светит, каж| дую травинку видать. Словно серебром затянуло. Люблю лес! А вот море… Ведь через залив плыть придется! А ее волны?
От таких мыслей бедняга Морфей убежал без оглядки. Оставалось вновь накинуть плащ, встать, вдохнуть холод! ный вкусный воздух…
Хорошо!
А, говорят, в Этолии леса совсем не такие. Деревья та маленькие, кора черная, а ветки без листьев почти. И горы другие. Не с гладкими макушками, как у нас, а острые, высокие, на вершинах даже лес не растет…
И сам не заметил, как на краю поляны оказался. Обернулся, на малиновые угли поглядел. Назад? Я сделал шаг и вдруг услышал…
Нет, не услышал! Словно ветер сзади подул. Легкий, почти незаметный. Только не ветер это. Листья не шелохнутся, травинки не дрожат…
– Янаанааа-а-а-а! Янаанааа-а-а-а! Далеко? Нет, близко, только тихо! рука уже легла на рукоять ножа. Хороший нож, хеттий-ский. Не меч, конечно…
– Янаанааа-а-а-а!!
По затылку вроде как муравьи пробежали. Пробежали - сгинули.
Испугался, герой?
Ну, поют, ну и что? Тем более голос женский. Даже не женский. Вроде как девчонка пищит.
– Янаанааа-а-а-а! Янаанааа-а-а-а! Нет, не девчонка. Девчонки!
Первая мысль: Капанида будить. Вторая: было б из-за чего! Какие-то босоногие пастушки вышли в лес побегать. Они же тут, в Аркадии, каждому кусту кланяются. Наверное, решили у какого-нибудь пня- коряги песни попеть, голышом побегать… Голышом?? Ухты! Первое дело на войне что? Правильно, голодным не оказаться. А второе? А второе - разведка. Если голышом - точно Сфенела разбужу!
Я ошибся. Пели не близко, а очень близко. Прямо за деревьями, и дюжины шагов не будет - еще одна поляна. Тоже круглая, но побольше. На той стороне - дерево поваленное. Старое.
И - огоньки!
Огоньки я уже лежа наблюдал - в траве. Мало ли? Тем более никаких девчонок…
– Янаанааа-а-а-а!!
Да, огоньки! Над самой травой огоньки. Вроде-светляков, только поярче. И движутся!
Мне бы испугаться, конечно. Да вот не испугался - До того интересно стало. Слыхал о таком! Сначала движутся, потом туманом пойдут…
Есть! Заспешили, закружились мотыльками. Быстрее, быстрее!..
– Янаанааа-а-а-а! Янаанааа-а-а-а!.
Вот они!
Сквозь нестойкий призрачный огонь, сквозь светящийся туман…
Я не ошибся - девчонки. Маленькие совсем. И голышом. Да только непростые девчонки. Вроде как сами из тумана вылеплены. И волосы светятся, и лица. Серебром светятся..
Пора Капанида будить. Дриады! Когда еще их увидишь? Тем более и бояться нечего. Зато будет что дома рассказать!
– Хейя-я-я!
Замерли! Замерли, в кружок собрались… Эх, и уходить не хочется!
– Хелихелина! Хелихелина!
Я чуть не рассмеялся, но вовремя рот рукой закрыл. Девчонки - всегда девчонки, даже если они не девчонки, а дриады. Сейчас играть будут - в хелехелину. В черепаху то есть. Мудреная игра - одна бежит, другая догоняет. Догонит - и сама убегает…
– Черепаха-пряха, что творишь в кругу?
– Из шафрана яркого пеплос новый тку!
Поймали! И снова ловят!
– Куда делся, нам открой, друг сердечный твой?
– Сел на бела он коня, да и в озеро - плашмя! Ай-й-й!
'Ай-й-й!' - это не по игре. Это они меня увидели. Поднял голову, дурень! Засмотрелся!
– Светлая! Светлая! Помоги-и-и!
И вдруг я понял - пора удирать. Взаправду. И быстро. …Ударила ветка по лицу…
Ой!
Вместо прохода - ствол дубовый. Старый, не обхватить. Рядом… Тоже ствол. Да как же?.. Ах ты, Дий Подземный! Колючки!.
Стена! И слева, и справа. Словно деревья плечи сомкнули. Сомкнули, сучьями ощетинились.
Фаланга!
А если через поляну? Успею?
Обернулся…
Ни огоньков, ни девчонок. А вместо ствола поваленного - серебряный… костер? Нет, но похоже. Дрожит, движется…
– Тебе не уйти, мальчик!
Спокойно звучал Ее голос. С насмешкой. И я понял - не уйти.
Ближе, ближе. Серебро расплывается, рассыпается искрами…
– Не уйти!..
Эх, раньше нужно было деру давать! Дриады не обидят, а вот Та, что над ними всеми хозяйка…
Словно вихрь над поляной пронесся. Дрогнули деревья, шумнули кронами. Мотыльками разлетелись искры.
Она!
Серебряные волосы падали на грудь, серебром горела диадема, серебром светилась кожа…
Воздух застрял в горле. Не от страха, нет. Она была… Она была…
– И тебе не страшно, мальчик? В голосе - насмешка. В глазах - искорки смеха. Серебряные.
– Не страшно! - прохрипел я. - Радуйся, Светлая!
– Радуйся и ты, - в голосе мелькнуло любопытство (краешком, краешком). - Кто ты, мальчик? Мальчик? Руки на бедра, подбородок - вперед.
– Я - это я! И я не мальчик. Светлая! - Ты - это ты?
Теперь Она и в самом деле удивилась. По-настоящему.
– Кто научил тебя так отвечать? А-а, вижу! Твоя кровь! Она светится. Но ведь ты не бог?
Вот еще! Страх куда-то делся, осталась… Обида? С чего это мне на Нее обижаться?
– Я - Диомед сын Тидея! А кто Ты, Светлая? Смех - легкий, серебристый.
– Глупый мальчишка! Почему ты не боишься смерти? Ведь я не выпущу тебя отсюда!
'Еще чего!' - хотел рубануть я, открыл рот…
– Потому что Ты - красивая. Ты - самая красивая! Дий Ясное Небо, Психопомп Ворюга! Кто это сказал? Я?!
Рука - тонкая, гладкая - протянулась вперед, легко коснулась щеки. Я ждал холода, но теплыми были Ее пальцы. Теплыми - как дыхание.
– Я красивая, верно. А кто ты такой, Диомед, наглый мальчишка, посмевший зайти сюда? Я не позволяю говорить такое даже богам! Здесь всюду - я. И тебе не поможет даже та, чья кровь светится в твоих жилах.
И почему мне почудилась, что Она не сердится?
– Я не мальчишка! - упрямо повторил я. - А Ты самая красивая. А теперь делай со мной что хочешь, Светлая!
Сказал - и только вздохнул. А если Она меня съесть решит? - Что хочу? Мне не нужно для этого твоего разрешения, Диомед сын Тидея! Я вижу, ты не очень говорли! В моем лесу есть скворцы, они любят повторять одно и тоже.
Ей было смешно. Мальчишка посмел сказать…
Скворец, значит?
– Одна несравненная дева желаннее всех для меня, та, что блистает под стать Новогодней звезде в
