профессор надеялся остановить древними заклинаниями взбунтовавшегося слугу. Растопыренные пальцы уже тянулись к горлу. Берг закричал, но крик тут же прервался, перейдя в хриплый стон.
Монстр не спешил: одной рукой он держал хозяина за горло, а другая ухватилась за раненую кисть. Хриплый крик — рука с сухим треском сломалась. Голем ухватил оторванную кисть окровавленной лапой и отбросил в сторону…
— О Господи! — Арцеулов невольно прикрыл глаза. Степа застыл, не в силах сдвинуться с места. Такого он не видел даже на кровавых фронтах Смуты…
Рука уже была оторвана полностью. Монстр рвал хозяина на части. По полу расплывалась кровавая лужа, тело билось в конвульсиях, крик перешел в негромкий вой. Лапы чудовища ухватились за другую руку…
— Степан, — выдохнул Арцеулов. — У меня патронов нет… Остановите…
Косухин кивнул, но требовалось время, чтобы сдвинуть тяжелый стол. Наступила тишина, в которой монстр молча отрывал от тела клочья окровавленного мяса. Степа ругнулся и бросился вперед, на ходу проворачивая полупустой барабан револьвера. Секунда — и он был рядом. Бриарей, чуть наклонившись, разрывал человеку то, что недавно было горлом…
Спина казалась гладкой, но почти посередине в красноватой глине темнело небольшое отверстие. Бриарей замер, почувствовал нового врага. Огромное туловище начало выпрямляться, но Степа уже вставил револьверный ствол в темную дырку. Выстрел, другой — Косухин отскочил назад.
Монстр застыл, затем лапы начали медленно опускаться. Туловище дернулось, Бриарей шатнулся и с грохотом рухнул на каменные плиты пола…
Голем лежал навзничь, в черных щелках глаз медленно гасли кровавые огоньки. В последний раз они мигнули злым огнем — и пропали. Нелюдь был мертв.
— Степан, вы не ранены? — Арцеулов стоял рядом, лихорадочно перезаряжая револьвер. — Степан?..
— А? — очнулся Косухин. — Не-а, порядок…
— Слава Богу! — Ростислав широко перекрестился. Взгляд упал на кровавое месиво у стены. Арцеулова передернуло. Смотреть на то, что осталось от Карла Берга, было страшно.
— Вот буржуи проклятые! — Степа покачал головой, чувствуя, что к горлу подступает тошнота. — Навыдумывали, сволочи! Слушай, Слава, ну разве так можно?
Ростислав взглянул на Степу. Красный командир, только что спасший их обоих от верной гибели, казался растерянным и ослабевшим. Ненависть покинула душу — остались лишь недоумение и боль.
— Он это заслужил, — Арцеулов положил руку на Степино плечо. — Это ему за вашего брата…
— Николай… Коля… — Косухин сглотнул горькую слюну и выдохнул:
— За Колю его надо было судить! Судить гада — и к стенке. А так… Так люди не должны погибать! Не должны!
— Он сам это придумал, — Ростислав окинул взглядом залитую кровью комнату, мертвую глиняную тушу, бессильные клешни и добавил: — Надо уходить…
Степа кивнул и медленно направился к двери. Арцеулов оглянулся — глаза резанула яркая вспышка. Перстень лежал на полу, рядом с кровавой лужей. Странно, но ни одно пятнышко крови не попало на старое серебро.
Подходить было страшно, но Ростислав сделал над собой усилие и подобрал кольцо. Неподалеку лежал револьвер Косухина — он захватил и его. Еще ничего не кончилось, оружие могло понадобиться…
В коридоре мелькнула тень. Хлопнула дверь.
— Гастон! — Арцеулов сообразил первым. Оставлять негодяя на свободе не следовало. Он бросился вперед. Где-то здесь… За дверью, ведущей в одну из комнат, послышался шорох. Ростислав рванул дверь…
Сен-Луи стоял на коленях, что-то бормоча и бессвязно всхлипывая. Миндальничать было некогда. Резкий удар по лицу — и француз испуганно затих.
— Ты чего? — Степа недоуменно глядел на всхлипывающего Гастона. — Оставь его, Слава!..
— Нет, пусть скажет!.. — Арцеулов подождал секунду, давая Гастону время опомниться, затем быстро спросил по-французски:
— Кто такой Агасфер?
— Это… Это наш шеф… — Гастон говорил быстро, с ужасом глядя на Ростислава. — Кто-то из здешнего правительства… Имени не знаю, честное слово…
— Кто убил Николая Лебедева?
— Это… Это господин Берг! Я не хотел, я боялся. Господин Берг сказал, что у полковника был какой-то важный прибор…
Арцеулов перевел дух.
— Вы поняли, Степан?
— Он о Николае? — в эту минуту Степе было не до того, чтобы вслушиваться во французскую речь.
— Ладно, потом… Над чем вы работали здесь?
— Я физик, господа! — полные ужаса глаза Гастона взметнулись вверх. — Я только физик! Господин Берг собирался продолжать работу по «Пространственному лучу», а меня должны направить в лабораторию сверхпроводимости…
Арцеулов пожал плечами: тут он был не силен.
— Спроси, что они сделали с Наташей? — подсказал Косухин.
Услыхав вопрос, Сен-Луи взмахнул руками:
— Я… Я тут ни при чем! Господин Берг сказал, что проведет сеанс гипноза! После того, как мадемуазель Наташа узнала о гибели полковника Лебедева…
— Ясно… Степан, вы хотите что-либо спросить?
— Ну его к черту, чердынь-калуга, — Косухину стало противно и мерзко. Хорош фрукт этот Гастон! Револьвером балуется, а на расправу жидок!
— Почему вы хотели убить господина Косухина?
Сен-Луи отшатнулся, взглянул на мрачного, насупившегося Степу и прошептал:
— Не убивайте, господа! Это все Берг! Он приказал мне… Он сказал, что господин Косухин и мадемуазель Наташа… Они…
— Пошли отсюда! — последнюю фразу француза Степа кое-как понял. — Брось эту дрянь…
— Ну уж нет! — Арцеулов схватил Гастона за воротник и поволок к выходу. Сен-Луи не сопротивлялся, только жалобно взвизгивал.
Возле входной двери Арцеулов сунул Степе револьвер.
— Зарядите. Мы снова сотрудники ВЧК. Не забывайте: я Оцуп, вы…
— Балаев Иван Иванович, — вспомнил Степа. — А этого?
Он кивнул на замершего в ужасе Гастона, но Арцеулов лишь зло усмехнулся.
За дверью на них тут же надвинулись две тени.
— Быстро вы, товарищи! — агент первого разряда Гусев был, похоже, слегка разочарован. Действительно, они пробыли в доме не больше часа. За это время, показавшееся им вечностью, даже не успела смениться охрана.
— Отставить! — Арцеулов мрачно взглянул на чекиста:
— Дом — опечатать. Никого не впускать. Этого, — рука с револьвером указала на Гастона, — на Лубянку. Он убийца и шпион. Надо выбить из него все, что этот мерзавец знает…
— Так точно! — Гусев кивнул напарнику, и на запястьях Гастона защелкнулись наручники. — Все скажет, буржуй!
— Учтите, это опасный враг! Он выдает себя за француза, но французского даже не знает. Нажмите покрепче — сразу русский вспомнит!
— А второй?
Арцеулов нахмурился, и агент первого разряда понял, что сказал лишнее…
