Пиранья. Алмазный спецназ

спокойно сидите, словно незнакомцы с пушками для вас в порядке вещей...

— А о чем беспокоиться? — пожал плечами Мазур. — Денег у меня кот наплакал, часы скверные, на педрил вы не похожи...

— Веселый дядька, — осклабился тот, что бдительно стоял над добросовестно похрапывавшей Анкой.

— Еще бы, — сказал усатый. — Это ж Мазур, живая легенда. Как начнет веселиться, оглянуться не успеешь, а уж полыхает что-нибудь синим пламенем... — он поморщился, произнес тихо и даже, такое впечатление, задушевно: — Степаныч, сука ты нелюдская, что ж ты мне всю малину обосрал?

— Мне ваши беспочвенные обвинения очень даже странны, — сказал Мазур. — Малина, между прочим, здесь категорически не произрастает. Это даже я знаю, хоть и живу тут пару дней...

— Спокойный, — прокомментировал тот, что оставался стоять рядом с усатым. — Не понимает товарищ...

— Отнюдь, — тихо и серьезно сказал усатый. — Все он понимает. А потому не нравится мне его спокойствие... Так. Под майкой, конечно, ничего нет. А вот... Ноги вверх.

— Не понял, — сказал Мазур.

— Да все ты понял, козел... Ноги задери, как там тебе удобнее. Ну, живо, а то мы сами проверим...

Мазур, вздохнув, задрал ноги. Широкие штанины сползли, и, разумеется, сразу открылась прикрепленная к правой щиколотке черная кобура с «Вальтером», небольшим, однако убойным. Заначка на черный день, фигурально выражаясь.

— 'Липучку' расстегни и пистоль аккуратненько стряхни на пол, — приказал усатый. — Левой рукой. И не дури. Чуть что не так... Сам поймаешь, что к чему, не целка.

Мазур выполнил требование, при этом не почувствовав ровным счетом никакой утраты. В комнате и так оставалось еще целых четыре пистолета — три у белых и один в кобуре у офицера, слушавшего непонятную речь с любопытно-отстраненным видом. Выбор богатый. Так даже лучше: сплошь и рядом, разоружив тебя, противник полагает, что ты стал менее опасным. Ну да, вон тот откровенно расслабился, когда кобура со стуком упала на пол. Но только не усатый...

И тут у Мазура в мозгу ослепительно вспыхнула нужная лампочка, нужная карточка выпрыгнула прямо в руки...

— Ну как же, — сказал он спокойно. — Восемьдесят седьмой, Крым, учения «Тень». Капитан- лейтенант Стробач Тимофей Васильевич, советский подводный спецназ...

— Я и не сомневался, Степаныч, что профессионал ты сугубый, — с непроницаемым лицом сказал усатый. — Было такое дело, были тогда еще и Советы... Независимой украинской державы тогда еще не было, но положение, сам знаешь, поправилось с той поры...

— Ну да, ну да, — сказал Мазур. — Как сейчас помню, Тимофей...

— Будь ласков — Тимош. Давненько уже имя не коверкаю на москальский лад...

Мазур покачал головой:

Понятно все. Ще не вмерла Украина... Помню прекрасно, ты, Тимош, и тогда, в восемьдесят седьмом, под коньячок что-то такое буровил, только в те времена оно выглядело достаточно мирно, опереточно, право слово. А теперь, стало быть, процесс дошел до логического конца? Ну да, ты ж у нас из славного града Львива, цитадели, так сказать...

— А не пора ли ему двинуть пару раз по организму? — спросил тот, что стоял рядом со Стробачем. — Не понимает, по-моему, человек своего положения...

— Сомневаюсь, — все так же, тихо, серьезно и без малейшей нервозности сказал Стробач. — Все он прекрасно понимает. Тот еще кадр.

— Чего ж придуривается?

