— Свет в церкви горел?
— Только лампа, которую он использовал для игры. Пистолет лежал рядом с ним. Когда я увидел, что он мертв, то не знал, что мне делать. Я ничем не мог ему помочь, поэтому решил позаботиться о себе. Мне казалось, что будет лучше, если тело обнаружу не я один, да еще в такое позднее время. Его наверняка хватятся дома и пойдут искать — что и сделала мисс Дженис. Я не хотел иметь дело с полицией.
— Продолжайте.
Буш немного подумал.
— Я не прикасался к нему, так как знал, что этого нельзя, только убрал его ключ с табурета.
— С табурета? — воскликнул Лэм.
— Мистер Харш положил его туда. Он всегда отпирал дверь, входил в церковь с ключом в руке и клал его рядом с собой на табурет. Как-то я сказал ему: «Когда-нибудь вы потеряете ключ, мистер Харш». Он покачал головой и спрятал ключ в жилетный карман. Поэтому, когда я увидел ключ на табурете, то сделал то же самое — положил ему в карман.
— Тогда почему на нем не было ваших отпечатков пальцев? — осведомился Лэм.
Буш выглядел слегка удивленным.
— Я держал его через носовой платок.
— С какой целью?
— Мне показалось, так будет лучше.
— Почему? — Слово прозвучало, как пистолетный выстрел.
Буш вновь поднес руку к подбородку.
— Я не хотел оставлять свои отпечатки.
— Вы об этом подумали?
— Мне пришло это в голову. — Он опустил руку.
— Ладно, продолжайте, — сказал Лэм. — Что вы сделали потом?
— Выключил свет, вышел, запер за собой дверь и обошел вокруг церкви, как я и говорил.
— Сколько тогда было времени?
— Часы били десять, когда я подходил к воротам.
— Церковная дверь была заперта, когда вы подошли к ней? — Взгляд старшего инспектора стал напряженным.
— Нет. Мистер Харш не запирал ее, когда светила луна.
«С нашим делом против Мадока придется распрощаться!» — подумал Эбботт, записывая ответ.
Лэм склонился вперед на стуле.
— Вам следовало сообщить об этом раньше. Держа язык за зубами, вы навлекли подозрение на других. Когда вы в последний раз видели Эзру Пинкотта?
— Вчера вечером в «Быке», — подумав, ответил Буш.
— Вы вышли оттуда вместе?
— Нет.
— В котором часу вы ушли из «Быка»?
— Без семи минут десять.
— И что вы сделали?
— Отправился в свой обход.
— Вы заходили в церковь?
— Да.
— И не брали с собой Эзру?
Впервые Буш выглядел обеспокоенным.
— Чего ради мне это делать?
— Вы знали, что он хвастался, будто знает что-то о смерти мистера Харша и это набьет его карманы деньгами?
— Все это знали. Он во весь голос распространялся об этом в «Быке».
Следующий вопрос прозвучал очень резко.
— Вы держите у себя дома бренди?
Буш слегка нахмурился.
— В этом нет ничего дурного. Тетя миссис Буш употребляет его, когда у нее спазмы.
— Так мне и сказали. Вы давали Эзре бренди прошлой ночью?
Буш перестал хмуриться, и его губы расплылись в улыбке.
— Эзра не нуждался в том, чтобы ему предлагали выпивку. Почему вы думаете, что я тратил на него свое хорошее бренди?
Лэм выложил карты на стол.
— Кто-то угостил его бренди, ударил по голове и бросил в ручей, где он захлебнулся.
Буш уставился на него.
— Быть не может!
— Тем не менее это так.
— Зачем?
— Чтобы он не болтал о том, кто убил мистера Харша.
Буш бросил шапку на пол. Казалось, будто она выскользнула у него из руки. Он нагнулся, чтобы подобрать ее.
— Кто же мог сделать такое? — сказал он.
Глава 32
— Они бы мне никогда не простили, если бы я не привела к ним свою гостью, — сказала мисс Софи. — Я знаю их всю жизнь, А Мэри Энн теперь инвалид…
Мисс Силвер улыбнулась.
— С удовольствием побываю у мисс Донкастер, — вполне искренне отозвалась она.
— Тогда я только закончу письмо моей кузине Софи Феррерс. Это не займет много времени и даст им возможность приготовить чай.
День был теплым и ясным. Надев шляпу, перчатки и легкий летний жакет, мисс Силвер вышла в сад, где деревья отбрасывали причудливые тени на лужайку. Если бы на душе у нее было спокойно, она наслаждалась бы пребыванием в Борис. Но так как до покоя было очень далеко, мисс Силвер ходила взад- вперед по траве, обдумывая неудовлетворительные детали дела Харша.
Откуда-то слева ее окликнул пронзительный голос. Никто, хоть раз слышавший его, не мог ошибиться в том, кому он принадлежит, А мисс Силвер этим утром уже встречалась с Сирилом Бондом. Повернувшись, она увидела его сидящим на стене между пасторским домом и Медоукрофтом, одной рукой держась за нависающую ветку, А другой размахивая палкой, очевидно, заменяющей ему копье.
— В чем дело, Сирил?
— Знаете, что такое «Шприкен си дач»?
Мисс Силвер благожелательно улыбнулась.
— Ты неправильно произносишь. Нужно творить «Шпрехен зи дойч?» Это означает «Вы говорите по-немецки?»
Сирил взмахнул «копьем».
— Я спросил у мистера Эвертона, А он ответил, что не знает немецкого. В нашей школе учится мальчик — его отец беженец-еврей. Он здорово говорит по-немецки.
Мисс Силвер снова улыбнулась.
— Ты, похоже, настоящий альпинист. Смотри, не свались со стены. Из какого окна ты вылез во вторник вечером?
Сирил понурил голову.
