отпускает руль и жестом предлагает мне завершить рассказ. Я произношу:
— А нынче весь остров кишит мангустами.
Он улыбается и говорит, что мальчишки ловят их и продают — по пятьдесят центов за хвост.
Когда дорога заканчивается, мы останавливаемся. Теперь я вижу, как здесь сухо и пустынно; то, что я принимала за деревья, на самом деле — кактусы. Ив приготовил ланч на свежем воздухе. Я совсем разомлела от жары и выпитого пива и просыпаюсь, когда Ив начинает натирать мне спину лосьоном.
— Сгоришь, — говорит он.
Джейми в воде. Я встаю, чтобы подойти к нему, но тут рядом с ним выныривает Белла, и до меня доносятся раскаты их веселого смеха.
После душа мы переодеваемся к обеду.
— Знаешь, — обращаюсь я к Джейми, — пожалуй, я тоже буду говорить по-французски.
— У тебя получится, — отвечает он, — если постараешься.
— Приношу свои извинения, если что-то будет не так.
— Это напоминает Шекспира. В какой-то момент он тебя захватывает, и дальше все идет как по маслу.
За обедом я стараюсь, чтобы меня захватила стихия французской речи.
Белла говорит, я перевожу:
— Джеймс, ты глупый мальчишка. Тебе хочется потрогать мои груди, разве не так?
Проснувшись, я обнаруживаю, что Джейми исчез.
Небо затянуто свинцовыми тучами.
На веранде Ив, увидев меня, встает и предлагает чашку кофе.
Я спрашиваю, где Джейми.
— Наверное, пошли с Беллой на прогулку, — отвечает Ив.
Я отправляюсь поплавать. Затем принимаю душ. Потом читаю.
— Денек неважнецкий, — говорит Ив и предлагает съездить с ним в город.
Я наблюдаю, как Ив правит машиной. У него симпатичные морщинки возле глаз. Я понимаю, как он мягок, как неподдельно женственен, словно мальчик, воспитанный старшими сестрами.
Ив спрашивает о моей работе в издательстве. Я рассказываю, что я помощник редактора, а фактически секретарша, но мне дают читать самотек.
Он говорит, что написал роман.
Я спрашиваю, о чем этот роман.
— Я назвал его «Искусство человечности, или Человеческое сердце».
Я плохо слышу из-за ветра, но он смотрит на меня так, словно мы понимаем друг друга, и я согласно киваю.
В Кристианстеде Ив ведет меня дворами старой крепости, которые тянутся вдоль доков. Его ступни при ходьбе развернуты в стороны, как у Марселя Марсо.
Он заводит меня в большой беспошлинный магазин, где торгуют парфюмерией, фарфором, хрусталем и часами. Там он опрыскивает меня духами, нюхает еще до того, как я сама принюхалась, заключает:
— Тонкий, мускусный, чистый…
Когда на моих запястьях, а потом уже и на обеих ладонях не остается ни одного не использованного места, он выбирает один флакон и покупает его для меня.
Тем временем начинается дождь. Ив обнимает меня одной рукой, и мы опять направляемся в сторону пристани — в ресторан.
Белокурая официантка-южанка спрашивает его:
— Где ты пропадал?
— Отдыхал, — отвечает он.
Когда мы уходим из ресторана, Ив задерживается и о чем-то с ней разговаривает.
Мы возвращаемся домой. Белла вопросительно смотрит на Ива. Он говорит:
— У нас был ланч в городе.
Она бросает что-то по-французски.
Джейми спрашивает, не хочу ли я поплавать.
— Так-так, — говорю я, когда мы заходим в воду. — Ну и где же вы были утром?
— Просто гуляли, — пожимает он плечами.
— О! — говорю я. — А я видела старую крепость.
Я понимаю, что наши реплики напоминают разговор незнакомцев, которые случайно оказались в одной гостинице. Но Джейми ждет от меня чего-то еще. И я добавляю:
— Она очень большая.
Вечером мы все вместе едем в Кристианстед. Белла останавливает машину перед рестораном, где работает официантка-южанка, но Ив предлагает другое заведение, и мы идем в летнее кафе со столиками на пристани.
Джейми рассказывает о ресторане, который он хочет открыть, а потом о киносценарии, который собирается написать. Белла слушает, наклонившись вперед и не отрывая от него глаз.
— И что же вы, ребята, здесь делаете? — спрашиваю я после второго бокала.
— Ждем, когда мой отчим продаст этот дом, — откликается Белла.
— Как поживает Альберто? — поворачивается к ней Джейми.
Я спрашиваю Ива:
— Чем ты занимаешься?
Белла прекращает говорить и поворачивается в нашу сторону, навострив уши.
— Чем занимаюсь? Фотографирую, пишу рассказы, играю на пианино.
Я говорю:
— Я не заметила здесь пианино.
Он говорит мне, что европейцы, в отличие от американцев, не столь целеустремленны, когда речь идет о карьере. И заключает:
— Самое главное — жить свободно.
Когда мы возвращаемся домой, я, перед тем как отправиться спать, курю на веранде.
Выходит Ив.
— Джейн, — говорит он и целует меня в щеку так нежно, что кажется, его губы тают на моей коже. — Спокойной ночи!
В спальне я спрашиваю Джейми:
— Что происходит?
— Что ты имеешь в виду?
Он уже засыпает.
— Ну, что-то же происходит.
Джейми не отвечает. Я пытаюсь понять, уж не потому ли это, что он действительно ничего не знает.
В душевой я говорю:
— Я заметила, что мы больше не занимаемся сексом.
Джейми смотрит на меня так, будто я стою под душем одетая.
— Интересно все-таки, почему ты расстался с Беллой? — размышляю я вслух.
Он медлит с ответом. Наконец роняет:
— Она спала с другим.
— О! — восклицаю я.
