губернатор слегка косил и вываливал язык, что, по утверждению советников, гарантировало ему поддержку миллионов американских даунов. Он был в форме американского солдата, в руке сжимал пучок петрушки, составлявшей теперь его основную пищу, а в зубах держал плакат «Коштуница, гоу хоум!». Оба кандидата сверлили друг друга ненавидящими взглядами. Следом на сцену вышли их предполагаемые заместители – Либерман согнулся от радикулита, бушевского вице несли на руках двое симпатичных юношей.
Американский народ посмотрел на все это и задал себе вопрос: «Господи, до чего мы дошли? Из кого мы выбираем? То ли дело в России, где преемник назначается волевым актом…»
Взоры американского народа обратились на великую холодную стран)', где царствовал таинственный и неотразимый Ху-Из-Мистер-Пушн, каратист, разведчик и вообще порядочный человек.
Так Путин стал президентом Америки. С его приходом в стране воцарился здравый смысл, несколько хуже стало с продуктами, зато жизнь пошла очень интересная. И главное – политкорректность была похерена навеки.
Впрочем, это уже совсем другая история.
ТОЧКА ДЖИ
Жила-была одна страна, не так чтобы молоденькая, не то чтобы вовсе дряхлая, порядочно-таки затрепанная своею нечеткой долей, но на понимающий взгляд, особенно если отмыть и дать отоспаться, – очень даже ягодка.
Была у этой страны одна печальная биографическая особенность: ужасно ей не везло на мужиков. Один бил смертным боем, другой опыты ставил со злаками, третий был староват для таких забав и просто забыл про нее, полеживая на печи. С остальными тоже не лучше получалось, хотя все они удерживались в рамках обозначенной парадигмы: битье – опыты – сон на печи.
И вот однажды под Новый год страна думала-думала и решила попросить женишка у Деда Мороза.
«Милый Дедушка Мороз, – коряво написала она, натруженной рукой и чуть было не вставила „возьми меня отсюда“, однако вовремя вспомнила, что забирать ее неоткуда, поскольку сдвинуть ее с занимаемой территории многие пытались, но в силу чрезмерных масштабов никто не преуспел. – Очень я со своим благоверным за мучилась и прошу тебя забрать его на заслуженный мною отдых. А взамен принеси мне, пожалуйста на праздник хорошего женишка, а то сватаются все кадете… – страна задумалась, с трудом подыскивая синоним для того слова, написанием которого не хотела огорчав дедушку, -…прости Господи».
Отправила письмо и стала ждать у окошка, заодно сердито затыкая ватой свистящие холодом щели что по-хорошему надо было сделать еще осенью.
И пришел Дед Мороз с большим мешком, и стал, как зайцев, поочередно доставать из мешка женишков а страна их – в той же последовательности отвергать.
– Этот чем тебе не хорош?
– Противный он. Как с утра выгонит на физзарядку, так и ломайся потом весь день. Убери его с глаз моих.
– А этот?
– И этот гадкий. Сам плешивый, а глаза хитрющие. Эдак он у меня сундук с приданым сопрет, да меня же и засудит!
– Ну вот тебе… от сердца отрываю!
– Тьфу, пропасть! Бойкий, потный, языком бла-бла-бла, руками машет – чисто черт из кина! Сувай его обратно!
– Разборчива ты больно, матушка. Глянь, вот тебе мужчинка отменный.
– Да ну тя на фиг, дед. Я ж ни слова не пойму, чего он плетет: волос кучерявый, и сам весь кудреватый. С ним скандалить никакого моего удовольствия: завсегда в виноватых останусь.
– А этот?
Смуглый сильно, да еще в белых портах. А старого ты себе оставь, мне он не нужон. От него на печи только тесно станет.
– Так возьми молодого.
– Ну ё-моё, дед! Ты мне еще грудного предложи, чтоб писался!
– Да ты сама-то знаешь, чего хочешь? Сядь вот да подумай, чем гонять старика: принеси, мол, то, не знаю что! А надумаешь – позови.
Дед Мороз сердито дохнул на страну холодом, так что у нее аж все Зауралье свело, и исчез.
