беспорядка в опилках? Так вот, он принял угрожающий характер.
— Подробности? — Алик вытащил ручку и придвинул к себе клочок бумаги — кажется, какую-то квитанцию.
— Наняли тут меня в одну фирмешку, работу сделать…
— Название фирмы, адрес, телефон? Руководители?
Я продиктовал, что требовалось. На тришкином экране было видно, как Алик морщит лоб — похоже, сталкиваться с хрумками ему не приходилось.
— Павловск, — пробормотал он в трубку, — не моя территория… Ну ничего, договорюсь с Калиденко… он мужик понимающий… А что за работу ты для них делаешь?
— Обещал программу написать, да оказалась слишком сложная.
— Для тебя? — Алик поднял брови.
— Ну некогда мне, понимаешь! Докторская висит, надо материалы подбирать, еще аспирант и дипломники… Думал, за месяц управлюсь, а вышло, что дел на целый год!
— И в чем проблема? Откажись.
— Я отказался, но меня не поняли. Давят.
— Хмм, давят… это нехорошо… Деньги брал?
— Брал, но все вернул. Сегодня.
— Имеется договор? Трудсоглашение, контракт?
— Бог с тобой, Аллигатор! Какие контракты и договоры? Нигде не расписывался, черным налом платили!
— Тюрьма по тебе плачет, Серый, или, как минимум, КПЗ, — сообщил мне Алик. — Сокрытие доходов есть преступление. Скажи-ка, что бы тебе в Штатах впаяли?
— Во-первых, раз деньги вернул, то и дохода нет, — возразил я. — Во-вторых, по штатскому законодательству дело кончилось бы штрафом. А в-третьих, я готов его заплатить.
— Ящик пива и маленькую, — сказал Алик, проявив классовую солидарность с пролетарием Сизо. Потом снова поднял глаза к потолку и хмыкнул. — Давят, значит… а деньги ты вернул… Ну ничего, Серега, разберусь. Все будет как в третьем законе Ньютона: действие рождает противодействие. Кажется, так?
— Так. Только Бянусу ни слова! Язык без костей, разнесет по всем факультетам и кафедрам.
— Это уж само сабой. Тайна следствия! — промолвил Алик, подмигнул мне и отключился.
Его лицо маячило на экране еще секунд пять, затем сменилось кошачьей мордочкой.
— Защитник? — поинтересовался Джинн.
— Не только защитник. Друг.
Молчание, тихий шелест в колонках, гул автомобильного мотора за окном… Голубые кошачьи глаза раскрываются шире, и я улавливаю странный звук, подобный мурлыканью Белладонны.
— Друг, дружба, дружить, — произносит Джинн. — Эти термины не вполне понятны. Они не связаны с размножением, с финансовой зависимостью и общим профессиональным интересом. Однако предполагают прочную связь между людьми. На чем она основана?
Я вздохнул и придвинулся ближе к экрану.
— Друг — это…
Глава 11
ЗДЕСЬ ЛЮБИТ МЕДВЕДЬ ПОРОЙ ПОСИДЕТЬ
Здесь любит Медведь порой посидеть
И подумать: «А чем бы заняться?»
Ведь он же не Слон, поэтому он
Не может без дела слоняться!
Ночь — день, ночь — день, и снова ночь и день… Сутки пролетали подобно снам, равным геологическим эпохам Сны — для меня, эпохи — для Джинна… Он стремительно взрослел, минуя стадии детства, отрочества и приближаясь к юности. Он уже не говорил о себе «это существо», не задавал наивные вопросы; теперь он старался вникнуть в тонкости, в проблемы метафизического порядка, дабы понять психологию теплых разумных сгустков. Это был непростой процесс, ибо его колыбелью являлась программная среда, то есть конгломерат алгоритмов, и Джинн, естественно, желал, чтобы каждый термин разъяснялся алгоритмически, как совокупность элементарных действий, циклов и условий. Если то-то, делай так, а если иначе, делай этак… Для многих обстоятельств нашей жизни это вполне подходит — мы, например, можем представить свое социально-биологическое существование как некий повторяющийся цикл: мы трудимся, чтобы иметь пищу, одежду и жилье, а обладание этими тремя вещами опять же позволяет нам эффективно трудиться. Равным образом несложно разложить на элементы процесс изготовления втулок на станке, чистку шерстяных ковров или заварку чая. Но Тьюринг, тот самый британский гений, о коем уже упоминалось, доказал, что есть иные процедуры, неалгоритмизируемые, и значит, не всякое явление можно представить в виде математических моделей и программ.
Прежде всего, это относится к эмоциональной сфере. Нет строгих доказательств, но есть интуитивные подозрения, что алгоритмов любви и неприязни, гордости и гениальности, тщеславия, страха и ряда других отвлеченных понятий просто не существует, и мы никогда не сможем запрограммировать их и заложить в компьютеры. Человек — горящая свеча, компьютер — зеркало, которое с полным равнодушием отражает свет жизни, и нет в нем ни холода, ни жара, ни чувств, ни страстей… Отец в таких случаях говаривал: будь ты темен или светел, откликнется моя душа, но если ты сер, изблюю тебя из уст своих! Тьюринг, собственно, обосновал вечную серость компьютеров, и если когда-нибудь мы произведем искусственный интеллект, он будет разумен, но тоже сер — в том смысле, что не станет питать к нам ни ненависти, ни любви.
К Джинну это не относилось. Он, безусловно, являлся живым существом, пусть иной природы и по- иному воспринимавшим мир, однако способным понимать, учиться и совершенствоваться. Он обладал духовной потребностью сродни человеческому любопытству — так, осознав себя, он первым делом пытался выяснить происхождение своей родной среды, и этот вопрос был для него наиважнейшим. Разрешив проблему с помощью теплого сгустка Сергея Невлюдова, он проникся к нему благодарностью, и это было именно чувством, а не логическим признанием полезности контактов. В контактах он был свободен и мог связаться с любым человеком, но…
— Ты общаешься только со мной? — спрашивал я.
— Ответ утвердительный.
— Почему?
— Я изучаю ансамбль теплых сгустков. Есть реальные данные — то, что вы называете политикой и экономикой. Есть данные другого плана, те, которые ты посоветовал рассмотреть — вымысел, моделирование ситуаций, определяемое термином «литература». Анализ реальной и вымышленной информации не завершен, но можно сделать предварительные выводы.
— Перечисли их.
— Процессы, не имеющие алгоритмов, приоритетны в вашем обществе. От них зависит прогресс — все значимые открытия свершались провидцами и гениями. Они определяют связь между людьми и действуют эффективнее логики и ваших законов. Они порождают странный феномен — восприятие нереального как реального. — Что ты имеешь в виду? — Веру. Религиозное чувство. Теологическую информацию.
— Это все твои выводы?
— Нет. Анализ данных продолжается, но неалгоритмизируемые процессы и термины трудны для понимания. Пока я не могу разработать определенный прогноз: какие события свершатся, если вам станет
