постарше, которого звали Ластень.
— В чем дело, господа? — поинтересовался Рон.
— Он взял… Он один… И не отдает… Отними у него!… Он нам не дает! — наперебой кричали дети.
— Что такое? Говорите по одному!
— Да ничего не случилось, — Ластень встал. — Я взял у этой малышни два кристалла, хочу поглядеть повнимательней.
— Не стоит срывать тренировку из-за любопытства. У них столько же прав, что и у тебя.
— Да чему они могут научиться?
— Хотя бы тому, чего ты пока не умеешь. Отдай кристаллы.
— Молод еще мне приказывать, — Ластень явно нарывался на драку. Рон ответил, холодно чеканя слова:
— Да, я твой ровесник. Но я знаю и повидал в пять раз больше, чем ты. Слабоумный же всегда останется слабоумным, сколько бы ему не было лет.
— Эй, ты на кого намекаешь?
— Я, — повысил голос Рон, — я ни на кого не намекал, но раз ты сам сказал — …
— Ах ты, недомерок! Тоже мне, учитель нашелся!
— Можешь уходить, тебя никто не держит. Но если у тебя хватает совести в такое время затевать свары, ты — не мужчина, а капризная баба. — Рон разозлился и не совсем владел собой.
Ластень пренебрежительно рассмеялся.
— 'Такое время'! Про «такое время» мы только от тебя и слышим. Может, помашем кулаками, тогда авось и выяснится, кто из нас настоящий мужчина? А?
— С удовольствием, — поспешил прервать его Рон. — Я бы подрался с тобой, если бы был уверен, что случайно не применю магию. Тогда тебе придется несладко.
Вообще говоря, это было откровенным враньем. Рон мог отлично контролировать себя, да и случаи непроизвольной магии сами по себе были крайне редки. Но Рон совсем не был уверен, что устоит в поединке. Если уж на то пошло, он, скорее, был уверен в обратном. Волшебник был вынослив, но как следует драться не умел, и был слабее Ластеня. А сейчас Рону нужно было во что бы то ни стало сохранить свой авторитет.
— Ха! Твоя магия! — Ластень вырвал у кого-то из ребят кубок и швырнул его об стенку. — Она годится только для того, чтобы дурачить детей. Ой! — у Ластеня вырвался крик, и он закрыл ладонью глаза от невыносимой боли. Что же это такое?! Глаза его словно поразила молния!
Но только его. Рон направил иллюзию очень точно, и она подействовала только на Ластеня. Не выпуская из рук инициативы, Рон шагнул вперед и тряхнул Ластеня за плечи так, что голова парня откинулась назад.
— Смотри! СМОТРИ СЮДА! Сломать сопротивление юноши оказалось неожиданно трудным. Магия на него действовала хуже, чем на любого из эдоров. Но воля его все же была слабей, чем у Рона. Он был слишком темпераментен. Подчинив его себе, Рон приказал:
— Замри, не двигайся. Затем повернулся к собравшимся и произнес:
— Я мог бы подчинить себе любого из вождей ротени точно также, как подчинил Ластеня. Но я не сделал этого, так как уважаю свой народ. Но когда на меня нападают, я вынужден защищаться. Тем не менее, вреда я не хочу никому. Запомните это.
Маг опять обратился к своему незадачливому противнику:
— Не стоит больше обижать младших. Ты вел себя не лучшим образом. Но не держи на меня зла, хорошо?
— Да. — голос Ластеня был тускл.
Рон положил ему руку на плечо.
— Очнись! Ты в порядке.
Парень вздрогнул.
— Что это я натворил? Прости, пожалуйста! — он выглядел очень смущенным.
— Уже забыл. Но, может быть, тебе пока не стоит заниматься с нами?
— Ты так считаешь?
— Я ни на чем не настаиваю. Обдумай все и…
— Рон!
Маг обернулся. Перед ним стоял худощавый юноша, выше его минимум на фут. Некоторое время Рон всматривался в черты его лица, а потом радостно завопил:
— Трайне!
— Это и впрямь ты! Мне сказали — так я не поверил!
Рон в восторге стукнул его кулаком по плечу.
— Ах ты, разгильдяй! Сколько же ты мне крови попортил! Когда ты пропадал, ты думал, что я скажу Элем и Ворану? Свинья!
— Звезды, четырнадцать лет прошло, а ты сразу набрасываешься на меня с упреками!
— Осел! Как же я рад тебя видеть!
— К сожалению, не могу сейчас с тобой поговорить, Этте засадил меня за обучение этих хулиганов. Но после обеда, часов в семь, я собирался в патруль. Едем со мной, а?
— Ладно. Буду, как дуб на скале. Значит, в семь?
— Может, чуть позже. Я здесь буду. Зайди и напомни.
— Ну, хорошо.
Рон и Трайнис скакали впереди, отделившись от троих спутников. Уже стемнело, а с заходом солнца стих ветер. Прогулка была одно удовольствие: полтора часа — туда, два часа — обратно, при всем желании трудно было вернуться домой после двенадцати. Но они вернулись (а, точнее, возвращаются), поужинав у маленького костерка со следопытами-пограничниками.
— Как же могли стражи не заметить засаду? — задумчиво говорил Трайнис.
— Они, может, и заметили. Пограничник что-то говорил Гелю и… — Рон осекся.
— Ничего, я уже свыкся.
— А было, как будто вчера.
— Интересно, куда попал пленный?
— Не знаю, меня же продали в Трис-Броке.
— И ты ничего не знаешь о его судьбе?
Рон покачал головой. Если уж ему самому противно вспоминать тот миг, то как его смогут понять остальные? Став постарше, Рон пытался узнать что-нибудь о том ротене, но безрезультатно — их команду превели из Кэрол Тивендаля. Может, теперь появится возможность помочь ему.
— И все же я попался не напрасно. Смог сбежать и предупредить вас вовремя.
— Как же тебе все это удалось? — Трайнис сделал широкий жест.
— Долго рассказывать. Они решили поиграть со мной, как кошка с мышью, но, если помогут предки, подавятся мышиным хвостом. Когда-нибудь я все расскажу. Занимательная история.
Вот и дом. А там — уютная постель и еще один горячий ужин, заботливо оставленный матерью в печи.
'Не задержусь я здесь, не для меня все это. ' — думал Рон, глядя в пламя. — «Вдобавок, я уже наполовину чужой здесь» — с горечью вздохнул он, особенно остро чувствуя на своей шкуре хитроумное воспитание твен. «Что же мне делать? С кем быть?»
Ночью он долго не мог уснуть, как перед любым значительным событием, но по той же причине поднялся рано. Последняя сводка была такова: обнаружено 17 точек, еще шесть на подозрении, но уже вряд ли могут быть проверены, поскольку на дворе день.
Утром рыбаки из Файрона выходили в море и заметили парус в нескольких милях от берега. Рон немного успокоился. Это означало, что план не отменен, а, значит, твен пока ни о чем не догадываются. Еще до наступления сумерек будет ясна диспозиция.