— Вот это на данный момент и есть самая интересная загадка, — задумчиво сказал Стробач. — Когда в гости неожиданно приходят серьезные люди с пистолетами, а клиент начинает дурковать, объяснений этому всего три. Первое — не врубается. Отметаем, не тот человек наш товарищ Мазур. Второе — стопроцентно уверен в своих тылах. Позволь усомниться, Степаныч. Ты тут совершенно нелегально, и прикрытия у тебя нет никакого... по крайней мере, здесь и сейчас. Остается третье, самое вероятное: пытается получить какую-то информацию, поскольку для него пока что многое неясно... А, Мазур? Ну ладно, я не жадный. Будет тебе ясность. Вот этот ноусер — он небрежно дернул подбородком в сторону картинного офицерика — из полиции, если ты не понял.

— Ну, это-то я как раз понял, — сказал Мазур. — Тоже мне, ребус. Купленный полицай, яснее ясного... майор?

— Капитан.

— Стробач... — укоризненно протянул Мазур — Ну это ж дешевка... Ты серьезный мужик... по крайней мере, по предыдущей жизни, по выучке и службе. Мог бы и майора прикупить.

— Обойдемся без дурного шика. Тебе и капитана хватит.

— Капитан, — сказал Мазур уже по-английски, — интересно, и сколько этот тип вам платит? Он всегда был прижимист...

Капитан, сразу видно, прекрасно его понял, но вместо ответа возмущенно фыркнул, уставился с нешуточной обидой: ну, понятно, какой проститутке приятно, ежели на людях ее род занятий в реальных выражениях называют...

Мазур покосился на экран. «Ориона» там уже не было, шла непонятная церемония с участием немалого количества военных и расфуфыренных штатских, в основном темнокожих: то ли торжественно открывали какую-то больничку или шашлычную, то ли просто тусовались с шампанским на денежки электората.

— Ну, знаешь, каплей, это уже верх цинизма, — продолжал Мазур опять-таки по-английски, — в твоем положении притаскивать полицейского...

Стробач недовольно поморщился, но ответил на том же языке:

— Интересно, какое такое «мое» положение?

— Возможно, я стал стар и мнителен, выдумываю сюжеты для боевиков, — сказал Мазур. — Но у меня отчего-то впечатление, что ты в последнее время как раз и углубленно занимался тем, что пытался прихлопнуть президента Ньянгаталы. Аквалангисты с лоханки, окопавшейся в нейтральных водах, снайперы в Королевском Краале... А потом ракеты на мирном гидрографическом кораблике...

Лицо Стробача примечательным образом изменилось: теперь на нем была и настоящая злость, и ненависть даже, и откровенная свирепость, и, кажется, досада. Лицо человека, которому Мазур крупно насолил.

И тем не менее бывший капитан-лейтенант рухнувшей империи очень быстро справился с собой. Ничего удивительного — их с Мазуром в определенные моменты жизни учили одни и те же учителя. Стробач, Стробач... Имперская кличка — «Князь». Не бог весть какой супермен, но у него в активе и «Весна», и «Осьминог», есть подозрения, и «Радуга», а также нечто схожее, Мазуру не известное. Неплохим волчарой был когда-то, он и сейчас не превратился в хлам, но вот положениеего в нашем мире уже совершенно иное... На этом и играть? Конечно, на этом!

— Мазур, — сказал Стробач спокойно. — У меня, в общем, масса времени, но к чему толочь воду в ступе? Хочешь, чтобы я тебе обрисовал расклад? Изволь. Ты человек битый и должен понимать... Мне доверили серьезную работу, за которую платили серьезные деньги. Ты за короткое время дважды ухитрился мне все обломить. Особой злости я к тебе не питаю, мы с тобой выше таких пошлостей... но, согласись, отвечать придется. Я из-за тебя потерял приличные деньги, репутация под угрозой. Компенсация необходима, я не христосик и не буддийский святой. А значит, я должен на тебе заработать столько, чтобы залатать прорехи, убытки возместить...

— Денег нет.

— Не дуркуй. Прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Ты, дружище, форменный кладезь ценной информации, большая часть которой и сегодня актуальна. Есть реальный шанс превратить эту информацию в деньги — если обратиться не к моим нынешним клиентам, а кое к кому другому. И получить