– Я... я не обязана сообщать вам.
– Так где же все-таки? – снова обратился к Сакетту адвокат. – У нее дома или в отеле?
– У нее дома. А теперь проваливайте.
Она умоляюще посмотрела на него.
– Скажи им правду, Том. Не у меня дома.
– У нее дома, – упрямо повторил Сакетт. Это _т_ы_ скажи им правду, Хелен. Никто тебя за это не выселит.
– Вы плохо соображаете, Сакетт, – расхохотался Мейсон. – Очевидно, у нее вчера в гостях был кто- то другой. Она пыталась вам подсказать, а вы не уловили посылаемых сигналов.
– У меня мама вчера приехала, Том, – сообщила Хелен Рукер.
Мейсон расхохотался еще громче.
– Проваливайте, ребята, – обратился Сакетт к окружавшим его мужчинам. – Я больше не скажу ни слова, также как и Хелен. Поехали, дорогая. – Он взял ее за руку.
– Вы хотите, чтобы я его остановил? – спросил Райс у Мейсона.
– Только попробуй, – огрызнулся Сакетт.
– С удовольствием. Мне его останавливать, мистер Мейсон?
– Пусть идут. Так, наверное, будет лучше.
Райс с сожалением покачал головой.
– Я бы его в бараний рог свернул, мистер Мейсон.
– Пусть убирается.
Сакетт и Хелен Рукер направились к джипу.
– Мы от него практически ничего не получили, – заметил Дрейк.
– Как раз наоборот, если у Найлса выйдут фотографии.
– Последний кадр в первой пленке, возможно, не удался, – заявил оперативник. – Последний часто запарывается. А вот эти на новой пленке должны быть хорошими. Готов поспорить на что угодно.
– Они будут достаточно четкими, чтобы прочитать все цифры? поинтересовался Мейсон.
– Что там такое? – заинтересовался Дрейк.
– Какое-то зашифрованное послание. Целый список цифр, – пояснил Мейсон.
– Харви, а как эти фотографии можно увеличить? – спросил Дрейк у Найлса.
– Самое большое увеличение, которое в данном случае можно сделать одиннадцать дюймов на четырнадцать. Все должно получиться очень четко. У меня хороший фотоаппарат и я всегда обращаю особое внимание на фокусировку.
– Интересно, что это за шифр? – обратился Дрейк к Мейсону.
– Понятия не имею. Я, конечно, блефовал, требуя листок у Хелен Рукер. У нее сразу же зародились подозрения. Это была дешевая уловка с моей стороны, но нам просто необходимо было узнать, что он ей вручил. Я думал, что это какой-то лист бумаги, но цифры... секундочку... у меня появилась идея....
– Какая? – спросил Дрейк, когда Мейсон внезапно замолчал.
– Список цифр, – медленно произнес Мейсон. – Это не зашифрованное послание.
– Тогда что же?
– Есть шанс, что...
– Не тяни резину.
– Это список номеров.
– Каких еще номеров?
– Купюр на пять тысяч долларов.
– Конечно нет! – воскликнул Дрейк. – Это самый охраняемый секрет во всем деле.
– Знаю, – ответил Мейсон. – Но, тем не менее, чем больше я думаю, тем больше убеждаюсь в том, что это как раз и были номера купюр, а не зашифрованное послание. Найлс, сколько времени вам потребуется, чтобы проявить пленку?
– Недолго. Негативы будут у вас через двадцать четыре часа. Быстрее никак не получится.
– Дай мне твой фотоаппарат, – попросил Дрейк. – У меня есть один клиент-фотограф. Он проявит пленку и все напечатает. К вечеру будет готово.
Найлс протянул аппарат Дрейку.
– Вы знаете, как вынимать пленку? Вначале ее надо перемотать, а потом...
– Мы это выясним, – прервал его Мейсон. – Я бы хотел, чтобы пленку перематывали в темноте. Здесь нельзя допустить ни малейшей оплошности. Пойдем, Пол.
Со стоянки на полной скорости вылетел джип Сакетта. Дрейк отпрыгнул в сторону.
– Он, наверняка, не прочь бы нас задавить, – заметил детектив.
– Мы будем еще за ним следить? – поинтересовался Райс.
– Решай, – повернулся Дрейк к адвокату. – Это выброшенные деньги. Он теперь точно знает, что мы сидим на хвосте и ничего лишнего не сделает.
– Продолжайте, пока я не дам приказа прекратить, – сказал Мейсон. Пусть ему будет о чем подумать.
Дрейк кивнул своим людям. Они бросились к машине.
– Итак? – спросил Дрейк, когда два сыщика покинули стоянку.
– Пошли проявлять пленку, Пол.
Мейсон и Дрейк сели в машину детектива.
– Вначале заедем к доктору Кандлеру в Санта-Ану, – предложил Мейсон. – Спросим, есть ли у него какие-нибудь идеи насчет списка цифр. У нас это займет всего несколько минут.
– Звонить будем? – спросил Дрейк.
– Да, наверное, лучше предупредить. Уже поздно. Набери его номер и скажи, что мы едем к нему.
Дрейк остановился перед телефоном-автоматом и вернулся к машине через три минуты.
– Договорился. Как только я упомянул твое имя, меня сразу же соединили с самим доктором. Он ждет нас.
Какое-то время они молчали, а потом Дрейк повернулся к адвокату.
– Послушай, Перри, это, конечно, не мое дело, но что за сигнал ты подавал из дома Балларда? Кому?
– Никому.
– Ладно, если не хочешь говорить, настаивать не буду.
– Предположим, Пол, я пытался что-то спрятать.
– Спрятать?
– Я обнаружил, что у меня находятся усиленно разыскиваемые полицией документы и просто не смел оставлять их у себя. Я опустил жалюзи, спрятал документы в закатывающийся конец и снова поднял жалюзи. Таким образом, их будет сложно найти при поверхностном обыске. Все думают, что я давал кому-то сигнал и...
– Послушай, Перри, если ты говоришь правду, то эти документы или что там еще у тебя было, сейчас у сержанта Холкомба.
– Как так?
– Холкомб с напарником ездили в дом Балларда. Напарник остался на улице. Холкомб включил свет в гостиной, раздвинул шторы, опустил жалюзи, а потом снова поднял. Они проводили следственный эксперимент, пытаясь выяснить, сможет ли напарник заметить сигнал и, во-вторых, достаточно ли освещения, чтобы узнать человека.
– И что они обнаружили?
– Черт побери, будто сам не знаешь, – воскликнул Дрейк. – Ну стали бы они напрягаться, чтобы потом вернуться в Управление и отрапортовать: «К сожалению, освещение слишком слабое. Сигнал заметить невозможно, а черты лица стоящего у окна человека – тем более».
– И Холкомб не заявил, что что-то нашел?
– Нет.
– Иногда полицейский считает, что ему необязательно обо всем отчитываться, Пол.
