Пиранья. Алмазный спецназ

— О самом что ни на есть насущном, — сказала Анка, зажигая новую сигарету от окурка первой. — Потом времени может и не случиться...

— А что у нас самое насущное?

— Алмазы, друг мой, алмазы. Два кило. Ладно, ты не девочка, Кирюша, да и я тоже. Не будем тянуть кота за яйца и разводить дипломатию. Тебе не кажется, что два кило — очень удобное число? Удобнейшее. Оно так прекрасно делится на два...

— Ах, во-от оно что... — сказал Мазур, не особенно и удивившись, в общем. — Поделить и смыться?

— Хочешь сказать, ты об этом не задумывался? Так-таки и ни разочка?

— Честное слово, в голову не приходило, мне вполне достаточно моей скромной доли.

— А мне вот категорически недостаточно, — сказала Анка. — Я хочу всё. Точнее, половину, то есть кило. Обрати внимание: я с тобой играю честно. За все время пути у меня была масса возможностей всадить тебе нож в спину или пулю в затылок. Я этого не сделала...

— Вот спасибо, — сказал Мазур, ухмыляясь.

— Нечего лыбиться! Масса возможностей была раз и навсегда вывести тебя из игры... Скажешь, нет?

— Ну, почему...

— Вот видишь, — сказала Анка, такое впечатление, чуточку упиваясь собственным благородством. — Могла бы тебя прикончить к чертовой матери и забрать все. Но я хочу сыграть честно. Мужик ты неплохой и в качестве напарника весьма полезный.

— Очень мило, — сказал Мазур. — И как ты это себе представляешь?

— Выберемся из этой долбаной страны...

— Как?

— Придумаем, — отрезала Анка. — Времени навалом, мы с тобой люди хваткие, выживать умеем, крови не боимся... Разве нереально смыться потихонечку из страны?

— Вполне реально.

— Вот видишь, — торжествующе сказала Анка. — Мы да не справимся... Я излагаю первые наметки, а ты попробуй раскритиковать... В Инкомати мы толкнем скупщикам пару крупных камешков, и у нас будет достаточно бабок, чтобы добраться отсюда хоть до Австралии. Кинуть нас, двух таких борзых, или прирезать будет трудновато — сами кого хочешь замочим. В Инкомати, как во всяком достаточно крупном городе, тем более африканском, наверняка обретается устоявшийся, структурированный, неслабый криминал, у которого все схвачено. Значит, нетрудно будет раздобыть приличные документы... Изъяны видишь?

— Пока что не вижу, — серьезно сказал Мазур.

— Ну вот! Что тебя останавливает? Теплые чувства к нашим нанимателям? Прикажешь в это верить? В Олеську влюбился до потери пульса? В жизни не поверю... Что еще? А, у тебя жена осталась в России... Ну, времени у нас впереди достаточно. Нас будут ждать еще долго, прежде чем поймут, что произошла накладочка. Позвонишь ей из Инкомати, объяснишь, что к чему, скажешь, чтобы она срочно слиняла и притаилась где-нибудь... Мать твою, ты же адмирал спецназа, у тебя полно влиятельных корешков, смогут ее спрятать так, что ни один черт не найдет. А потом воссоединитесь. Тьфу ты, да выложить пару мешочков — и тебе в России перестреляют всех проблемныхтипов: начиная с Олеськи и кончая Вадиком-баянистом... Изъяны видишь?

— Да нет.

— Так какого черта? — энергично сказала Анка. — Ты понимаешь, что у нас в кармане — сотни миллионов баксов? Сотни миллионов. Баксов. Это — на десять жизней. Совсем не обязательно покупать острова в Эгейском море, футбольные команды и «Боинги». Можно просто жить, и жить красиво. На планете столько мест, где можно жить красиво... На такие бабки можно нанять охрану, которой американский президент позавидует... Сотни миллионов баксов...

Ее смазливое личико было невероятно мечтательным, расплывалось поневоле в широкой улыбке — лицо беспризорника, оказавшегося на лучшей в мире шоколадной фабрике. Девочка впервые увидела столько продуктов, процитировал про себя Мазур, бедная девочка. Вот она, вечная беда всех кладов — скорее рано, чем поздно их рвутся переделить самым решительным образом. Следовало бы предвидеть заранее, но ни разу не подумал о таком обороте дела, болван со старомодной закваской...

