– А я бы иначе сделал, - Капанид хмурит лоб, репку свою чешет (это он думает так). - Я бы в девчонку переоделся. Ферсандр - он маленький. И красивый - как девчонка. Переоделся бы - и повозку нанял. Золото - в бочонок…
– Найдут, если в бочонке, - не соглашаюсь я. - Стражники - тоже не дураки.
– Тогда бы быка купил. А еще лучше - оленя. Ну, тушу копченую. А золото - в брюхо…
От родичей Капанид все-таки сбежал. Допекли! А чем именно - не говорит. Просто пришел ко мне, как стемнело, и сопеть стал. Ну, я уж его знаю! С родичами ругаться не захотел - и сбежал.
Спрашивать что да как я не стал. Сам расскажет, если захочет. А пока можно и про Ферсандра поговорить. Про то, как ему лучше золото в Аргос доставить.
– И глухонемым притвориться - чтобы по речи не опознали. А еще лучше - такие слова говорить, где бы 'пы' не было. И 'ды' тоже…
– Можно, - задумываюсь я. - А можно иначе.
Да, можно и по-другому. Я об этом сразу подумал, как глашатая услыхал.
– Я бы к Промаху пошел и договорился. Дылда ведь теперь басилей Тиринфа, так? Он бы мне стражу выделил - и вестника. Стража бы меня охраняла, а вестник кричал, ото везут вора пойманного. Вместе с золотом. Так бы и приехали.
Капанид удивленно мигает. Репку свою чешет. Молчит.
– Нельзя, - наконец вздыхает он. - Никому постороннему рассказывать нельзя.
– А ты приказ вспомни! - усмехаюсь я. - Там про это ничего не было. Украсть - и доставить. А как - это уже наше дело.
– Гм-м-м… А чего ж мы тогда из Дельф бежали?
А бежали мы из Дельф потому, что там Промах Дылда Длинная не живет. Тамошнего басилея мы не знаем. Промах - он наш. Совсем наш.
Мы почти никогда не встречаемся все вместе - дети Семерых. Промах живет в Тиринфе, толстяк Полидор - в. Лерне, Эвриал Смуглый - в Навплии. Все они теперь - ба-силеи, у них забот много (правят, понятно, дедушкины советники, но все-таки'.), поэтому в Аргосе они только по праздникам бывают. Но все равно - мы вместе. Мы - Эпигоны. Потомки.
Наследники.
И нам есть что наследовать!
– А меня женить хотят! - внезапно сообщает Капанид.
Челюсть уже отвисает… Отвисла… Висит… Нет, быть не может! Это я критских значков перечитал.
– Женить хотят, - срывающимся баском повторяет Сфенел. - Вот постригут - и женят. На девчонке. Может, не сразу, но года через два - точно. Они, родичи, говорят, что я последний Анаксагорид', и если я погибну, то РОД прервется. Поэтому я должен с девчонкой жениться…
– Анаксагорид - потомок Анаксагора. Знатных ахейцев называли не только по отчеству, но и по имени предка, то есть по родовому прозвищу (фамилии). Соответственно: Сфенел Анаксагорид (полноестью: Сфенел Капанид Анаксагорид). Диомед, Амфиарай, Амфилох и Алкмеон - Амифаониды, потомки героя Амифаона, отца Мелампода и Бианта. Анаксагориды и Амифаониды правили в Аргосе.
Такое надо переварить. Такое надо обдумать. Одно ясно - отчего Капанид из дому сбежал. Сбежишь тут!
– Мужчина жениться хочет, - наконец вздыхаю я. - Хочет, а любовь - козел.
На этот раз челюсть начинает отвисать у Сфенела. Да так, что бедняга даже не может выговорить 'чего?'.
– Это папа так говорил, - поясняю. - Шутил. Пословица есть хеттийская, если ее перевести слово в слово, то так и будет. А по-нашему: стерпится - слюбится.
– Угу…
Да-а, Капаниду и вправду не до шуток. Ну что тут сделаешь?
