Ма Жуну все, что сумел узнать от Тао Паньтэ о предполагаемом убийстве отца, а также он подозрениях Тао в отношении Фан Дая. Ма Жун, выслушав хозяина, с сомнением покачал головой.
— Чтобы разобраться во всем этом, нужно время! — проворчал он.
Судья ничего не ответил. Весь остаток пути он напряженно размышлял.
Когда Ди и его помощник выбрались из паланкина у «Вечного блаженства», дородный хозяин постоялого двора подошел к Ма Жуну.
— Господин Ма, — чуть-чуть смущенно выпалил он, — с вами хотели бы переговорить два… э-э… господина. Я отправил их ждать на кухню. Насколько я понял, дело касается соленой рыбы…
Ма Жун сначала недоуменно захлопал глазами, но потом просиял и широко улыбнулся.
— Вы позволите мне их выслушать, мой господин? — спросил он у судьи.
— Конечно, сходи обязательно. А я тем временем уточню кое-что у хозяина. Когда закончишь, присоединяйся ко мне в Красной беседке.
Один из слуг повел Ма Жуна на кухню. Два мускулистых обнаженных по пояс повара с недовольным видом наблюдали за Крабом, а тот стоял у самой большой печи, держа громадную сковороду с внушительных размеров рыбиной. Креветка и четверо мальчишек посудомоев тоже смотрели на силача, но с более безопасного расстояния. Великан высоко подбросил рыбину и опять ловко поймал на сковороду — только на сей раз она шлепнулась на другой бок.
Сверля поваров взглядом больших, чуть навыкате глаз Краб глухо прогудел:
— Вот, видали, как надо делать? Тут весь секрет в движении запястья. Ну-ка, попробуй ты, Креветка!
Маленький горбун, сердито хмурясь, подошел к приятелю и подбросил рыбину, но та плюхнулась обратно, наполовину свесившись за край сковороды.
— Опять не вышло! — укоризненно заметил Краб. — Это потому, что ты дергаешь локтем. А шевелить надо только кистью. — Тут гигант заметил Ма Жуна и кивком дал ему понять, что лучше бы их разговор происходил без свидетелей. — давай-ка еще раз! — скал горбуну и вышел из кухни, увлекая за собой помощника судьи.
Молча они отыскали тихий уголок заброшенного сада.
— У час с Креветкой тут кое-какие дела, — хрипло прошенiтал Краб. — Один умник вздумал жульничать за игорным столом. Хочешь взглянуть на торговца древностями?
— Ни за что! Утром я уже видел эту гнусную морду и на ближайшую пару лет с меня хватит!
— А теперь давай предположим — просто предположим, — с подчеркнуто равнодушным видом обронил Краб, — что твой господин захочет с ним побеседовать. Тогда ему надо поторопиться, потому как Вэнь, насколько я слышал, вечером отбывает в столицу — но его словам, кое-что прикупить для лавки. Только я не уверен, что это правда. Считай это неофициальным, добровольно сделанным предупрежден нем.
— Спасибо за помощь! — поблагодарил великана Ма Жун. — Честно говоря, мы еще не закончили разбираться с этим старым козлом. далеко не закончили!
— Я так и думал, — бесстрастно кивнул Краб. — Что ж, пойду обратно на кухню. Креветке надо упражняться. Просто необходимо. до свидания.
Ма Жун сквозь кусты пробрался на террасу Красной беседки. Увидев, что судьи Ди еще нет, он уселся в большое кресло, закинул ноги на перила, с блаженным вздохом закрыл глаза и стал думать о Серебряной Фее.
Тем временем судья Ди расспрашивал хозяина постоялого двора об истории Красной беседки. Удивленный любопытством постояльца, толстяк то и дело растерянно почесывал голову.
— Насколько я знаю, — промямлил он в ответ на очередной вопрос, — сейчас Красная беседка выглядит в точности, как пятнадцать лет назад, когда я купил этот постоялый двор. Но если господину судье угодно, чтобы я внес какие-то изменения, мы, конечно…
— А не знаете ли вы кого-нибудь, кто работал здесь до того, как вы купили постоялый двор? — перебил судья. — допустим, лет тридцать назад?
— Ну, разве что отец нынешнего привратника, господин судья. десять лет назад сын сменил его, потому как…
— Отведите меня к нему, — тотчас потребовал Ди.
