— В рифму... — хмыкнул Мазур, — а точнее, ловить озарение и удачу, которые просто обязаны подворачиваться таким, как мы, иначе и жить незачем...
И первым стал спускаться по неширокой улочке с видом человека, прекрасно знающего конечную цель маршрута. Анка поневоле двинулась следом. Ленивой походочкой двинулись по нагретому бетонному причалу — ничем не примечательная парочка, терявшаяся в здешнем многолюдстве. Вот отличная яхта, моторы, надо полагать, роллс-ройсовские — но, судя по ее размерам и роскошному виду, на борту чертова уйма народу, а значит, не стоит и связываться. Куча народу особой опасности не представляет, но там наверняка мощная рация, которую предстояло бы еще найти и обезвредить радиста...
Хорошее суденышко, парусно-моторное, довольно новое, сразу видно, оборудовано на потребу богатеньким рыболовам, но очень уж тихоходное, сразу ясно, не для спринта предназначено, а как раз наоборот, для торчанья на якоре, долгого дрейфа...
Мазур свернул совершенно неожиданно для Анки, по инерции чуть не проскочившей мимо. По узеньким сходням взошел на палубу небольшой яхты, именовавшейся «Сирена», и уверенно направился к парочке, возившейся у борта с мотком троса. Оба совсем молодые, а это позволяет предположить, что на борту нет кучи детишек. А судя по размерам суденышка, большой компании на яхте не имеется...
Заслышав его шаги, оба недоуменно подняли головы — симпатичная блондиночка студенческого вида и крепкий бородач, этакий викинг, оба в шортах и легкомысленных майках.
— Простите? — поднял брови бородач.
— Один несложный вопрос, — сказал Мазур, обаятельно улыбаясь во все шестьдесят четыре зуба. — Есть, кроме вас, кто-нибудь еще на борту?
— Нет, — машинально ответил бородач, — только мы с Кристи... — и тут же спохватился: — Простите, что вам, собственно...
— Совершеннейшие пустяки, — скучным голосом сказал Мазур, нагибаясь и задирая брючину на щиколотке. — Мы — флибустьеры, если вы еще не поняли. Судно захвачено, и все такое.
Анка, не дожидаясь распоряжений, проворно нырнула в кокпит и скрылась из виду — все поняла и бросилась осмотреть захваченное судно.
Бородач, на чьей физиономии растерянность смешивалась со злостью, выпрямился и начал:
— Это что, какая-то дурацкая...
И осекся, увидев в руке Мазура вороненый «Вальтер» — небольшой, но выглядевший крайне убедительно. Девица так и осталась сидеть на корточках с тросом в руках, распахнув глаза и медленно бледнея.
— Вниз, ребята, живенько, — распорядился Мазур, показав стволом пистолета на кокпит, — иначе, честное слово, пристрелю обоих. Мне шутить некогда... Кому говорю?
Они послушно попятились. Обойдя обоих, словно пустое место, появилась Анка, доложила:
— Точно, никого больше.
Мазур сделал два шага вперед, гипнотизируя их дулом пистолета и решительной физиономией, а они пятились по лестнице, пока не оказались внизу.
— Посматривай там, — громко сказал Мазур напарнице и, видя по сторонам узкие двери, наугад распахнул одну: — Прошу, господа мои...
Ему по-человечески было чуточку жаль незадачливых яхтсменов, на свою беду оказавшихся посреди чужих опасных игр, но что тут было делать? Какое судно ни захвати, обязательно кого-нибудь обидишь и удручишь, так что не стоит терзаться угрызениями совести. Что тут прикажете делать — выбирать яхту так, чтобы владелец оказался особенно несимпатичным, лысым, пузатым? Ерунда какая...
— Присядьте-ка на коечку, ребята, — сказал Мазур.
Они послушно сели, причем бородач, отодвинув подружку в угол, героически прикрывал ее собственным телом, словно опасался, что Мазур с ходу бросится ее сексуально обижать или резать на куски подобно техасскому маньяку с бензопилой. Он представлял собой забавную смесь решимости и робости — и злостью кипел, и был достаточно умен, чтобы очертя голову бросаться на пистолет.
За спиной появилась Анка, вопросительно воззрилась, ожидая распоряжений.
— Посмотри машинное, — сказал Мазур. — Если все в порядке, запускай движок и дуй в открытое море.
Она кивнула и исчезла.
— Какого черта? — рявкнул бородач. Вполголоса, скажем так, рявкнул, не хотел особенно обострять.
Под ногами у них глухо зарокотало, суденышко дрогнуло и явно стало перемещаться.
— Не переживайте, — сказал Мазур. — Ничего страшного, собственно. Мне просто понадобилось ваше корыто. Совершим небольшую морскую прогулку, а там мы вас отпустим. Разумеется, если будете вести себя смирно. В общем...
Он правильно угадал — бородач, очевидно, посчитав момент подходящим, бросился на него очертя голову. Отступив на шаг, Мазур легонько ему припечатал свободной рукой, не собираясь ни оглушать, ни тем более калечить — попросту отправив назад на узкую койку. Девушка завизжала, видимо, решив, что сейчас-то им и придет конец.
— Хватит, — сказал Мазур, досадливо морщась. — Никто тебя не съест, глупенькая, нужна ты мне... Откуда кораблик?
— Ирландия, — отозвалась она напряженно забившись в угол, не спуская с Мазура расширенных от ужаса глаз.
— Хорошая страна, — кивнул он. — Тихая, маленькая, зеленая...
Кажется, ему в прошлой жизни случалось притворяться ирландцем, он сейчас не помнил точно. В этой маске есть положительные стороны: никого не озаботит и не встревожит чуточку неправильное английское произношение, потому что так ирландцу говорить и полагается. Ну, а родной язык, гэльский, значительная часть ирландцев попросту не знает...
— Вы нам, правда, ничего не сделаете? — настороженно спросила она, боясь худшего и надеясь на лучшее.
Бородач уже чуточку очухался, Мазур бесцеремонно поднял его, толкнул на койку, посоветовал непреклонно:
— Сиди тихонечко, вояка, а то получишь качественнее... — и улыбнулся девчонке как мог галантнее: — Честное слово ничего с вами не случится, если будете вести себя смирно. Мне, право, неловко, но не было выбора...
— Между прочим, это натуральное пиратство, — сказала она сварливо.
Мазур и сам это прекрасно знал: подобный поступок, захват судна с экипажем, с точки зрения морского права недвусмысленно именуется пиратством, размеры судна тут совершенно не играют роли. Ну, что поделать, он в жизни нарушил столько законов неисчислимого множества государств, что как-нибудь переживет и сегодняшний криминал...
— Сам знаю, — сказал он примирительно. — Но что мне оставалось делать? Сплошная романтика, знаете ли. У моей девушки очень суровые родители, огромная семья, живущая по здешним древним обычаям, и, если нас поймают, прирежут к чертовой матери. Вот и пришлось бежать из страны, не выбирая средств. Я же не виноват, что подвернулось именно ваше суденышко. Неужели вы не посочувствуете несчастным влюбленным?
— Кто б тебе верил... — проворчал бородач, растиравший то место, куда пришелся удар. — Куда вы нас тащите?
— Да тут недалеко, — сказал Мазур. — В Ньянгаталу. Никогда там не бывали? Красивые места. В Ньянгатале мы сойдем, а вы можете плыть куда угодно. Вот что, ребятки, давайте-ка я вас свяжу, уж не сердитесь. И мне будет спокойнее, и вас не будет тянуть на всякие глупости...
Глава седьмая
Посиделки с откровенным человеком
