— А почему он должен помогать? Ведь ты его не любишь? А вдруг не захочет ?
— МЫ — не люди, сынок. НАС можно заклясть. Это — как отравленная стрела. Много бы дал Психопомп, чтобы мы с тобой забыли эти слова!
— Мама, а ты... Неужели и тебя так можно...
— Заклясть? Можно, мальчик. Да вот только никто не знает, как. И не узнает. Никогда!
От каменного лика уцелел только нос. Вместо глаз — источенные ветром и дождями выемки. Рот... Нет его, в землю ушел.
Ну и пусть себе!
Я обернулся. Сфенел беззвучно шевелил губами — не иначе Килления о помощи молил. Самое время! Вот и я сейчас его попрошу. И много слов мне не надо, пяти вполне хватит. Пяти слов — и вот этого!
Кинжал бесшумно покинул ножны. Лезвие острое, сам точил! Даже боли не почувствую. Просто плеснет кровь на старый камень, просто вспыхнут красным огнем тлаза-выемки...
...Или по-другому будет. Но — будет!
Ну что, Фоас, сын Андремона, наследник куретский, не ожидал?
«Придешь — я убью тебя, как мужчину, в грудь...»
Бронза дрогнула, едва коснувшись кожи. Мой родич мог ударить ножом в спину. Полное право имел! И дротик бросить. И стрелой отравленной угостить.
Мог!
А вместо этого...
— Эй, Тидид! Ты...
В голосе Сфенела — тревога. Он не понимает, зачем его друг стоит у старой гермы с кинжалом в руках. Хвала богам, не понимает!
Мне нечего бояться! Смерть легко вызвать. Кровь да пяток слов, которые так легко запомнить
— Тидид!
— Да, — кивнул я. — Пойдем.
Кинжал — в ножны. Ненадолго. Но это будет мой бой! Мой!
Я — человек, и мне не нужны даймоны. Я — человек, меня нельзя заклясть, как эту каменную башку. Я — человек!
Темно за мостом. Словно там уже — Тартар. Словно не речушку безымянную нам переходить, а Коцит с Флегетоном...
— Эфеб Сфенел Капанид!
— Здесь!
— В Куретию Заречную... строевым... репку вверх, под ноги не глядеть, идти бодро-весело-хорошо!.. Походную, про Геракла... запе-е-вай!
* * *
* * *
Про врагов мы как раз вовремя допели. Уже за мостом — в Куретии. Допели, сандалиями по пыли шлепнули.
Знай наших!
А как допели, как глотнули теплой пыли, так даже легче стало. Вот и все, Тидид! И бояться не надо, и убегать не надо, и Психопомпов всяких на помощь из Гадеса кликать — тоже не надо. А что нужно? Песню спели, самое время — поорать.
Кинжал из ножен, темную бронзу — вверх, к холодному лику Селены. И-и-раз!
— Кабан! Каба-а-ан! Ка-а-аба-а-н! Уноси тепленько-го-о-о-о-о!
И — вместе, до хрипоты, до звона в ушах, чтобь всем все ясно стало:
— Аргос! Аргос! Аргос! Арго-о-ос! Теперь — вздохнуть, плечи расправить, хитон — одернуть...
— Кур-р-р-р-р! Кур-р-р-р-р! Кур-р-р-р-р!
Ответили!
Сперва негромко, протяжно, с диким чудным распевом, затем все сильнее, в полный голос, до самого черного неба, до сияющего венца Селены...
— Кур-р-р-р-р! Кур-р-р-р-р!
Летняя ночь дохнула холодом. Заледенели пальцы, победное «Аргос!» замерзло в горле.
Куреты!
Беспощадные, бесстрашные, неодолимые. Так же, в Давние годы, кричали они, охраняя в колыбели на далеком Крите самого Дия-Зевса. Тогда их вожди не побоялись встать против всевластного Крона, Крона-Времени. Встали — и победили!
— Кур-р-р-р-р!
Я зажмурился. Вот и кончился твой поход в Заречье, глупый хвастунишка Тидид! Овцу свяжут, бросят на землю...
Ледяная рука Капанида вцепилась в мои пальцы. Со стороны — смешно, наверное. Двое перепуганных мальчишек...
Открыть глаза! Кинжал — в ножны. Успею еще вынуть — напоследок.
А темнота сгустилась, распадаясь черными пятнами, дыша шорохами, звуком негромких шагов. Со всех сторон, со всех боков.
— Радуйтесь!
Глубокий низкий голос, словно из самого Тартара. Кто-то черный, широкоплечий, огромного роста...
— Вас двое. Нам один нужен.
В его словах не было гнева, и злости не было. Так мог говорить ветер. Так могла говорить буря.
— Радуйся! — хрип из горла. — Тебе нужен я. Я — Диомед сын Тидея!
Неверный свет Селены скользнул по меховому плащу. За кожаным поясом — короткий меч, в руке — секира...
...Или не секира? Просто жезл, тяжелый, с узорным навершием?..
И золотая диадема в густых черных волосах. И белый блеск зубов в бороде — такой же черной.
— Я — Андремон, сын Афарея, басилей Куретии Плевронской. Твой друг может уйти...
— Прогони-ка меня, басилей!
На этот раз Сфенелу не хватило баса. Не бас — писк какой-то. Но странное дело! Почудилось отчего-то, что я слышу голос дяди Капанея.
Белые зубы блеснули, чуть дрогнул тяжелый жезл.
— Вы сами выбрали. Идемте!