Бормоча под нос извинения, хозяин провел судью через службы, где стоял отчаянный гвалт, в небольшой дворик. Там, оседлав деревянный ящик, грелся на солнце худой, болезненного вида старик с косматой, нечесаной бородой. При виде судьи в церемониальном платье из зеленой парчи он замигал и попытался встать, но Ди остановил его.
— Прошу вас, сидите, — поспешил успокоить он старика. — Негоже причинять беспокойство человеку столь почтенного возраста. Я хотел бы лишь кое-что узнать о Красной беседке. Вы не помните, когда переставили кровать в Красной комнате?
Седобородый старец задумчиво подергал жидкие усы и мотнул головой.
— Эту кровать ни разу не передвигали, — ответил он. — Во всяком случае, когда я работал. Она всегда стояла у южной стены, слева от входа. Там самое подходящее для кровати место. Правда, за последние десять лет я ручаться не могу. Возможно, ее и передвинули. Сейчас любят все менять.
Нет, кровать стоит там же, — заверил старика судья. — Сейчас в Красной беседке живу я.
— Хорошие покои, — пробормотал старец. — Лучшие из всех, что здесь есть. А глициния сейчас, наверное, цветет. Это я ее посадил лет двадцать пять назад. Я тогда маленько садовничал. Вот и взял отростки глицинии из маленькой деревянной беседки, что стояла в глубине сада. Потом эту беседку сломали — а жаль, плотник сработал ее на совесть. Сейчас везде понастроили новых домов, двухэтажных — думают, чем выше, тем лучше. И деревья пересадили. Совсем испортили вид с террасы. Знали бы вы, какие там можно было наблюдать закаты! А еще — любоваться очертаниями пагоды даосского храма на фоне вечернего неба. И вдобавок из-за всех этих деревьев в Красной беседке, на мой взгляд, стало сыро.
— Террасу окружает живая изгородь, — заметил Ди. — Кусты тоже посадили вы?
— Что вы, мой господин, конечно нет! Кусты не должны расти у самой террасы. Если оставить открытое пространство, тут же наползут змеи и прочая мерзость. Кусты посадили тупоголовые стражники из сада. Я там не раз ловил скорпионов. А ведь стражникам полагается следить за порядком и чистотой! Нет, по мне, куда лучше простор да солнечный свет, мой господин, особенно после того, как стали болеть все кости. Это навалилось как-то вдруг, разом, я еще сказал сыну…
— Приятно видеть, — перебил собеседника судья, — что для своих лет вы замечательно здоровый и крепкий человек. К тому же, как я слышал, у вас заботливый сын. Что ж, большое вам спасибо!
С этими словами Ди поспешил в свои покои. Едва он ступил на террасу, Ман Жун вскочил и стал докладывать, что, по сведениям Краба, Фэнь Юань вознамерился отбыть с острова.
— Разумеется, он никуда не поедет, — отрезал судья. — Вэнь дал суду ложные показания. Выясни, где он живет, и мы сегодня там побываем. А теперь скорее иди на постоялый двор, где остановился Киа, и скажи молодому человеку, что я немедленно хочу его видеть. После этого можешь поесть риса — время близится к полудню. Но через час ты должен вернуться сюда. У нас много дел.
Судья Ди опустился в кресло у ограды и, поглаживая длинную бороду, стал размышлять, насколько вписываются показания старика привратника в историю, рассказаннуюТао Паньтэ. Из глубокой задумчивости его вывело появление молодого поэта.
Было видно, что Киа Юно очень волнуется. Войдя на террасу, он несколько раз торопливо поклонился судье.
— Садитесь, садитесь! — с легким раздражением воскликнул Ди.
Киа послушно опустился на бамбуковый стул. Судья довольно долго с хмурым видом изучал его взволнованное лицо.
— Вы не похожи на игрока, господин Киа, — вдруг заметил он. — Что побудило вас испытывать судьбу за игорным столом? Результат, как мне сообщили, оказался весьма плачевным.
На лице молодого поэта отразилось смущение.
— Наверное, я никчемный человек, господин судья! — немного поколебавшись, пробормотал он. — Мне нечем похвастать, кроме небольших способностей к стихосложению. Я вечно поддаюсь порывам чувств, плохо владею собой и склонен идти на поводу у сиюминутных обстоятельств. Как только я вошел в
