территория будущей Венесуэлы. На севере — Флорида, однако Соединенных Штатов еще не существует. Европа очень далеко — за Атлантическим океаном. Но карты у нас нет, поэтому плыть придется почти наугад, ориентируясь по звездами. Итак, решайте: куда?
Ответом стала тишина. Сергей был прав: люди еще не задумывались о будущем, поэтому сказать сейчас ничего не могли. Я и сам не знал, чего же я хочу в этом времени? Или, вернее, что я могу? Ведь желание должно исходить из реальных возможностей, а какие у меня здесь возможности прожить более- менее нормальную жизнь?
— Думаю, нам надо возвращаться в Европу, — заявил Лудицкий. — Там все-таки цивилизация, культура, то есть то, без чего мы не представляем нормальной жизни.
— Маленькая справочка, — не удержался я. — По сравнению со здешними колониями порядка там действительно больше, но государственный строй практически всех европейских государств — абсолютная монархия со всеми вытекающими последствиями. Например, с многочисленными привилегиями дворянства и бесправием остальных слоев населения. Кажется, дворян среди нас нет? Кроме того, в Европе постоянно идут войны. Конечно, до войн нашего века им далеко, но отдать какой-нибудь побежденный город на разграбление — дело самое обычное. Я не отговариваю, просто предупреждаю тех, кто забыл или просто плохо знал историю. А в России сейчас времена Петра Первого, но Северная война еще не начиналась, и единственный русский порт — это Архангельск.
— И еще, — добавил Валера. — Переход через Атлантический океан требует определенных навыков команды, то есть нас с вами. Колумбу, чтобы пересечь океан, понадобилось три месяца. Теоретически, доплыть можно и быстрее, но это лишь теория. Следовательно, нужен запас продовольствия и воды. И обязательно нужна умелая команда. А вчера вы уже убедились, насколько это тяжелый труд.
— А что предлагаете вы? — выкрикнул кто-то из задних рядов.
Люди смотрели на нашу маленькую группку с надеждой, словно мы уже спланировали все дальнейшее на много ходов вперед. Типичная психология толпы: ждать от лидера умения поставить вопрос и тут же преподнести готовый ответ.
— Пока мы не предлагаем ничего, — честно признался Кабанов. — Как я уже сказал, мы тоже над этим еще не думали. Да и вопрос настолько важный, что решить его возможно только сообща. Учтите: от принятого решения будет зависеть вся наша дальнейшая жизнь, да и жизнь наших детей в придачу.
— Предлагаю вынести на обсуждение еще один вопрос: о власти, — заявил Лудицкий. — Я не хочу и не собираюсь отрицать заслуг моего телохранителя и его людей, но, как он признал сам, от наших решений зависит вся наша дальнейшая судьба. Согласен, в трудных условиях некоторые элементы диктатуры были необходимы, но теперь это уже позади. Не пора ли нам вернуться к прежней форме правления — выбираемому совету? Можно восстановить прежний, можно выбрать новый, но главное — чтобы нами руководили люди, умеющие заглядывать вперед, а уже в их подчинении находились исполнители конкретных дел.
— Правильно, — громко объявил я. — Люди, которые отвечают за дела, будут находиться в подчинении у тех, кто смотрит вдаль, ничем другим не занимаясь, и ни за что не отвечая!
Послышался дружный смех. Все успели по достоинству оценить дела Кабанова, и вряд ли многие предпочли им слова бывшего депутата будущей Думы. Что касается меня, то, как бы я ни относился к любой власти, я не мог не признать, что при чрезвычайных обстоятельствах обойтись без нее просто невозможно. Не знаю, стану ли я поддерживать Серегу и впредь, но сейчас мне было намного спокойнее с ним, чем с профессиональным пустобрехом.
— Поступило предложение избрать новое руководство, — спокойно сказал Кабанов. — Как вы его мыслите, Петр Ильич? Только учтите, что людей сейчас намного меньше, чем было несколько дней тому назад.
