Автостанция была пуста и безлюдна. Пришлось долго идти по узкой сельской улице, прежде чем от позднего прохожего удалось узнать адрес директора школы. Это оказалось совсем рядом с самой школой, новой, двухэтажной, очевидно построенной совсем недавно.
На стук отворила молодая симпатичная женщина, из-за спины которой выглядывала любопытствующая физиономия пацаненка лет семи. Ерофеев солидно представился, и через минуту «археологи» уже знакомились с хозяином.
Павел Иванович Семин оказался крепким черноволосым мужчиной лет тридцати, улыбчивым и гостеприимным. Вскоре гости были усажены за стол: Семин отказался говорить о делах, пока «археологи» из Столицы не поужинают.
Ахилло с интересом осматривался. Скромное, небогато обставленное жилище краеведа выглядело необычно. Конечно, на стене присутствовал обязательный портрет товарища Сталина и несколько грамот в деревянных рамочках, зато повсюду — в углах, на серванте и даже на полу — лежали диковинного вида обломки, древние, грубо отесанные камни, черепки и просто кости. Возле окна стояла большая амфора с отбитым горлом, а рядом красовалась нижняя часть ноги какого-то неведомого зверя, сложенная из скрепленных проволокой костей. Было видно, что Семин не в шутку увлекается древностями.
За ужином Михаил предпочел помалкивать. Гонжабов — тот вообще не проронил ни звука, зато Ерофеев говорил без умолку. Ахилло с интересом отметил, что майор старается избегать привычных «крутых» словечек, изъясняясь вежливо и даже вполне культурно. Майор передал хозяину приветы от знакомых директору столичных знаменитостей, сыпал новостями из жизни таинственной науки археологии и даже поведал о своей недавней поездке в Среднюю Азию на научный симпозиум. Было заметно, что майор подготовился к разговору весьма тщательно.
После ужина перешли к делу. Ерофеев вручил хозяину дома письмо от профессора Бонч- Осмоловского, с которым Семин был знаком по совместным крымским экспедициям. Тот явно обрадовался и быстро прочел послание.
— Но ведь это здорово, товарищи! — воскликнул он, аккуратно складывая письмо профессора. — Нижний палеолит в Крыму! Неужели правда? Чердаш… Там в самом деле есть пещеры, их, правда, уже обследовали, но почему бы и нет… Я бы и сам с вами пошел… Нет, не могу! Завтра собрание в честь двадцатилетия Октября, мне выступать…
— Успеете, товарищ Семин! — улыбнулся Ерофеев. — Мы — только разведка. Летом приедет экспедиция, для вас место всегда найдется.
— Сам Бонч-Осмоловский собирается? — вскинулся директор.
— Собирается, — солидно подтвердил майор. — Дело серьезное. Вот товарищ Гонжабов специально из Ташкента приехал. Он там с профессором Окладниковым работал…
— Правда? — Семин повернулся к невозмутимому бхоту. Тот чуть улыбнулся одними губами — и кивнул.
— Средняя Азия!.. — горячо проговорил Семин. — Вот где Эльдорадо! Тешик-Таш — это же открытие века! Самый северный неандерталец в Азии! Но и у нас, я верю, есть еще много неизвестного! Знаете, Крым обычно недооценивают. Ну, генуэзцы, греки — это понятно. Но ведь это древнейшая земля! Тут еще столько неоткрытого! В прошлом году товарищ Бонч-Осмоловский как раз в том районе, что вас интересует, нашел любопытный слой. Это даже не медный век, это настоящий неолит — но там уже была каменная кладка! Даже поверить трудно! Эх, денег бы побольше…
— Насколько я знаю, правительство собирается выделить большую сумму на расширение раскопок, — авторитетно заявил Ерофеев. — Так что не уйдет ваш неолит, товарищ Семин. Ну, давайте взглянем на маршрут…
Стол освободили, майор развернул большую крупномасштабную карту. Семин долго рассматривал ее, потом странно улыбнулся:
— Прекрасная у вас карта, товарищи! Ну хорошо, смотрите… — Он взял карандаш. — В общем, маршрут несложный. Правда, сейчас ноябрь, прошли дожди, скользко… Но если не спешить, то, думаю, трудностей не будет… Вам лучше подъехать к Ангарскому перевалу там, где Чатыр-Даг, видите? А затем есть два пути. Можно в обход, а можно через Демерджи…
— Покажите, — прервал его майор, став очень серьезным.
