— Такой я чудила, — согласился дхар. — Ну посуди сам, Михаил, разве так можно? Нас и так пасут каждый день, а тут Француз снимает девочку, шляется с нею…
— Позавидовал, — ввернул Келюс. — Ну, Лида, художница. Ну, погуляли. И не мною она интересовалась, а этим, бином, самоедом… А он все — вампиры! Ракшасы! Баба-яга в тылу врага!
— Вместо «шмайссера» — кочерга, — поддакнул Фрол. — Собака, не собака, а за нами следят. Точно говорю, в карету его! А теперь они и Лидку засекли. А если за нее, елы, тоже возьмутся?
— Резонно, — заметил полковник, отнесшийся к услышанному без всякой иронии. — Но, Фрол, может, вы все-таки преувеличиваете? Что им от нас нужно?
— Думаю так, елы, — нахмурился дхар. — Волков ищет здесь какую-то вещь. А значит, ему требуется, елы, свой человек…
— Лидку перевербует? — хмыкнул Келюс. — Баксы посулит? Она не согласится, ей твои рисунки нравятся. Наш абориген, представьте себе, Михаил, — почти что Рембрандт… И вообще, — добавил он уже серьезно, — мы проводили Лиду до самой квартиры. Живет она с родителями…
На этот раз Фрол промолчал, но вид у него оставался озабоченным.
Келюс, между тем, изложил барону историю поисков загадочного подполковника, завершившуюся в кооперативе по изготовлению памятников на Головинском шоссе.
— Вообще-то, логично, — заключил он. — Фраучи служил в «Бете», грехов у него — считать — не пересчитаешь… Так что он вполне мог разыграть собственные похороны и устроиться жить у своей рыжей…
— Конспирация не Бог весть, — пожал плечами барон, — но, может, он не так уж и боится? Надо, конечно, проверить. А у меня тоже, признаться, кое-что имеется. Вот… — барон выложил на стол переданную Прыжовым записную книжку.
Записи и схемы рассматривали долго, передавая блокнот из рук в руки. Предположение, что текст написан на иностранном языке отвергли сразу. Лунин, не удержавшись, поинтересовался, не дхарский ли это. Фрол шутки не понял и, внимательно присмотревшись, отрицательно покачал головой.
— Все? — осведомился Николай, — комментариев не будет. Тогда я скажу. Это, господа и товарищи, типичная тарабарщина.
— Удивил, елы, — усмехнулся дхар, — тарабарщина!
— Тарабарщина, товарищ калмык, это не просто галиматья, — наставительно пояснил Келюс, — это название шифра.
— Точно! — подтвердил барон, — древнерусский шифр. По-моему, он бывает двух видов — простой и сложный.
— Это третий вид — очень сложный, — уточнил Лунин. — Простая тарабарщина — это иной порядок гласных. Сложный — порядок меняется у всех букв. А здесь, похоже, порядок букв не изменен, а специально перепутан согласно какому-то ключевому слову. Чтобы писать таким шифром, нужно держать перед глазами таблицу или иметь слоновью голову — каждая буква обозначается всякий раз по-новому. В общем, мы это не прочтем.
— Надо все же посмотреть, — не согласился Корф. — Вдруг что-то поймем. И схема, господа! Схема прелюбопытная!
— «Карман», — кивнул Лунин, — хорошее название для тайного убежища. Обязательно поглядим… А что у вас, Михаил?
— Правнука нашел, — смущенно улыбнулся Корф, — тоже Михаил. Правда, не Корф, а Плотников.
— Ну, здорово! — обрадовался Келюс, — были в Дворянском собрании?
— Если можно так выразиться, — заколебался полковник. — Представляете, господа, встретил своего знакомого — Славика Говоруху. Этакий был плакса и маменькин сынок. Последний раз видел его в семнадцатом…
— И сколько ему было? — осведомился Лунин.
