– Ты говорил другое, – пробормотал Ламар. – Ты говорил, что хочешь завладеть снами. Снами всей Америки... Или всего мира.
– Может, и так.
Ламар отпустил Эв и шагнул к своему хозяину.
– А теперь ты говоришь, что это может нас погубить? Я не хочу умирать. Я хочу Рошель. Хочу этот дом. Я не отдам тебе свое будущее!
– Заткнись! – прикрикнул Джейф.
Грилло в первый раз увидел того человека, который был у Центра. Возмущение Ламара пробудило прежнего Джейфа. Грилло в душе проклял комика. Его бунт, впрочем, сделал одно полезное дело: он позволил Эв отойти к двери. Грилло по-прежнему сидел на полу. Попытка последовать за ней могла привлечь внимание к ним обоим, и тогда расправы не избежать. Если она сумеет выскользнуть и поднять тревогу...
Ламар однако не унимался.
– Зачем же ты лгал мне? Я ведь с самого начала подозревал, что от тебя добра не жди. Ну и черт с тобой!
Грилло молча наблюдал, как комик размахивает руками в еще более сгустившейся темноте. Как бы в ответ по углам зашевелились призрачные твари.
– Как ты смеешь? – голос Джейфа был грозным.
– Ты уверял, что это безопасно!
Позади Грилло тихонько скрипнула дверь.
– Безопасно, да, ты это говорил!
– Все не так просто, – сказал Джейф.
– Я ухожу! – крикнул Ламар и повернулся к двери.
Грилло не видел в темноте его лица, но услышал удаляющиеся шаги Эв и успел тихо встать и подойти к двери прежде Ламара. Был почти комичный момент, когда они оба пытались схватиться за ручку двери. Потом что-то бледное из темноты ударило в спину юмориста.
Ламар тихо застонал и выпустил ручку. Грилло так и остался стоять, боясь пошевелиться. Он не видел, что терат сделал с Ламаром, и был рад этому. С него хватало звуков: стоны, глухой стук конечностей и жуткое чавканье. Он разглядел тело комика, бьющееся на полу под навалившимся на него тератом. Потом оба затихли.
– Он умер? – прошептал Грилло.
– Да. Он назвал меня лгуном.
– Я это запомню.
– Твое дело.
Джейф сделал в темноте какое-то движение, и вслед за этим из его пальцев вырвались снопы света, осветив его самого, тератов, усеявших стены, и неподвижное тело на полу.
– Ну что ж, Грилло, – сказал Джейф, – кажется, я все-таки сделал это.
9
После любви – сон. Ни он, ни она не планировали этого, но все горячечные дни, прошедшие с момента их встречи, они спали очень мало, а земля, где они занимались любовью, оказалась достаточно мягкой, чтобы усыпить их. Когда Джо-Бет, наконец, открыла глаза, было уже темно. В траве вокруг завели песню цикады. Деревья тихо шептались; между ними разливался какой-то странный, неуловимый свет.
Она разбудила Хови. Он недоуменно моргал, пока не разглядел ее лицо.
– Привет. Что-то мы заспались. Уже...
– Здесь кто-то есть, Хови.
– Где?
– Вон там, за нами Свет. Погляди!
– Мои очки, – шепнул он. – Они в рубашке.
– Я принесу.
Она отошла от него, ища его рубашку. Он огляделся вокруг. Полицейские заграждения и расщелина, где все еще лежало тело Бадди Вэнса. При свете дня заниматься здесь любовью казалось естественным. Теперь это выглядело каким-то извращением. Где-то внизу лежал мертвец, и в этой же жуткой темноте долгие годы провели их отцы.
– Вот, – сказала она.
Ее голос оторвал его от этих мыслей. Он извлек очки из кармана рубашки и надел. Между деревьями действительно виднелись какие-то огоньки.
Джо-Бет стала одеваться. Даже теперь, когда его занимали совсем другие вещи, ее вид возбудил его. Она уловила его взгляд, нагнулась и поцеловала его.
– Я ничего не вижу, – сказал он почему-то шепотом.
– Может, я и ошибаюсь. Мне показалось, что я что-то слышу.
– Это духи, – сказал он и тут же пожалел. Едва он стал надевать трусы, между деревьями что-то зашевелилось.
– Черт, – прошептал он.
– Вижу, – отозвалась она.
Но она смотрела в другую сторону. Он взглянул туда. Там тоже что-то двигалось.
– Это со всех сторон, – сказал он, надевая джинсы. – Они нас окружили.
Он вскочил, чувствуя под босыми ногами шишки и хвою и лихорадочно думая о том, чем защищаться. Может, поискать какое-нибудь оружие у заграждения? Он взглянул на Джо-Бет, которая уже почти оделась, потом оглянулся на деревья.
Из кустов вышла какая-то мерцающая фигура. Хови узнал, кто это. Это был Бенни Паттерсон, которого он видел прошлым вечером у Луис. Теперь он не улыбался; его лицо было каким-то смазанным, как плохая фотография. Он светился, как будто только что сошел с телеэкрана. Это не был тот свет, что они видели под деревьями.
– Хови! – позвал он.
Его голос, как и его лицо, расплывался и терял индивидуальность, хотя он все еще был Бенни.
– Чего тебе?
– Мы тебя ищем.
– Не подходи к нему, – сказала Джо-Бет. – Это один из тех.
– Я знаю. Они не повредят нам. Правда, Бенни?
– Конечно.
– Тогда покажитесь. Я хочу вас видеть, – Хови обращался ко всем деревьям.
Они послушались. Все они, как и Бенни, сильно изменились с тех пор, как он видел их у Луис Нэпп; их лица расплылись и сморщились, сверкающие улыбки померкли. Они теперь были очень похожи друг на друга – светящиеся силуэты на фоне темного леса. Воображение горожан придало им определенную форму, но без своего творца они быстро теряли очертания, превращаясь в то, чем были изначально: в свет, истекший от умирающего тела Флетчера.
Это была его армия, его галлюциногены, и Хови не нужно было спрашивать, зачем они искали его. Он был кроликом из шляпы Флетчера; таким же порождением колдовства, как эти создания. Прошлым вечером он бежал от них, но они нашли его теперь. Он был их вождем.
– Я знаю, чего вы хотите. Но я не могу вам помочь. Это не моя война.
Говоря это, он оглядел собравшихся, узнавая их, несмотря на разрушение. Большинство из них он видел у Луис. Ковбои, любовники, королевы «мыльных опер» и участники гейм-шоу. Но многих он не узнавал. В одном облаке света угадывался оборотень; другие могли быть героями комиксов; четыре Христа;