Карандаш забегал по карте. Ахилло кивал: В этих местах ему уже приходилось бывать, на Демерджи он заходил даже дважды, правда, летом и совсем с иными целями…
— Можно прямо через Демерджи, там есть дорога… Ну а дальше тоже по дороге, до урочища Тырки, затем поворот к реке Малая Бурульча. Потом, не доходя Ай-Алексия, снова поворот. Там Караби-Яйла, вам надо пройти ее западным краем. А вот и Чердаш…
Гора на карте казалась маленькой, но отметка говорила, что ее вершина поднимается на высоту более километра.
— По дороге будут пастушьи стоянки, можно ночевать, так что палатка вам понадобится один раз — не больше. А карта окрестностей самой горы у вас есть?
— Увы, — покачал головой Ерофеев. — Поможете?
— Конечно, — улыбнулся Семин. — Вот, смотрите…
На столе появился лист бумаги, и карандаш краеведа быстро набросал простую, но вполне ясную схему.
— Вот тропа, она там единственная, идет вдоль подножия. Пещеры могут быть только с западного склона, вот здесь. Там уже имеются две маленькие, новая — наверно, рядом с ними. Во всяком случае, оползень, я слыхал, был именно там…
Майор, поблагодарив, аккуратно спрятал схему в планшет. Затем еще долго беседовали, причем разговор перешел на столичные новости. Директор оказался заядлым театралом, не пропускавшим во время нечастых поездок в Столицу ни одной новой постановки. Тут уж настал черед Михаила, который с удовольствием поведал краеведу о новостях Мельпомены. Семин грустно улыбался, качая головой и сетуя, что едва ли сможет выбраться в Столицу раньше весны.
Гонжабов по-прежнему молчал, казалось совершенно не интересуясь происходящим. Ерофееву даже пришлось специально упомянуть, что уважаемый профессор из Ташкента, к сожалению, недостаточно владеет русским языком. Впрочем, все обошлось. Заночевали в одной из комнат прямо на полу: выручили спальники. Михаил заснул сразу, успев подумать, что с удовольствием принял бы участие в настоящей археологической экспедиции. Впрочем, обследование таинственной пещеры было тоже делом интересным, хотя таинственность, окружавшая их поход, по-прежнему оставалась совершенно непонятной. Или начальство перемудрило, или майор знал еще что-то, но предпочел покуда не делиться со своими спутниками…
Вышли рано утром, когда на востоке только начинало белеть. Хозяин, пожелав удачи, просил написать о результатах разведки. Ерофеев обещал, крепко пожал руку Павлу Ивановичу и потрепал по непокорной шевелюре вскочившего с постели мальчишку, тоже желавшего проводить научную экспедицию. Сын директора, как оказалось, тоже мечтал принять участие в летних раскопках, что майором было ему твердо обещано…
— Ну что, капитан, — усмехнулся Ерофеев, когда они оказались на пустом в этот утренний час шоссе. — Вроде нигде не прокололся?
— Преклоняюсь, — кивнул Ахилло. — Я уж было подумал, что ты и в самом деле археолог- любитель.
— А-а! — махнул ручищей майор. — Что археология, что иная хрень — все одно! Я как-то под ветеринара работал — вот это был цирк! Знаешь, как в анекдоте определяли, что у лошади запор?
Ерофеев снова стал прежним, маска интеллигента была отброшена, причем с явным облегчением.
— До Ангарского попутку поймаем, а там — прямо через Демерджи, так короче. Вроде этому Семину можно верить, как думаешь?
Ахилло пожал плечами:
— Думаю, на минное поле он нас не направил. А вообще — интересный человек.
— Мечтатель, — скривился майор, — толку от них никакого. Правда, под видом археологов всегда можно послать совсем другую экспедицию — вроде как наша. Всего и пользы. Но ты прав — мужик
