Истинный скептик обязан быть объективным. Роджер работал с Эйнштейном и Нильсом Бором. Он один из последних представителей того поколения ученых, которые первыми обнаружили, что реальность исчезает, как только к ней приблизишься, чтобы рассмотреть получше. По логике вещей, для таких как он телепатия и психокинез должны казаться естественными, как воздух.
– Тогда почему он в них не верит?
Сэм пожал плечами и вылил ей в бокал остатки шампанского.
– Спросишь его сама. Ты в субботу свободна?
– Вроде бы да.
– Приезжай в Принстон. Я думаю, Роджер тебе понравится. А уж в том, что ты ему понравишься, я не сомневаюсь.
Глава 11
Едва Сэм поставил машину на стоянку, начался дождь. Съежившись под старым зонтом, который Джоанна нашла на заднем сиденье, они прошли по аллее, разделяющей два университетских корпуса. Поднявшись на второй этаж одного из этих зданий Сэм постучал в дверь, и скрипучий голос ответил:
– Войдите.