– Они еще много чего говорят, Тидид. Ванакта нашего ругают - дедушку твоего. Говорят, он престол захватил. Аргосом трое править должны - потомок этого… Би-анта, затем Мелампода, ну и Анаксагора. Так ванакт Пройт завещал, у которого дочки в коров превратились… …Потому и называют их потомков - Коровьи дети. Шепотом, конечно. Эту сказку я знаю. У ванакта Пройта дочки спятили и себя коровами вообразили. А Мелампод их вылечил. За это и царем вместе с братом Биантом сделали. Только не так это было. То есть не совсем так. (Но это - тоже 'тс-с-с!') - И еще говорят, что никакой Адраст не Злосчастный. Он хитрый очень. Он нарочно так воевал, чтобы папы наши погибли. Они погибли - а он сам царствует. Один! А теперь хочет, чтобы мы тоже на Фивы пошли. И погибли. Тогда Эгиалей сам править будет. А после него Киантипп. У нас ведь детей еще нет, погибнем - и все!
Странно, где-то я уже это слышал. Не про дедушку, правда.
'Это ловушка, Ойнид! Теперь я точно знаю. Это все отец. Он, Психопомп и Тюрайос! Моя Семья… Семейка… Они даже название придумали - 'Гекатомба'. Понимаешь? Отец говорит, что, если получится сейчас, в следующий раз он соберет всех - чтобы никто не ушел…' Мама говорила не о дедушке, не об Адрасте Злосчастном. Мама говорила о НИХ.
– Поэтому мне на Фивы идти нельзя, а нужно жениться и мальчиков делать. Побольше…
Посмеяться бы над сопящим Капанидом. То есть не над а вместе с ним. Но моему другу не до смеха. И мне тоже.
На Фивы мы пойдем. Обязательно пойдем, иначе и быть не может! Но вот все остальное…
– А давай сделаем так, чтобы нас постригли не в Ар-госе. Пока вернемся, пока то да се, осень настанет. Твои родичи разъедутся…
– Гм-м-м…
– И вообще, - вдохновляюсь я. - Если нас в Аргосе постригут, это будет неправильно. Понарошку. Ведь как у нас делают? Собираются, жертву Зевсу Трехглазому приносят, который на акрополе, потом дедушка нож берет. И все! А я вот у дяди Эвмела спрашивал…
Дядя Эвмел все знает! И про это самое пострижение тоже. Оказывается, это обычай еще допотопный. Он и у пеласгов был (настоящих, а не тех, что с Алкмеоном ходят), и у первых людей, что до пеласгов жили. Тогда взрослым стать было трудно, не то что сейчас. Брали, например, мальчика и голым в лес пускали. Без всего - даже ножа не давали. А тело краской разрисовывали - липкой, так что не смыть. А тогда в лесу всякое было. И львы, и чудища, и гидры, конечно. Вот пока краска не сойдет, он в лесу и прячется. Выживет - постригут. Или с тем же львом драться заставляли - кто кого. Или опять-таки в лес загонят и облаву устроят.
Вот это и вправду - пострижение. Это уже не шутки! Правда, тогда не только стригли. У пеласгов мальчикам передние зубы вырывали. А на Крите - эти же зубы надпиливали и краской закрашивали (вот почему дядя про зубы сказал!).
Зубы - это, конечно, плохо. Зато тогда кто попало взрослым не становился. А если уж взрослый - так не понарошку. Уважать станут. Ведь это вам не жертву Трехглазому приносить!
Про зубы я Капаниду говорить не стал, но и прочего хватило. Он снова сопеть принялся (задумался!), а потом мы вдвоем думать начали. И в самом деле, вот бы придумать чего! Чтобы и нас уважать стали. Тогда и жениться не смогут заставить, и вообще. Потому как мы не просто так мальчишки стриженые. Мы - взрослые!
– Слева! Справа! Справа! Выше! Еще выше! Еще раз Еще!
Щит гудит - да так, что руке больно. Щит тяжелый, настоящий, а меч хоть и деревянный, но тоже тяжелый. Из дуба. Такой не расшибешь!
– Диомед, резче! Еще! Быстрее! Быстрее! Быстрее не получается. Я все делаю правильно, но Эма4 тион все равно успевает отбить. Успевает - и сам бьет. Он - самый лучший на мечах. И самый быстрый.
– Шаг вперед! Слева! Щит вправо! Диомед, быстрее!!!
