— Она хотела, чтобы я ревновал.
— Так она и сейчас делает то же самое?
— С какой стати? Сейчас-то ей зачем моя ревность?
Я гляжу на него в упор.
— Я имею в виду не тебя, а Ива.
— О чем ты болтаешь? — бурчит Джейми и выходит из душа.
Я закрываю воду и следую за ним, хотя у меня еще не смыт шампунь.
Завернувшись в полотенце, я наблюдаю, как он вытирает край запотевшего зеркала, чтобы побриться.
Меня бьет легкая дрожь, когда я говорю:
— Ты должен прекратить свои шашни с Беллой.
Он отвечает, что я превратно все понимаю, что Белла просто советуется с ним по поводу своих проблем с Ивом.
— А почему бы ей не поговорить об этих проблемах с самим Ивом? — недоумеваю я.
Джейми поворачивается ко мне.
— Она ему не доверяет.
— Так почему же она вышла за него замуж?
— Печальная история, — констатирует он, и больше мы не ссоримся: мы говорим о паре, которая менее счастлива, чем мы. Я верю ему, я полагаюсь на него, я роняю полотенце и притягиваю его к себе. Я целую его шею, его грудь, его губы…
Раздается стук в дверь, и слышится голос Беллы:
— Через пятнадцать минут идем играть в теннис!
— О'кей! — кричит Джейми вслед удаляющимся шагам.
Потом обращается ко мне:
— Давай попозже.
Мы играем в теннис на корте ближайшей гостиницы. Прежде чем кто-то успел раскрыть рот, я выбираю себе в партнеры Ива. Мы все сильные игроки, так что не имеет значения, кто с кем играет. Произнося эти слова, я наблюдаю за Беллой. Она смотрит на меня — и я улыбаюсь.
Я хвалю Ива за его подачу. Он хвалит меня. Мы держим совет и вырабатываем стратегию. Мы подаем друг другу знаки, не понятные для соперников. Белла дважды подряд ошибается на подаче.
После тенниса мы идем в бассейн. Белла становится на колени, чтобы ополоснуть лицо, но вместо этого зачерпывает воду в ладони и выплескивает ее на Джейми. Он отвечает ей тем же, они резвятся, как дети, и кончается все тем, что Джейми сталкивает ее в бассейн.
Спасатель свистит в свисток.
Белла взбирается по лесенке, мокрые волосы облепили ей голову подобно шлему. И конечно же, сквозь мокрую белую рубашку видна ее грудь.
— Гляди, что ты наделал! — говорит она Джейми.
Среди ночи я просыпаюсь, чувствуя губы Джейми на моих губах. Я тянусь к настольной лампе, чтобы зажечь, как обычно, свет, но он заворачивает мою руку себе за спину.
Как только Джейми засыпает, я выхожу в гостиную. Закуриваю сигарету и звоню брату, который познакомил меня с Джейми.
Генри снимает трубку почти сразу и говорит: «Привет!», словно только и ждал моего звонка.
Я рассказываю ему об этом доме, о пейзаже, о мангустах. Мне нужно выговориться, и он это понимает. Наконец я дохожу до того места, когда Джейми сбросил Беллу в бассейн.
Генри говорит:
— Я убежден, что Джейми уже и думать об этом забыл.
— Мне так не кажется, — отвечаю я.
— Ну, так это же ты, — констатирует Генри мягко, но авторитетно.
Некоторое время мы молчим.
— Ладно, — прерываю я затянувшееся молчание. — Мне нужно вернуться, чтобы охранять спальню.
— Джейми никогда ничего такого себе не позволит, — откликается Генри.
Но я стою на своем:
— А мне кажется, что он как раз слишком многое себе позволяет.
— Вряд ли стоит судить его так строго, — говорит Генри и внушает мне, что даже самый идеальный мужчина, которого я когда-либо встречу, будет интересоваться другими женщинами.
Для меня его слова звучат как констатация факта, что я уже достигла такого возраста, когда пора бы это понимать. И если не понимаю, значит, я еще не готова к тому, чтобы кого-нибудь полюбить.
Убирая со стола, Белла как бы невзначай прижимается к Джейми.
В спальне я говорю:
— Знаешь, я бы чувствовала себя гораздо лучше, если бы Белла перестала с тобой заигрывать.
— Это европейские штучки, — отвечает он.
— Европейские штучки, — повторяю я.
Во второй половине дня я говорю Иву, что хочу купить духи для подруги. Он везет меня в город, но магазин закрыт. Тогда мы идем в летнее кафе на пристани. Я пытаюсь вызвать его на разговор, но вижу, что он занят своими мыслями.
— Мы так молоды, — говорит он рассеянно. — И ты не исключение.
Я начинаю рассказывать ему о своей семье, в которой всегда царили любовь и согласие, о принципах, на которых я воспитывалась, и вдруг, к собственному удивлению, выпаливаю:
— До Джейми я боялась секса.
Я готова продолжать, но он нежно касается моего запястья и поглаживает его пальцами.
Мне нравятся его прикосновения, однако я убираю руку — сделать это заставляет меня не боязнь сексуальных отношений и не любовь к Джейми, а врожденная щепетильность в вопросах морали.
После обеда я вызываюсь убрать со стола. Ив сидит на табурете, наблюдая, как я выбрасываю остатки пищи с тарелок в мусорное ведро. Я чувствую на себе его взгляд.
— Ты можешь не глазеть на меня? — спрашиваю я.
И тут слышится голос Беллы:
— Где карты? Давайте сыграем в покер!
Ив выкатывает на веранду бар с напитками.
Белла считает наши фишки: маслины и пластиковые зубочистки.
Бабушка и дедушка когда-то учили меня играть в покер, но я мало что помню и пытаюсь отнекаться.
— Я неважно играю в карты.
— Покер — не настоящая карточная игра, — говорит Джейми, — это в чистом виде игра в менеджмент.
Каждый из нас катит маслину в центр стола.
— Банк — семь карт, — объявляет Белла.
Потом раздает каждому из нас по три карты — две фигурами вниз, одну — рубашкой.
— Может мне кто-нибудь объяснить правила этой игры в менеджмент? — спрашиваю я.
Ив говорит:
— Нужно, чтобы у тебя были карты одной масти. Хотя бы две-три пары…
— Валет — козырная карта, — говорит Белла.
— Это умственная игра, — говорит Джейми, ставя на кон маслину.
