9. АЛИЯ
Прошло два спокойных дня. Осень постепенно вступала в свои права; бульвары Столицы оделись в воспетые когда-то Поэтом багрец и золото. Бурное лето страшного года Белой Козы уходило, унося с собой терпкую романтику ночного противостояния у бетонных баррикад и сладкий привкус недолгой свободы. Все возвращалось в привычную колею. Люди клубились толпами у опустевших прилавков, по телевизору уже перестали показывать много раз повторенные кадры столь памятной Келюсу и Фролу ночной схватки, и гигантская страна словно застыла, прислушиваясь ко все более явственным подземным толчкам, близившим очередную Смуту.
Келюс, вынырнув из своего оцепенения, прошелся по столичным институтам, пытаясь пристроиться хотя бы на временную работу, но тщетно: проштрафившийся преподаватель оказался столь же не нужен в сентябре, как и в июне. Лунина не особо печалила подобная перспектива, но денежный вопрос с каждым днем становился все более ощутимым.
Впрочем, Мик не дремал. Вечером, на третий день встречи барона со стариком Говорухой, Плотников явился в Дом на Набережной с важным и даже несколько таинственным видом. В квартире он застал Келюса, барона и Кору, вообще редко выходившую из дому. Фрол с Лидой отсутствовали. Узнав, что их нет, Мик немного огорчился, но ждать не стал и эффектным жестом извлек из кармана куртки внушительную пачку десятирублевок.
— Во! За все сразу! Ништяк!
— Это доллары? — поинтересовался наивный Корф.
— Ну, дядя Майкл, — смутился Мик. — Не обломилось с долларами. Зато все-таки…
— Молодец! — подытожил Лунин. — Подожди Фрола, сам ему отдашь.
Дхар вернулся поздно. Мик торжественно вручил ему деньги, присовокупив, что снежный человек особо понравился покупателю. Фрол равнодушно взвесив на ладони пачку, передал ее Келюсу, велев отсчитать долю Лиде, а остальное оставить на хозяйство.
— А у меня кое-что есть, — заметил Мик, когда вопрос был закрыт. — Могу рассказать.
— Про Папюса, елы? — хмыкнул не отличавшийся деликатностью дхар, чем явно обидел юного Плотникова.
— Ага, про Папюса, — желчно парировал он. — Между прочим, Фрол Афанасьевич, я кое-кого специально два часа ждал, чтобы потом лишний раз не пересказывать. Сами же просили… — и Мик извлек из кармана металлическую коробочку, в которой, обложенный ватой, лежал значок с усатым профилем.
— Ну, положим, сэр Мик, — не преминул вставить Келюс, — кое-кто, не будем показывать пальцами, сам предложил свои услуги. Ладно, бином, открывай страшные тайны.
— Ну вот, и вы тоже, — Мик обиделся, похоже, всерьез.
Впрочем, его хватило ненадолго. Поломавшись для приличия, он поудобнее уселся в кресле, положил перед собою значок и приготовился рассказывать.
— Дамы и чуваки, — начал он, — рад сообщить вам, что многодневные труды на государственном и строго режимном оборудовании, равно как использование интеллектуальных возможностей нашей лаборатории, позволили прийти к весьма стебному выводу…
— К чему? — взмолился барон. — Михаил, ради Бога…
— То есть, к выводу прямо-таки удивительному, — поспешил поправиться Мик. — В общем, скажу сразу: нам эта фишка оказалась не по зубам.
