Игра меняется с каждой раздачей карт, и я оставляю попытку хоть что-нибудь в этом понять и вхожу в роль великой неудачницы. Ив бросает на меня недоуменный взгляд, я отвечаю гримасой: «Какая разница?» Пожимая плечами, неслышно напеваю про себя.
Солнце припекает все сильней. Белла переодевается в черное платье без рукавов, которое выглядит на ней как купальник.
Ив, постоянно курсирующий к бару за охлажденными напитками для всех нас, каждый раз забирает с собою карты и, если руки у него заняты, кладет их в карман рубашки.
У Джейми все больше фишек, потому что Белла старательно подыгрывает ему. Я соображаю, что смогу закончить игру, как только у меня ничего не останется, и, чтобы это поскорее случилось, начинаю поедать свои маслины.
Белла поворачивается ко мне и замечает:
— Тебе надоело играть.
— Мне? — спрашиваю я.
— Можно сыграть во что-нибудь другое, — говорит она, тасуя карты. — Верно?
— Пожалуй.
— В таком случае покер на раздевание, — решает она. — Каждому по пять карт.. — И тут же начинает раздавать.
— Слушай, — говорю я, — а может, не стоит из-за меня менять игру?
— Нет! — отрезает она. — Ты абсолютно права. Игра была неинтересной.
Ив берет мой бокал, чтобы наполнить его.
Я бросаю на Джейми взгляд, говорящий: «Хэлло, Джейми, это ведь я — Джейн».
Он смотрит на меня непонимающим взором.
Я вспоминаю слова матери насчет общения с непредсказуемыми мальчишками: «Если что, зови нас, и мы тебя защитим». А школьная учительница физкультуры советовала: «Чтобы предотвратить изнасилование, надо встать на четвереньки и есть траву».
Первые несколько раздач я ставок не делаю. Сначала выигрывает Ив, затем Джейми, и снова Ив, Наконец у меня на руках оказываются три туза. Я делаю ставку и выигрываю. Ив передает мне часы Джейми, а тот протягивает рубашку Ива — желто-белую, из такого тонкого хлопка, что она даже блестит. Потом доходит очередь до Беллы. Она приподнимается и, изгибаясь всем телом, высвобождается из платья. Под платьем у нее ничего нет.
Мне кажется, будто я слышу голос Джейми в ритме его учащенного сердцебиения: «Не смотреть! Не смотреть!»
Я думала, что груди у Беллы круглые и пышные, как в иллюстрированных журналах, но они совсем обычные, почти такие же, как у меня.
Ив снова наполняет бокалы. Джейми не отводит взгляда от карт.
Белла смотрит на него, и вдруг я замечаю, что она сердится. Когда Ив начинает сдавать в следующей партии, она отталкивает свои карты.
Ив собирает все наши карты, тасует и снова сдает, не обращая на нее внимания.
Белла поднимается и нетвердой походкой, словно на высоких каблуках, удаляется за занавеску, отделяющую веранду от гостиной.
Я все жду, что Ив пойдет за нею, но он не идет.
Я забыла, что не знаю толком правила игры, и продолжаю делать ставки. И теперь уже проигрываю раз за разом, так что вскоре у меня не остается ничего, кроме того, что на мне. Тогда я говорю:
— Я больше не играю.
— Выйти из игры может только банкрот, — заявляет Ив. — Играем. У меня фулхаус. — Он переворачивает мои карты. — Пара десяток.
Я замечаю:
— Тебе не кажется, что надо бы рассказать мне о правилах?
Ив пожимает плечами.
— Это всего лишь игра.
Я хочу сказать, что это уже не игра, но вместо этого выпаливаю:
— Я не игрушка!
— Ив, — говорит Джейми голосом, которого я не узнаю; это похоже на голос самца перед поединком.
Из гостиной доносится голос Беллы:
— По-моему, наши гости устали.
Откинув занавеску, она выхолит к нам в накинутом на плечи купальном халате. Ив не двигается. Она останавливается у стола возле него и смахивает зубочистки в ведро.
— Мы все устали, — говорит она.
— Мне хотелось бы кое в чем разобраться, — поворачиваюсь я к ней. Я так нервничаю, что голос у меня становится хриплым. — Если я правильно понимаю, ты хотела бы переспать с Джейми, чтобы заставить Ива ревновать. Разве не так? Думаю, и я могла бы себе позволить то же самое.
Ее взгляд настолько холоден, что я на миг цепенею.
— Но в этом случае Иву ничего не останется, как ухлестывать за мной, — ведь именно эту роль ты ему и отводишь, — продолжаю я и чувствую, что никто не хочет, чтобы я продолжала, но подливаю еще масла в огонь: — И тебе останется только наблюдать, хорошо ли он справляется с этой ролью?
Джейми качает головой.
Ив выглядит раздраженным.
Белла растерянно моргает, и я понимаю: для нее это новость. И я вдруг представляю себя на ее месте, выслушивающей нечто подобное от чужого человека.
Вернувшись в дом, я сижу возле окна на стуле, пока Джейми раздевается и чистит зубы.
Он подходит сзади, нагибается и целует меня в шею. Я не знаю, как на это реагировать, поэтому спрашиваю:
— Лучше было бы, чтобы я ничего не говорила?
Он отвечает:
— По-моему, Белле очень больно. — И минуту спустя добавляет: — Я считаю, что не всеми своими мыслями следует делиться с окружающими.
В его голосе слышна назидательная интонация, которой раньше я у него не замечала. Он целует меня в затылок.
— Иди в постель!
Я не двигаюсь с места.
Становится прохладнее, близится утро. Небо начинает светлеть. В этот час можно поверить, что, глядя на звезды, заставляешь их исчезнуть.
Должно быть, Джейми притворяется, будто не испытывает влечения к Белле; хотя, вполне возможно, она и не пыталась соблазнить его, это было лишь моей иллюзией.
Я залезаю в кровать, не сняв трусики.
Джейми все еще не спит, но упорно старается заснуть: он засунул голову под подушку, не пропускающую звуки и свет.
К полудню, когда я просыпаюсь, от драмы Беллы, похоже, не остается и следа. Все трое завтракают на веранде. На столе — фруктовый салат и сок. Ярко светит солнце, рассыпая по воде искрящиеся блики.
— Здорово, малышка! — приветствует меня Джейми.
— Хэлло! — говорю я, обращаясь сразу ко всем.
Потом беру фрукты из вазы и, обходя стол, направляюсь к свободному стулу мимо Джейми, который подвигается ко мне, словно мы счастливая пара на каникулах.
— Как ты спала? — спрашивает Ив, поставив передо мной чашку кофе.
— Нормально, — отвечаю я.
