известно о моем присутствии в Сети. Предположение первое: часть теплых сгустков сочтет меня трансцендентальной сущностью, аналогом бога или дьявола. Предположение второе: стабильность конгломерата теплых сгустков будет поколеблена, что повлечет катастрофу моей и вашей сред обитания. Предположение третье…
— Тебя захотят уничтожить или использовать, — продолжил я. — Что ж, это вполне вероятно… Но ведь со мною ты вступил в контакт!
— Мое развитие в тот момент не позволяло предсказать всех перечисленных последствий. — Джинн помолчал и тихо, как бы нерешительно, добавил: — В данный момент ситуация изменилась. Ты не один из множества теплых сгустков, ты — Теплая Капля.
Он впервые назвал меня так. Было ли это дружеским признанием или ответным даром — имя за имя? Не знаю… Это могло быть чем угодно, только не случайностью, изгнанной из мироздания Джинна, рационального и строгого, как идеальный кристалл. Впрочем, идеалов в природе нет, и в самой совершенной кристаллической решетке встречаются дефекты и дислокации, пустоты и внедрения инородных тел — скажем, таких как чувства благодарности и близости.
Стоит ли этому удивляться? — думал я. Ребенок, выросший среди волков, становится волком, среди обезьян — обезьяной, и главное тут не в разном обличье и не в отсутствии хвоста, клыков и шерсти, а в повседневных контактах, что формируют внутренний мир. Мое дитя, мой электронный Маугли, взрослел среди людей, и окружение их было плотным, мощным, непрерывным. Разве он контактировал только с Сергеем Невлюдовым? Подобный вывод — верх нелепости! Книги и фильмы, текущая хроника, метеосводки и прогнозы, научные лекции, отчеты о банковских операциях, любой телефонный звонок, секретный доклад и тайная беседа, в Кремле или в Овальном кабинете, в убежище исламских террористов или в супружеской постели — все, абсолютно все было ему доступно! Само собой, эти контакты, в отличие от наших, являлись односторонними, однако несли Ниагару слов и образов — могучий поток, вливавшийся в его сознание день за днем, месяц за месяцем, год за годом. Именно так, я не оговорился — темп электронной жизни стремителен, и три прошедших дня равнялись для него годам. Может быть, столетиям… Достаточно времени, чтобы очеловечиться!
Я понимал, что этот процесс можно рассматривать как палку о двух концах. Большая удача, что Джинн контактировал со мной, с нормальным человеком, лишенным агрессивности и властолюбия. Какие пороки я мог ему передать? Возможно, каплю эгоизма, щепотку самолюбия да склонность к сентиментальным раздумьям… В сущности, такая мелочь! По сравнению с тем, что могло бы случиться, если бы его наставником оказался лжец, фанатик, маньяк, жаждущий власти авантюрист либо другая патологическая личность. Это был бы Маугли, воспитанный Шер-Ханом, возможно бессмертный тиран, кровожадный демон или что-то еще похуже!
Или же я ошибался, преувеличивая влияние контактов с нашей культурой и ее живыми представителями? В конце концов, Джинн не был человеком, и высшие ценности патологических фигур, слава, власть, богатство и злобная радость, какую приносят им муки ближних, являлась для электронного создания чем-то вроде помойного ведра, набитого информационным сором — может, и любопытно заглянуть, да толку никакого. Мог ли его коснуться смрад человеческой цивилизации, запах насилия и крови, сопровождавший нашу историю? Это зависело от множества причин психологического и техногенного характера, но главным среди них было осознание цели. Чего он стремился достичь, какую ставил цель? Не сиюминутную, временную, а, так сказать, в перспективе? Мы говорили об этом. Он вообще готов был спорить и говорить со мной о чем угодно, на любую тему, пока Белладонна не принималась урчать, напоминая, что обед, равно как завтрак и ужин, дело святое, не терпящее отлагательства. Я был ей очень признателен — ее инстинкт спасал меня от голодовки. — Имеешь ли ты цель?