II стала страна думать и список составлять. «Во-первых, чтоб был не молод, не стар, а в самом расцвете сил. Чтоб не плешив, не кудлат, а в меру причесан. Чтобы водки не пьянствовал и безобразия не нарушал. Чтобы деньга в дом приносил, из дома не уносил, в долг не просил и вообще экономил. Только не за мой счет. Чтоб обеспечил процветание, а пахать в три пота не гонял. Чтобы с соседями дружил, но туалет свой чтоб от нашего забора перенесли и впредь на нас хвоста не подымали! Да еще в амбаре у нас шершни живут, он бы их как-нибудь оттудова… вывел бы напрочь. Со всей строгостью, но погуманнее как- нибудь. Чтобы оркестром не дирижировал и горшков не бил. Но чтобы на печи не лежал, как дырявый валенок, а был, как это, мобильный! Говорит пусть складно, но без выкрутасов. Скромный, но решительный. Главное, дисциплинированный чтоб. И пусть все его слушаются». Тут страна вспомнила, как она еще молодушкой была, и решительно приписала: «Лучше военный». Потом ясно представила, каково быть офицерской женой, и добавила: «Но не совсем». Посоображав еще немного, вписала существенное: «Чтоб супружеского долгу не забывал. Но только никакого садо-мазо, прости Господи».
Наверно, надо бы еще про внешность написать. Умные глазки, чувственные губки, а усов, бород, бровей или, того хуже, бакенбардов не надо. Нет, решила она это как-то уж очень по-рыночному выходит. И написала: «Обеспечу любовь и поддержку состоятельному нестарому мужчине с серьезными намерениями без вредных привычек. Желателен жесткий, немногословный и мобильный».
– Это я запросто, – сказал Дед Мороз и вынул из мешка мобильный телефон.
– Это что? – в ужасе спросила страна.
– Ну ты ж просила! Жесткий, – в доказательство Дед Мороз постучал телефоном себе по лбу. – Немногословный – за такие деньги не разговоришься. И мобильный. Чего тебе еще надобно?
– Я живого просила, состоятельного… – робко прошептала страна.
– В каком смысле состоятельного? – ехидно спросил Дед Мороз.
– Ну в этом… как это… – растерялась страна.
– Типичное То, Не Знаю Что, – вздохнул Дед Мороз, ознакомившись со списком. – Ладно, попробую. Только учти: рекламации не принимаются. Восемь лет с ним париться будешь.
И снова пропал, на прощанье приморозив ей томскую область.
В Новый год страна сготовила салат, купила в магазине торт «Мечта», нарядила елочку и села ожидать, когда Дед Мороз принесет женишка в подарок. Вместо Деда пришел старый муж и сказал, что решил исполнить ее самое заветное желание («Неужто двухнедельный тур на Гавайи?» – не успела обрадоваться она), а потому подает в отставку и уезжает в Святую землю замаливать первородный грех. Пожелал ей счастья в личной жизни и умчался, прихватив из заветного сундучка дачу и три четверти оклада – от иконы «Президент Всея Руси во ставе своей».
И тут под елочкой что-то зашевелилось. Глянула туда страна – а там сидит небольшой мужичок, причесанный на приборчик, и смотрит умными глазками. – Ты кто? – удивилась она. – Я твой суженый- ряженый, – просто отвечал он. – Я твое счастье, твой избранник, твое То, Не Знаю Что, прибыл для исполнения обязанностей законного мужа согласно распоряжения от тридцать первого декабря сего года! – Дед, а Дед! – воззвала страна. – А чегой-то он такой невзрачный? – Получите согласно перечня! – сказал Дед Мороз, выражая лицом злорадство. – Сговорились вы что ли? – возмутилась страна и неожиданно заметила, что избранник давно вылез из-под елки и приступил к осмотру печи. – Не низок, не высок, не лыс, не кучеряв, скромный, но решительный, на печи не лежит, горшков не бьет, дирижированью не обучен, вредных привычек не имеет… пока… – А чего говорит так странно? – спросила она, с опаской