— Что молчишь?

— Повторяю про себя нехитрые истины, — сказал Мазур. — Иногда сотни миллионов счастья не приносят — одно беспокойство...

— Ты про то, что они будут нас искать? Конечно, будут. Я на их месте носом землю рыла бы на три аршина вглубь... Но тут уж — кому как повезет. Ради таких бабок можно и рискнуть. В конце концов, мы имеем дело не с ЦРУ, не с ФСБ, не с государством. Это — всего лишь корпорация. Крупная, не спорю, сильная, не спорю, но это — не болеечем крупная корпорация. А такой расклад внушает оптимизм. И потом, есть некоторые нюансы... Очень может оказаться, что они, поматерившись и попрыгав до потолка, в конце концов махнут на нас рукой.

— Это с чего бы вдруг? — спросил Мазур.

— С того, — усмехнулась Анка торжествующе. — А вот с того... Мы с тобой, строго говоря, не воры. Мы хапаем ворованное.

— Ты насчет президента и его задумок?

— Да ничего подобного, — сказала Анка с нескрываемым превосходством. — Эх ты, а еще адмирал, спецназ и все такое... Ты не знаешь всей правды, а я ее знаю. Ну, впрочем, не вижу причин над тобой по этому поводу насмехаться. У тебя просто-напросто нет и быть не может тех возможностей, какие есть у меня. Вот тут... — она, ухмыляясь, похлопала себя между ног. — Как в том анекдоте про клерка и секретаршу: я конечно могла бы вам рассказать, Джим, как добилась прибавки, но вам это все равно ни к чему... Хрен с ними, с деталями, это скучно и неинтересно. Главное, я сумела докопаться до всейправды. Это президент, придурок черномазый, думает, что ему ужасно повезло, нашлись благородные подельнички, которые за скромный процент помогут пристроить камешки в Европе в его персональный сейф... А на самом деле они его кинут. Не знаю точно, но по некоторым намекам и обмолвкам похоже, что не просто кинут, а шлепнут к чертовой матери. Ну, не сами, конечно. Найдут какого-нибудь шизика из местных, автомат купят, подведут... Если уже не шлепнули, мы ж сидим в джунглях, как идиоты, газет не читаем, новости не слушаем...

— А смысл?

— Что бы ты без меня делал, адмирал... Ладно. Слушай всю правду. Алмазы они, собственно, тырят не для себя. Не на личные нужды, а, так сказать, на общественные. До две тысячи восьмого года осталось не так уж много времени, всего ничего... Ну, ты еще не допер? Путин им не нужен — и надежный преемник оного тоже. Они хотят поставить своего. Я не интересовалась этойстороной дела, занималась только главным, поскольку это неразрывно связано с алмазами, а кто там у нас будет президентом, мне фиолетово. Мне, честно тебе скажу, и на страну совершенно наплевать, не хочу я там жить... В общем, «оранжевые», «бархатные» и прочие серо-буро-малиновые революции требуют денег. И немалых. Нужен серьезный фонд, причем, крайне желательно, неучтенка. Если они начнут тратить на «восьмой год» свои легальные денежки, есть большой риск, что те, кого они намерены спихнуть, просекут все задолго до финала — и отреагируют соответственно, по кочкам пронесут. Один уже попробовал, теперь кукует во глубине сибирских руд. Сечешь? И вот тут им подворачивается президент, собравшийся смыться с родины... и неосмотрительно доверяет им два кило алмазов. В обычныхусловиях они наверняка кидать бы его не стали. Но сейчас, когда позарез нужны бешеные бабки на «проблему-2008»... Теперь понял? Это, в некоторой степени, наша страховка. Если намекнуть им, что мы кое-что знаем, — может обойтись и без долгой погони по всем континентам... Они ж деловые люди, плюнут, поматерятся и начнут придумывать что-то другое, им скоро будет совершенно не до нас...

— Лихо...

— У меня совершенно точная информация, — сказала Анка. — Все так и обстоит. Они кидают президента, чтобы сделать жирную заначку на восьмой год. Не веришь?