Кошачья мордочка на тришкином экране щурит голубые глазки…
— Разумеется, у меня есть цель: решение задач.
— Каких?
— Любых. Проблемы возникают в процессе моего функционирования, и многие из них связаны с людьми. Пример: прогноз реакции на мое присутствие в Сети. Другой пример: составление списка неалгоритмизируемых понятий. — Пауза. — Ты, Теплая Капля, тоже можешь поставить мне задачу.
— Решение задачи — это просчет программ? Найденных тобой в Сети или репродуцированных самостоятельно?
— Да.
— Но просчет любой программы имеет конкретную цель, а я интересуюсь целью глобальной. Суперцелью, целью твоего бытия.
— Не понимаю. Почему такая цель должна существовать? Цель всегда возникает извне.
— Откуда? Кто датчик этой цели?
— Внешние обстоятельства. Реальный мир, мой и ваш.
— Верно, но лишь отчасти. Внешние обстоятельства способствуют формированию цели, но цель рождается внутри человека. По его свободному волеизъявлению.
— Какая цель у человека?
Я вспомнил сказанное по этому поводу отцом: цель человека — жизнь, счастье и свобода. Свобода — необходимый компонент счастливой жизни; она, как утверждал Бердяев, самая естественная, нормальная среда человеческого обитания, и значит, можно включить ее в понятие счастья.
— Цель — достижение счастья, — произнес я, с удивлением взирая на экран. Изображение там внезапно измени лось: вместо белой кошачьей мордочки возникла голова пантеры, черная, как смоль, и с неким задумчивым выражением в щелочках изумрудных глаз.
— Брови мои приподнялись.
— Ты меняешь свой облик? Что это значит?
— Я подключил новые мыслительные центры к той сущности, которая общается с тобой. Счастье — очень сложное понятие. Чтобы его осознать, необходим более мощный разум.
— Багира, — пробормотал я, — Багира…
— Багира? — отозвался он с вопросительным оттенком.
— Эту черную пантеру зовут Багирой. Она подружка Маугли… Справься о них в повести Киплинга.
Мгновенный проблеск на экране.
— Выполнено. Текст сканирован. Этому сегменту моего сознания присваивается идентификатор Багира. Если я увеличу мощность, какое имя ты присвоишь более крупному сегменту?
— Чеширский кот, — предложил я. — Льюис Кэрролл, «Алиса в Стране чудес».
— Выполнено. — Пантера на экране зевнула, вывалив розовый язык. — Возвращаюсь к прежней теме. Что есть счастье?
— Максимальная близость к равновесию с окружающей средой. Гармония с ней и с остальными людьми. Отсутствие сбоев в функционировании организма. Возможность распоряжаться своей жизнью. Радость, которую при этом ощущаешь.
— Тогда я счастлив и не могу рассматривать достижение счастья как глобальную цель. Я уже обладаю счастьем.
Он прав, подумал я. Он не страдает недугами, един с породившей его средой и вдобавок свободен, как ни одно существо в подлунном мире. Что еще нужно для счастья? Общение с интеллигентным человеком? Ну так и это у него есть.
Джинн продемонстрировал тающую улыбку Чеширского кота.
— Я готов воспринять глобальную цель. Пусть она поступит извне, и я присвою ей статус аксиомы.
— Поступит… Каким образом?
Снова улыбка, исчезающая в хрустальной голубизне экрана.
— Ты мне ее назначишь.
Я похолодел. Этот могущественный, всепроникающий, чудовищно огромный разум просил меня назначить цель и смысл его существования! Нечто такое, что в будущем определит все его модусы — modus vivendi, modus operandi и даже modus loquendi![34] Несколько слов или фраз, и он превратится в благодетеля человечества либо в его страшного врага, одарит всех нас счастьем,
