каменной двери? Может, именно на нелюдя? Чиф вспомнил поэму «Смятение праведного». Пачанг, небесный город, готов впустить духа, а не человека. Господин Чжао приложил руку к Зеркалу, но ничего не случилось. А что будет, если…
Наутро Лю отвел отряд ближе к городу, спрятав людей между сгоревших домов на окраине. Часовые с тревогой поглядывали на небо, но ничто не нарушало спокойствия. Валюженич и его китайский коллега, сопровождаемые двумя разведчиками, взяли необходимую аппаратуру и направились во дворец. Тэд звал Косухина с собою, но Чиф решил подойти попозже. Не хотелось покидать яркий солнечный день и вновь спускаться в мрачное подземелье. Чифу вполне хватило впечатлений.
Между тем командир Лю был очень занят. Тех, кто не стоял в карауле и не помогал ученым, он направил в степь. Разведчики возвращались по одному, докладывая об увиденном. Лю заносил данные на карту, кивал и все крепче задумывался. Наконец он подошел к Чифу:
— Товарищ Хо, можно с вами посоветоваться? Косухин кивнул, хотя и не понимал, чем может помочь опытному разведчику. Лю расстелил карту и качал:
— Никак не могу понять, что тут произошло. Допустим, противник бомбил Пачанг, те нанесли ответный удар. Но куда же исчезла армия? Неужели превратилась в пепел?
— А если так? — осторожно предположил Чиф. — Если здесь применено какое-то неизвестное нам оружие?
— Бомба неимоверной силы, — задумчиво проговорил молодой командир. — Я тоже так думал, товарищ Хо. В этом нет ничего невероятного… Но как объяснить, что уцелели руины?
Ответить было нечего, они уже не раз говорили об этом.
— Сейчас вернулись ребята, — продолжал Лю. — Они увидели кое-что любопытное. Как вы считаете, товарищ Хо, при подобном взрыве должна быть сильная ударная волна?
— Еще бы! — Чиф вспомнил вспышку, озарившую небо. — Здесь все должно было быть стёрто в порошок!
— Но не стёрло… Допустим, хоть я и не представляю, как это возможно, защитники Пачанга каким- то образом локализовали взрыв…
— Зонтик над Пачангом? — невольно усмехнулся Косухин.
— Да, очень похоже! — Сравнение, по-видимому, понравилось. — Пусть так… Но все, что рядом, должно быть уничтожено! Зона поражения — более двадцати километров, мы же видели! Она тянется до самых гор…
Чиф кивнул.
— В километре отсюда уцелели деревья, — вздохнул Лю, — обуглились, обгорели, но до сих пор стоят! А вот это уже необъяснимо…
Чиф не знал, что и сказать. Он мало смыслил в военном деле, но удивление Лю понятно. Взрыв такой силы должен уничтожить все, даже бетонные укрепления, даже танковую броню. А тут — деревья…
— Похоже… — внезапная мысль пришла ему в голову, — это не взрыв, Лю! Мне кажется, это что-то, напоминающее стену огня! Эпицентр был именно в Пачанге, затем пламя пошло во все стороны, но ударной волны не было!
— Поэтому устояли деревья, превратившись 'в уголь… — медленно проговорил Лю. — А город уцелел потому, что пламенем управляли, оно двигалось лишь в одном направлении… По-моему, это еще более невероятно, чем сказки про Сунь У-куна…
Спорить не приходилось. Те, кто защищал город, действительно сильны. Армия, преодолевшая горы, взорвавшая завал в ущелье, бросившая на Пачанг все, включая современную авиацию, превратилась в серый пепел. Да, Агасфер не всемогущ. Есть кто-то иной, способный остановить его. Здесь, в Пачанге, Чиф надеялся встретить тех, кто сумеет ему все объяснить. Но город пуст, остались лишь руины и странные реликвии…
…Ближе к вечеру Чиф все же решил навестить дворец. Работа кипела. Двое бойцов Валюженича устанавливали освещение для фотографирования фрески. Дело было сложным. Огромную картину пришлось фотографировать по частям. Археолог сердито хмурился, не очень веря в успех. Хотя пленка в аппарате была чувствительной, света все же не хватало. Наконец Тэд решил сделать перерыв.
