— Эстер Левертова.
Поезд замедлил ход, подходя к вокзалу. Кевин Давенпорт поднялся со скамьи, надел фуражку и спросил:
— Могу я взять ваш багаж? А ваша бледность прошла. — Он улыбнулся. От улыбки глаза его стали просто ослепительными. — Я ведь подумал: может, вас так сильно расстроила и напугала война, что вам нужна врачебная помощь.
— Какая война? — не поняла Эстер.
— Разве вы не слышали радио? Сегодня в Европе началась война. Гитлер перешел границу Польши.
— Как?.. — У нее перехватило дыхание. — А… Россия?
— Россия пока сохраняет нейтралитет. Как и все прочие страны. Я думаю, это не продлится долго.
— Что не продлится долго? — машинально спросила Эстер. — Война?
— Нейтралитет. И наш тоже. Трудно судить через океан, но по тому, что я читал о международной ситуации, мне кажется, это будет слишком большая война, чтобы кто-нибудь мог остаться в стороне. Ну да поживем — увидим. Мы приехали, мисс Эстер, пойдемте.
Известие, которое он сообщил, так ошеломило Эстер, что она не успела даже возразить и двинулась вслед за ним сначала по вагону, потом по платформе. Он передал ее узлы носильщику — его собственный багаж состоял из одного маленького чемодана, — и пошел рядом с нею. Он шел как-то так, что многочисленные пассажиры, снующие по платформе в обе стороны, не задевали Эстер. Это удавалось ему без малейшего усилия — он просто шел рядом, и все.
Впрочем, сейчас Эстер осталась бы безучастна, даже если бы кто-нибудь сбил ее с ног.
«Война… — думала она, шагая рядом с лейтенантом Давенпортом. — Господи, Игнат был прав! И что же теперь будет? Где он теперь, что он теперь будет делать?»
«Ну что делают на войне? Воюют», — вспомнила она.
Горло сразу точно обручем перехватило.
— Мы пришли. — Кевин Давенпорт дотронулся до ее плеча так легко, что Эстер показалось, на плечо ей села бабочка. — Здесь стоянка такси и станция подземки. Вы уже решили, куда едете, мисс Эстер?
Его голос вернул ее к действительности. Хотя действительность, прямо сказать, выглядела более чем туманной, несмотря на то что воздух был пронизан светлыми предвечерними лучами и мир, как всегда при таком освещении, казался преисполненным покоя.
— Д-да, почти… — пробормотала она.
— Я только потому… — В его голосе прозвучала робость. Она так не совпадала со всем его обликом, что Эстер невольно улыбнулась. — Я спрашиваю только потому, что в самом деле не имею ясной цели на ближайшее время. Никакой цели, вы представляете? — Лицо Даверпорта снова осветилось его чудесной улыбкой. — То есть имею, но она выглядит смешно даже в моих собственных глазах.
— Какая же цель может выглядеть смешно в глазах лейтенанта военно-морских сил США? — спросила Эстер.
Несмотря на все перипетии последних дней, несмотря даже на известие о войне, она не могла оставаться подавленной, глядя в такие глаза. Это было просто невозможно.
— Я хочу покататься на роликах в Центральном парке! — выпалил он.
Эстер расхохоталась.
— Извините, мистер Давенпорт, — сказала она, спохватившись. — Эта цель вовсе не кажется мне смешной. Во всяком случае, это не более смешно, чем явиться в Нью-Йорк с вещами, увязанными в узлы. Мы с вами вполне можем посмеяться друг над другом.
— Или покататься вместе на роликах. А перед этим вместе отнести ваши узлы в камеру хранения.
Теперь он смотрел без улыбки, но серьезность освещала его глаза не менее ясно, чем смех. Он смотрел на Эстер так, словно от ее согласия зависела вся его жизнь.
«Что ж, — подумала она, — в моем положении это не самый безумный поступок. Не безумнее, чем поиски скамейки, на которой я буду ночевать».
— Но ведь у вас, наверное, только одна пара роликов, — сказала она. — Мы будем кататься по очереди?
— Вы не поверите, но у меня две пары роликов. Я был у родителей в Техасе, и они подарили мне одну пару, а потом приехал в гости мой двоюродный брат и подарил вторую. Я имел неосторожность написать им из Академии, что хочу купить эти ролики, вот они и решили поздравить меня с выпуском.
— В таком случае это судьба, мистер Давенпорт! — заявила Эстер. — Нам с вами судьба покататься вместе на роликах в Центральном парке.
— Я тоже так думаю, — все с той же своей прекрасной серьезностью кивнул он.
Глава 17
Прожив в Америке год, Эстер попала в нью-йоркский Центральный парк впервые. Во время их недолгой остановки в Нью-Йорке Бен был занят только делами. Даже визит в ювелирный магазин был из того же разряда: это было полезное мероприятие по экипировке любовницы.
А Центральный парк был абсолютно бесполезен.
Эстер поняла это сразу же, как только вошла под сень его деревьев. Поняла по тому чувству, которое ее охватило — чувству глубокой беспечности. Непонятно, как беспечность могла быть глубокой, ведь даже слово это звучало легко и неуловимо, но с нею сейчас было именно так: беспечность охватила ее всю, пронизала, будто невидимые нити.
— Только я ни разу не стояла на роликах, — предупредила Эстер. — Даже не умею их надевать.
— Это очень просто, — сказал Давенпорт. — Я вам помогу.
Он встал на одно колено и зашнуровал на ее ногах высокие ботинки, к которым были прикреплены колесики. Потом быстро переобулся сам, а ее туфельки и свои ботинки положил в чемодан.
Эстер смотрела, как он зашнуровывает ботинки, и удивлялась тому, как он это делает: быстро, умело и вместе с тем как-то… без крепкой хватки. Он относился к жизни не с напором, а с доверием, так ей показалось.
Они переобувались на скамейке в укромной аллее. Вообще же Центральный парк был так огромен и разнообразен, что в нем хватало места и простору, и укромности.
«Как Америка, — подумала Эстер. — Тот же размах».
Но философствовать ей сейчас не хотелось, да и некогда было: следовало срочно научиться ездить на роликах.
— Это в самом деле просто, — сказал Давенпорт. — Вы немного посмотрите и сразу поймете, в чем тут дело. Надо поймать равновесие и без страха стремиться вперед, вот и все.
И с этими словами он поехал вниз по аллее. Он сделал это так легко, как будто к его ногам были прикреплены не ролики, а крылья.
«Вряд ли у меня так получится, — весело подумала Эстер. — Одного только навыка здесь явно мало!»
Вообще-то она терпеть не могла, когда у нее что-нибудь не получалось. Но при мысли о том, что у нее не получится ездить на роликах так, как лейтенант Давенпорт, ей почему-то становилось радостно. Такой он был человек.
Он объехал вокруг маленького пруда с фонтаном посередине и вернулся к Эстер. Она уже встала со скамейки и даже отпустила руку, которой держалась за спинку. Конечно, ни о какой легкости и речи не было: для того чтобы не то что ездить, но хотя бы стоять на роликах, требовалось немалое усилие.
Как только Эстер попробовала оторваться от скамейки, ноги у нее сразу разъехались, и она еле
