— Вы из какого монастыря? — поинтересовался Лунин, решив перевести разговор на менее скользкую тему.
— А ты у него спроси, — вдруг пробурчал старший, неодобрительно взглянув на младшего брата. Чувствовалось, что его настроение явно оставляет желать лучшего. — Иные многие покой вкушают, а этот… Да еще мудрствует…
— Не мудрствую я, брат, — так же тихо, но твердо ответил младший. — Вот пусть нас хоть хозяин наш рассудит…
— Мирянин он! Что он в житии нашем разумеет?
— А мы? — вновь улыбнулся младший. — Давно ли из миру ушли?
— Решил он, — так же неодобрительно заговорил старший, обращаясь к Келюсу, — житие смиренное презреть и уйти, яко леший, в лес жить… Не иначе среди медведей псалмы петь!.. Видано ли сие? Или он всех отцов обители нашей мудрей?
— Не мудрость сие, — горячо, хотя и по-прежнему негромко, возразил младший. — Недостоин я обители. Один уйду! Вот ежели смогу…
— А что, — вмешался Келюс. — Это так же, как Сергий! По-моему, ваше начальство, бином, должно таких, как вы, на доску почета вешать.
— А кто такой Сергий? — спросил младший, и Келюс решил, что слухи о низком образовательном уровне духовенства не так уж несправедливы.
Николай подробно, не спеша, словно беседуя с нерадивыми студентами, пересказал некоторые эпизоды из жития великого Радонежского Святого. К его удивлению, монахи, особенно младший, слушали, словно и вправду ничего не знали о Сергии. Младший брат даже открыл по-детски рот и, только поймав укоризненный взгляд старшего, поспешил придать лицу серьезный вид.
— Вот так, — удовлетворенно заключил Келюс, преисполненный наследственной атеистической гордыни. — Я думал, у вас в семинарии чему-то учат…
— Неученые мы, — охотно согласился младший, — не сподобил Господь… Как говоришь» Свет Фаворский видел? Дивно…
— Будет тебе свет, — хмуро ответил старший. — Ты и Часослов еле разбираешь…
— Куда уж мне, — ответил молодой монах и вздохнул. — А все же уйду. Найду место на холме или на горке и скит поставлю. Раз сей Сергий смог, то и я возмогу… Таким, как он, не стану, где мне, зато душа спокойна будет…
— Ну вот и говори с ним! — заключил старший, вновь обращаясь к Келюсу. — И отец игумен его уговаривал, и я, и батюшка наш…
— Буду как Сергий, — прошептал молодой послушник, не замечая ироничного взгляда старшего брата. — Возмогу…
И тут Келюс понял, кого напоминает ему этот молодой паренек.
— Слушайте, отец, — обратился он к нему, с каждой секундой все более убеждаясь, что не ошибся. ~ У вас нет родственника-священника? Очень на вас похож. Его зовут Варфоломей Кириллович. Не знаете такого?
Братья удивленно переглянулись.
— Может, дядя? — неуверенно предположил младший. — Слыхал я, сан он принял. Только не видели его давно. Как переселили нас…
— Точно, — перебил его Келюс, — он говорил, что его семью выселяли… Вы очень на него похожи.
— Видать, похож, — усмехнулся старший брат, на время забыв о своем плохом настроении. — Он ведь тоже Варфоломей. Батюшка говорил, что в честь брата назвали. А я — Степан, стало быть…
— Ах да, — смутился Келюс. — Не представился, извините… Николай Лунин… Я вообще-то в Столице живу…
— А что здесь оказался? — поинтересовался Степан. — Али бежишь от кого?
— Болен я, — неохотно признался Келюс. — Нет, я не заразный, ~ добавил он поспешно. — В общем, решил здесь отлежаться… Ну, травы всякие.
— Травы, говоришь? — как-то странно спросил Степан, внимательно взглянув в лицо Келюсу. — То-то, я гляжу, странный ты…
— Оставь, брат, — перебил его Варфоломей. — Кто не странен? И вправду, травы помочь могут…
Он подошел к Николаю и осторожно, не касаясь, провел по воздуху двумя ладонями. Келюс почувствовал, как сразу добавилось силы, сердце забилось спокойнее, а ледяной холод, мучивший уже который день, отступил.
— Лекаря бы, — немного растерянно произнес Варфоломей, — али знахаря какого…
Похоже, результаты краткого осмотра изрядно расстроили молодого послушника.
~ Ладно, — заявил Келюс, — были 6 вы, отцы, из медицинского… Давайте-ка ужинать. Консервы открыть?
Он достал из рюкзака пару банок сайры. Степан удивленно взял одну из них в руки, покрутил и показал младшему брату.
— Ишь, — заметил он, — исхитрились, однако…
— Я тоже консервы не люблю, — признался Лунин. — Только у меня больше, бином, и нет ничего…
— Не надо, Николай, — сказал Варфоломей, доставая из мешка половину хлебной буханки, — хлеб есть, и слава Богу… Водицы бы…
— Ах да, — сообразил Келюс, — ну конечно…
Он вспомнил, что так и не набрал воды. К счастью, рядом с домом был колодец. Он поднял валявшиеся на полу пустые бутылки и, попросив немного подождать, вышел во двор. Минуту он осматривался, вглядываясь в темневшую неподалеку опушку, и, не заметив ничего опасного, направился к колодцу.
Цепь уже успела заржаветь, да и ведро явно знало лучшие времена. Келюс с трудом сдвинул с места ворот, цепь нехотя загремела, . но шли секунды, а всплеска не было. Наконец ведро глухо ударилось о что-то твердое. Николай повторил попытку, но с тем же успехом: воды в колодце не было.
Новость была не из веселых. Самому Келюсу пить не хотелось, но мысль, что он не сможет дать своим гостям даже воды, казалась невыносимой. Николай вернулся в избу, поставил на пол ненужные бутылки, прикинул, где набрать воды в этом глухом лесу.
— Колодец высох, — сообщил он наконец. Больше сказать было нечего.
— Вот жалость-то, — огорченно заметил Варфоломей. — Знали бы, сами воды набрали. Тут ручей близко.
— Ну не близко, — возразил Степан. — Однако же и вправду…
— Тут ручей? — воскликнул Келюс. ~ Где?
— Болен ты, — наставительно заметил старший брат. — Да и мест, видать, не знаешь. Я схожу.
— Ну нет, — возразил Николай. Эта мелочь его задела. Похоже, отец Степан держит его за какого-то белоручку, не способного даже принести воды. — Я тут хозяин, как вы и сами, бином, изволили заметить. Где ручей?
— Влево, там тропинка, — кивнул младший брат, показав в дальний угол поляны. ~ Там прямо, совсем близко. Однако, Николай, ты и вправду болен. Хоть и не заразна хворь твоя…
Варфоломей не договорил, но по его тону Келюс понял, что молодой послушник догадался, чем именно болен Лунин.
— Да и по лесу шляются всякие… Волки опять же… — продолжал Варфоломей.
— Лучше мне сходить…
— Да, — согласился Николай, — волки… Нам двух бутылок хватит? Братья переглянулись.
— Не бери скляницы сии, — посоветовал младший, — вот, возьми туесок… Как раз и хватит.
Он достал из мешка небольшой туесок с плотно подогнанной крышкой. Приглядевшись, Николай понял, что тот сделан из бересты.
— Антиквариат, — констатировал он, — почти Хохлома, бином. А не прольется?