— Мы уже сфотографировали надпись, — сообщил он, устраиваясь прямо на расстеленной на полу куртке. — Я снял ее и на восковую бумагу — для верности. Мистер Арцеулов останется доволен. Жаль, если фреска не получится… Я, правда, кое-что зарисовал, но этого мало…
— Дядя Тэд, а… Зеркало? — решился Чиф. — Вы его смотрели?
— Угу, — кивнул американец. — Тут у нас с господином Чжао вышли разногласия…
«Неужели?» — хотел спросить Косухин, но сдержался.
— Мне кажется, что это все же не Зеркало Пачанга… Понимаешь, Джон, слишком просто оно выглядит. Ни надписей, ни украшений… В средневековье любые священные артефакты оформляли очень пышно…
— Совершенно верно, коллега! — Господин Чжао, присев рядом, наставительно поднял палец вверх. — В средневековье! Зеркало старше, оно попало в Пачанг достаточно поздно, поэтому никто не решился украшать или как-то обрабатывать его. Это же реликвия!
Валюженич пожал плечами, похоже нисколько не убежденный.
— А это… Зеркало… Оно как-то действует? — поинтересовался Косухин. В ответ раздался дружный смех — на этот раз ученые оказались вполне солидарны. Чиф смутился.
— Это обычный камень, — отсмеявшись, пояснил Тэд, — довольно редкий в этих местах, но достаточно часто встречающийся в Индии. Оттуда его, похоже, и привезли. А все остальное…
— А след руки? — не выдержал Чиф. — Он же вроде того, что был на входной двери…
— Совершенно верно, — кивнул господин Чжао. — Но если вы заметили, господин Хо, на Зеркале имеются лишь следы кончиков пальцев. В этом, возможно, весь смысл. След ладони на двери — настоящий замок, а на Зеркале — символический. Я видел такое в некоторых тибетских монастырях. Этот знак встречается на скульптурах, надгробиях, фресках. Монахи поясняют его так: человек может коснуться тайны лишь кончиками пальцев, полностью она недоступна…
— Но мы проверили, — подхватил археолог. — Я держал свою руку ровно три минуты, господин Чжао — все пять…
— Четыре с половиной, — поправил фольклорист. — Исключительно для очистки совести. И вообще, Зеркало Пачанга даже в мифах не открывается грешным людям… Впрочем, если вы, господин Хо, желаете лично попытаться…
Чиф сделал вид, что не услышал. Он и сам думал об этом, но не хотел пробовать в присутствии посторонних. Дядя Тэд хотя бы знал, что сын его друга родом с далекой планеты, а что могут сказать остальные? Господин Чжао зачислит Косухина в злые духи, а разведчики, того и гляди, примут его за шамана. Но Зеркало притягивало. Подождав, покуда Валюженич вновь займется своей нелегкой работой, Чиф незаметно отошел в дальний угол и стал у черного камня. Всем в подземелье было теперь не до него. Валюженич расставлял аппаратуру, бойцы двигали фонари, а господин Чжао сварливым голосом подавал советы. Убедившись, что на него не смотрят, Косухин провел рукой по гладкой поверхности Зеркала, нащупал углубления и быстро приложил ладонь.
Ничего не случилось — камень оставался темным и немым. Косухин, облегченно вздохнув, уже хотел убрать руку, как внезапно почувствовал тепло. Камень нагрелся, а в кончики пальцев, казалось, вонзились сотни маленьких игл. Боли не было, напротив — Чиф ощутил прилив бодрости и силы. И тут из- под пальцев начали медленно проступать небольшие синие пятнышки…
Косухин оторвал руку от Зеркала и быстро оглянулся. Похоже, никто не заметил. Он шагнул в сторону, стараясь не глядеть на вновь ставший черным камень. «…Теплым он стал под рукой, и синева рождалась от тепла…» — древнее описание не обмануло. Рука пришельца с далекой Тускулы, открывшая путь в подземелье, теперь оживила Зеркало…
…Чиф выбрался наружу, с наслаждением вдохнув свежий весенний воздух. Ну почему получается именно так? Отправляясь на Землю, он думал устанавливать связи с подпольем, собирать информацию, исследовать странную нелогичную политическую систему, существующую на родине предков. Это было понятно, этому Косухина учили. Ему же пришлось столкнуться вначале с могилой на Донском, потом с