— Лет двенадцать, — усмехнулся барон. — А теперь… Можете себе представить…
— А вы знаете, господа, — добавил он растерянным тоном. — Я узнал… Какой-то ужас… Вовка… сын… пропал в лагере… У него даже детей не осталось. Не верится… Как же так?.. Ну, если вернусь, — посуровел барон.
— Черта с два! Попрошусь на передовую! Ни одного пленного не возьму! Расплачусь с комиссарами!
— Вы только моего дела не зашибите, — то ли в шутку, то ли всерьез попросил Николай, — он и так чуть не помер в двадцатом. А то растворюсь, как герой американского фильма…
— Сначала надо вернуться, — отрезвил собеседников дхар. — Давайте-ка сообразим, чего делать будем?
К единому мнению так и не пришли. Корф посоветовал ждать нового звонка Сени Прыжова, а заодно совершить рейд на Головинское. Келюс его полностью поддержал, а дхар, не возражая против первого, категорически протестовал против визита во владения Волкова. На том и разошлись.
Когда все уснули, Фрол неслышно встал, оделся, сунул под полу куртки топор для разделки мяса и, стараясь никого не потревожить, вышел из квартиры. Ночной город был пуст, лишь изредка пробегали поздние прохожие, торопясь домой. Дхар шел быстро, почти бежал, боясь опоздать. Через полчаса он уже был у серой блочной девятиэтажки в переулке рядом с проспектом Мира. Именно здесь жила художница Лида, которой так понравился нарисованный Фролом портрет краснолицего майора.
Не дойдя до нужного подъезда, дхар остановился, а затем двинулся медленно, переступая с пятки на носок и осторожно пригибаясь. Потом, остановившись, прислушался, и тут же упал ничком прямо в высокую траву палисадника.
Черная собака появилась внезапно. Она подбежала к подъезду, принюхалась, затем внимательно поглядела по сторонам, и наконец, подняв большую голову с горящими в темноте зелеными глазами, завыла. Это был не обычный собачий вой, что можно часто услышать лунными ночами. Он походил скорее на крик, хриплый и одновременно пронзительный. Звук ударил по барабанным перепонкам, и Фрол невольно втянул голову в плечи. Вой повторился, затем собака отбежала чуть в сторону и легла, не спуская с подъезда глаз.
Через несколько минут дверь, скрипнув, медленно растворилась, и на крыльце появился женский силуэт. Фрол всмотрелся и при слабом свете фонаря узнал свою новую знакомую. Странно и явно наскоро одетая, Лида неуверенно ступала, не двигая руками, глядя куда-то вдаль. Дхар понял: ее широко открытые глаза ничего не видят.
Собака встала, мотнув мощной головой, и не торопясь, побежала в глубь двора. Лида, словно привязанная, заспешила следом, неловко перешагивая ступени. Ее походка сразу же напомнила Фролу походку Коры, когда Волков приказал девушке следовать за собой. Большая, плохо сделанная кукла — не человек…
Секунду подумав, дхар быстро обогнул двор, стараясь пересечь собаке путь. Тварь уже стояла посреди площадки рядом с песочницей, где лежали забытые детворой пластмассовые формочки. Собака покрутилась на месте, затем отбежала в тень, и дхару показалось, что черное тело перекувырнулось. Фрол не успел удивиться — девушка уже подходила к площадке — и тут из темноты, навстречу ей, встала высокая сутулая фигура, отдаленно напоминающая человеческую, но с очень длинными руками, и, как почудилось дхару, покрытая густой длинной шерстью. В свете фонаря блеснули кривые клыки. Дхар перекрестился, вытащил топор и бросился вперед…
6. ГОЛОВИНСКОЕ ШОССЕ
Келюса разбудил звонок в дверь. Секунду-другую Лунин лежал неподвижно, ничего спросонья не соображая, но звонок повторился, и Николай, вскочив и набросив халат, поспешил в переднюю. По пути он успел взглянуть на часы — было четыре утра.
Мелькнула мысль взять спрятанный в кабинете браунинг, но, мгновение подумав, Келюс решил