— Я думаю, что должен быть председатель и два члена совета, — серьезно сообщил Лудицкий. — Им должны подчиняться ответственный за военное дело, ответственный за припасы, и капитан корабля. И, конечно же, нам нужен секретарь. Если не ошибаюсь, на данный момент у нас нет даже списка уцелевших людей, а это не лезет ни в какие ворота. Но главные вопросы мы будем решать сообща.
— Ни к чему все это, — высказал свое мнение Сорокин. — У нас есть один руководитель, если хотите, командор — Кабанов. Так зачем же нам другой?
Десантники ответили на это одобрительным гулом, как и многие из пассажиров. Но некоторые хранили молчание, и Кабанов заметил:
— Что ж, раз вопрос поднят, то надо его решить. Выберем третейского судью, пусть он и проведет голосование.
— Давайте это сделаю я. — Ох, язык мой — враг мой! — Человек я достаточно посторонний для любых возможных партий, но занимаю постоянную должность, так сказать, в соответствии с квалификацией. Возражения будут?
Возражений не было. Да и с какой стати? Сосчитать голоса — много ума не надо. Какая разница, кто это сделает?
Преамбула не заняла много времени. Из-за отсутствия бумаги и для упрощения церемонии голосовать решили открыто. Кандидатур на высшую должность было названо четыре. В первую очередь, естественно, Кабанова. Десантники стояли за своего командира горой и никого другого знать не желали. А вот у пассажиров мнения разошлись. Грумов и еще несколько человек из более пожилых предложили Лудицкого. Кто-то из молодых выкрикнул Рдецкого. Под занавес Ардылов объявил, что испокон веков в море есть только один начальник — капитан корабля, и потому власть должна принадлежать Ярцеву.
— У меня самоотвод, — отозвался Валера. — Я не чувствую себя подготовленным к такой роли, и предлагаю всем голосовать за нашего подлинного капитана, Сергея Кабанова.
— Тогда голосуем. Кто за Кабанова, прошу поднять руку.
Дружно поднялись руки военных и моряков, к ним присоединилось большинство пассажиров. Осталось только пересчитать и объявить результат:
— Сорок девять! Дальнейшее голосование уже не имеет смысла. Выбор сделан.
39. Наташа. Праздник втроем
После выборов Кабанов выступил с краткой речью:
— Благодарю всех, кто продолжает верить в меня. Всем прочим выражаю искреннее сочувствие. Теперь о дальнейшем. Мы еще не готовы к серьезному решению о конечной цели нашего плавания, и потому я предлагаю отложить его на некоторое время. Подумайте, прикиньте, а там и поговорим еще раз. Пока же поищем какой-нибудь другой остров, где мы смогли бы немного отдохнуть, а заодно и потренироваться в управлении бригантиной, артиллерийской стрельбе и других необходимых вещах. Иначе мы станем легкой добычей любого разбойника или обычной непогоды. Ярцеву распределить всех мужчин по вахтам, после чего снимаемся с якоря. Делать нам здесь больше нечего.
С последним утверждением были согласны все. Каждому хотелось убраться куда-нибудь подальше от острова, пока не вернулись ушедшие пиратские корабли. Работа закипела сразу же, и единственная причина, по которой мы задержались, заключалась в спасательных шлюпках с «Некрасова». Шлюпки эти так и стояли на берегу, где нас застало внезапное нападение. На всякий случай было решено взять с собой хотя бы одну из них. Мужчины доверху заполнили ее баки горючим, взятым с других шлюпок, Осталось лишь взять на буксир последнее напоминание о родном лайнере, и наконец-то выйти в море.
Новоиспеченные матросы неумело, но с азартом возились с парусами, на юте о чем-то совещались Кабанов, Сорокин, Валера и Флейшман, а на нашу женскую долю выпала приборка порядком загрязненного корабля, его помещений и палуб.
Кое-кто из бывших пассажирок тихонько роптал, но таких оказалось немного. Остальные сами не хотели жить в бардаке и понимали, что, в отличие от круизного лайнера, здесь нет прислуги, и наводить чистоту придется самим.
Для нас с Юленькой эта работа была достаточно привычной, и сводилась к тому, что каждая уважающая себя женщина делает дома.
