Терсит! Вместе с дедушкой Живоглотом! Темно. Душно. Надо идти.А интересно, вспомнит ли меня Светлая? Только ошиблась Она - некому искать Ее будет. Жалко, я бы искал?]Всю жизнь… Пора!
– Ой!
Это не я 'ой!' сказал - Сфенел. И не басом - просто так. Это когда мы с ним в коридоре столкнулись. Вышел я из спальни, дверь тихонечко прикрыл - а тут он.
Странно, 'ой!' от него я слышу впервые!
– Я… Это…Ну…
Я так удивился (чего это с ним?), что даже на миг забыл, куда иду. И действительно - красный он, Капанид, волосы дыбом (как у Горгоны!), хитон на плечо съехал…
Побили, что ли?
– Я это… Это…
Взгляд такой - словно и взаправду побили. На щеке - пятно красное. И на шее.
– Я, Тидид, не хотел. Не хотел! Это она, тетя Деянира! Она заставила! И второй раз - тоже…, Вот- вот заплачет. Это Капанид-то! Жаль, нет времени пасспросить! И чего это тетя его заставляла делать? Всех быков с козами по кличкам перечислять? - Пойду, - киваю я. - Ты… Оставайся. Спи!
Вообще-то попрощаться надо. Полагается. Все-таки мы Друзья! Лучшие друзья - с детства самого. Но… Нельзя!
– А-а, ты куда?
Ну вот! Спросил!
Не отвечаю, иду. Быстро иду. А Сфенел…
– Ты… Ты что, обиделся? Ну да, она тебе, конечно, тетя, но я… Но она…
Ох, тетя тут при чем? Поссорились они с Капанидом, что ли? Ничего, помирятся!
Дверь! Щеколду - в сторону. Ох, и скрипит! Не услышал бы кто…
– Да куда ты?!
Хорошо на дворе! Воздух холодный, вкусный. Почти как в лесу.
– Куда?.. Куда-куда? Туда!
– Гулять! А ты спать иди, понял, да? Иди! Понял? Спать иди!
Зря я так! Никогда на Сфенела не орал. Мы же друзья! Но… Как еще скажешь?
Он будто о чем-то догадался. Мигнул, репку свою почесал, затем вроде как за бороду дернул (не выросла еще, это он папе своему подражает).
– Ты… Я сейчас!
Куда это он? Ах да, там же пифос с водой! Никак умыться решил? Вот и хорошо! А я в ворота! Заперты? Ничего, перескочу… -.Догнал он меня уже на улице.
За воротами - не дядиными, городскими - еще свежее Стало. Я даже пожалел, что плащ не надел - в одном хитоне выбежал. А над лесом близким - уже полоска светлая серебрится. Скоро с Селеной встретимся!
И не только с нею…
– Значит, без меня идти решил? - обиженно басит Сфенел. - Без меня, значит? Небось, папа твой без моего никуда бы не пошел!
Рассказал я ему все. Не хотел, но пришлось. Друзы ведь!
А дорога под ногами так и стелется. Узкая, чуть по, уклон. Так бежать и приглашает… …На одной табличке было - из тех, что я у дяди Эвме-ла читал. Самая, мол, удобная дорога - которая в Гадес ведет. Ровная, гладкая, не заблудишься…
– Так ты с ним что, драться решил? - не отстает Ка-панид. - С этим, в шкуре?
– Решил… - Ну и правильно! Ты его враз положишь. А если кто еще полезет, того я скручу! А сам ручку кинжала поглаживает. Эх, Капанид! Даже если чудо, если мы вдвоем, как Геракл с Ификлом, все куретское воинство разгоним, все равно ведь уйти не дадут. Достанут!
Кровник - это навсегда. Врага можно пожалеть, простить. И помириться можно. А со мной мириться они не могут. Боги не простят потому что. И души убитых папой тоже не простят. Из самого Гадеса придут! Капанид просто не знает, у нас… у них в Аргосе давно не мстят. Очистят поросячьей кровью у алтаря - и все. А у нас… …А дорога все под уклон, под уклон. Легко, легко идти!
Хорошо, что Сфенел так думает! Его, наверное, не тронут. У него волосы длинные, не стриженные еще, таких трогать сам Зевс-Гостеприимец не велит. И меня бы не тронули, если бы, скажем, война.
Кровника - тронут. Ну и ладно! Главное, чтобы не как овцу! …А вокруг уже лес, дорога вверх пошла, но все равно, идти легко, ноги сами несут, словно на сандалиях крылышки выросли, как у Психопомпа- Килления… …А может, и не вспомнит меня Светлая. Кто я ей? Обидно, если не вспомнит - хотя бы разок. …та, что блистает под стать Новогодней звезде в начале счастливого года. Лучится ее красота, и светится кожа ее…
– А вот и речка. Смотри, Тидид, герма!
Голос у Сфенела такой, словно он и рад. Ну, еще бы, подраться можно!
Над лесом острый серп вынырнул. Вынырнул, засветился. Успели!
– Пойдем, что ли?
Я вздохнул, на Луну-Селену поглядел (серп серебряный - это, говорят, ее диадема: красивая!). А потом на мост взглянул. Вот он, старый, с краев камни свалились, под ним речка шумит… Шагов двадцать - и мы там. В Ку-ретии.
Мост, речка, за речкой - лес, перед мостом - герма. Старая, по уши в землю вросла.
Герма?
– Эти слова на твоем языке, мама? Как и колыбельная?
– Да, сынок, на моем. Их легко запомнить, правда? Но главное - кровь. Когда не будет выхода, порежь себе руку. Ты ведь не испугаешься, если будет немного больно?
– Мама!
– Ладно, ладно, ты уже взрослый, знаю! Крови много не надо, всего несколько капель…
– А почему он должен помогать? Ведь ты его не любишь? А вдруг не захочет?
– МЫ - нелюди, сынок. НАС можно заклясть. Это - как отравленная стрела. Много бы дал Психопомп, чтобы мы с тобой забыли эти слова!
– Мама, а ты… Неужели и тебя так можно…
– Заклясть? Можно, мальчик. Да вот только никто не знает, как. И не узнает. Никогда!
От каменного лика уцелел только нос. Вместо глаз - источенные ветром и дождями выемки. Рот… Нет его, в землю ушел.
Ну и пусть себе!
Я обернулся. Сфенел беззвучно шевелил губами - не иначе Килления о помощи молил. Самое время! Вот и я сейчас его попрошу. И много слов мне не надо, пяти вполне хватит. Пяти слов - и вот этого!
Кинжал бесшумно покинул ножны. Лезвие острое, сам точил! Даже боли не почувствую. Просто плеснет кровь на старый камень, просто вспыхнут красным огнем тлаза-выемки… …Или по-другому будет. Но - будет!
Ну что, Фоас, сын Андремона, наследник куретский, не ожидал?
'Придешь - я убью тебя, как мужчину, в грудь…' Бронза дрогнула, едва коснувшись кожи. Мой родич мог ударить ножом в спину. Полное право имел! И дротик бросить. И стрелой отравленной угостить.
Мог!
А вместо этого…
– Эй, Тидид! Ты…
В голосе Сфенела - тревога. Он не понимает, зачем его друг стоит у старой гермы с кинжалом в руках. Хвала богам, не понимает!
Мне нечего бояться! Смерть легко вызвать. Кровь да пяток слов, которые так легко запомнить - Тидид!
– Да, - кивнул я. - Пойдем.