— Так бы и сразу, — одобрил Фрол. — Можно было, елы, и без политинформации…
— Но, невзирая на это, — продолжал юный Плотников, пропуская реплику мимо ушей, — считаю своим долгом доложить о некоторых полученных результатах. Учитывая высокий образовательный уровень присутствующих… Фрол Афанасьевич, не меняйтесь в лице, пожалуйста!.. Итак, прежде всего, дамы и чуваки, внутри медного корпуса находится небольшой плоский диск, выполненный из сложного сплава. Диск создает сильное энергетическое поле, то есть имеет внутри себя источник энергии. Это весьма любопытно, даже стебно, но далеко не все. Самый кайф начался, когда мы попытались проверить его взаимодействие с другими источниками энергии…
Увы, студент Бауманки все же увлекся, и дальнейшая его речь, обильно уснащенная терминами, оказалась куда сложнее для восприятия. Впрочем, главное поняли все: значок, а точнее диск внутри него, создавал вокруг себя поле с очень сложными, постоянно меняющимися характеристиками. В зависимости от характера энергии поле тоже было разным. Временами оно даже становилось видимым, и тогда вокруг значка появлялся странный розоватый ореол, хорошо заметный в темноте.
— В общем, дамы и…
— Господа, — не выдержал Корф.
— И господа, — подхватил Плотников. — Этот изящный образец прикладного искусства времени культа личности является ни чем иным, как миниатюрным… Догадываетесь? Ну, господа гуманитарии, вы же мне сами рассказывали: источник неизвестной, но сильной энергии, способный преобразовать воздействие внешних полей самым неожиданным образом…
— Скантр! — догадалась Кора, и довольный Мик тут же изысканно поклонился девушке.
— Постой, постой… — поразился Келюс. — Ну, ничего себе, бином… Откуда же он взялся?
— Ну, это уже вам виднее, мсье Лунин, — развел руками Плотников. — Это вам такие подарки дарят. Ну, теперь доступно?
— По крайней мере понятно, зачем этот гад Волков искал его, — согласился Фрол. — Только откуда ему известно о значке?
— Он и не говорил, что это значок, — пожала плечами девушка. — Волков лишь знал, что нечто подобное имеется в квартире. Наверно, он просто почувствовал. Мы… такие как он… и как я… мы чувствуем это.
— Поле, — подсказал Мик.
— Да, это поле. Когда я впервые вошла сюда, то сразу услышала какой-то легкий звон. Даже не знаю, как объяснить точнее…
— Похоже, — кивнул Плотников. — Поле для такой маленькой фишки…
— Михаил! — вновь воззвал Корф.
— То есть вещицы, очень сильное. А вот как она сюда попала — вам, мсье Лунин, виднее.
— Слышь, орел, — обратился к Мику дхар, когда обсуждение постепенно зашло в тупик. — А почему ты, елы, ломался — мол, не по зубам?
— А потому, Фрол Афанасьевич, — наставительно ответил Плотников, — что сути этого устройства я действительно не знаю. И никто у нас не знает. Если это сделал Тернем, то остается снять шляпу. Но даже гению нужны материалы, а такого сплава, как тот, что внутри значка, на Земле, судя по всему, нет. То сеть, на Земле — то он как раз и есть, но материалы, рискну предположить, внеземные…
Странное предположение не вызвало поддержки, хотя и спорить никто не стал. Плотников, убедившись, что научный спор закончен, вздохнул:
— Благодарности в приказе я, похоже, не получу. Готов этим пренебречь и приступить к параграфу номер три. Напоминаю, концерт Алии послезавтра.
К «параграфу номер три» никто не был готов. Лунин предложил, не мудрствуя, просто сходить на концерт, а в антракте, вместе с другими почитателями таланта Алии, попытаться проникнуть за кулисы. Мик тут же предположил, что Келюс давно не бывал на концертах эстрадных суперзвезд. Получив подтверждение этого тезиса, Плотников снисходительно пояснил, что проникнуть за кулисы на таком концерте практически невозможно: охрана «звезды» отсекает всех любопытствующих, включая фанатов и журналистов. Это тем более касается Алии, на выступлениях которой всегда бывают скандалы, а посему охрана работает с тройной бдительностью.
Барон напомнил о таинственном багаже Алии, который, по слухам, стерегут особо тщательно. Мик хмыкнул и сообщил, что это — именно слухи. Никакого таинственного багажа у Алии, естественно, нет. Просто на концерты приходится привозить уйму всякой аппаратуры, стоящей немалых денег; кроме того,
