— Звонили мужчины или женщины?
— Женщины, — сказала Берта. — Судя по голосам, молодые женщины. Не знаю, дорогой, откуда у тебя их столько. Я могла бы понять, принадлежи ты к типу хладнокровных сердцеедов. Но ты не такой. И ты, безусловно, не звезда, окруженная поклонницами. Но при всем том ты так же увлекаешься женщинами, как и они тобой, только ведешь себя иначе, чем другие. Ты ставишь женщин не пьедестал, полагая, что уж если на них юбки, то они другие, нежели мужчины, — благородные и возвышенные. Ты не станешь хорошим детективом, Дональд, до тех. пор, пока не поймешь, что женщина — это просто одна из разновидностей рода человеческого.
— Что-нибудь еще? — спросил я.
Берта бросила на меня враждебный взгляд:
— Я не потерплю наглости, Дональд. В конце концов, ты работаешь на меня.
— И ежедневно приношу тебе сто долларов.
Это подействовало.
— Садись, дорогой, — пригласила она. — Не обижайся на Берту. Берта сегодня злая, потому что не выспалась.
Я выбрал кресло для клиентов и развалился в нем.
Зазвонил телефон.
— Верно, еще одна женщина, — предположила Берта.
— Узнай, кто это, — сказал я. — Если Эстер Кларди или Альта Эшбьюри — я здесь, если еще кто-то — меня нет.
— Сразу две женщины! — возмутилась Берта. — Увлечься сразу обеими! Эта Кларди — обычная маленькая потаскушка. Альта Эшбьюри — богатая девица, для которой ты — новая игрушка: поиграет с ней, пока не сломает, и выбросит, как ненужный хлам без…
Телефон продолжал звонить. Берта схватила трубку и рявкнула:
— Хэлло!
Теперь, когда отсутствовала Элси, Берте самой приходилось отвечать на звонки, и это раздражало ее.
По мере того как Берта вникала в то, что говорилось по телефону, менялось выражение ее лица. Глаза ее стали настороженными. Она спросила:
— Сколько?.. Но я не понимаю, почему… не перебивайте меня, черт возьми! Послушайте, если вы не уполномочены завершить сделку, то как вы… Понимаю.
Сколько? Я позвоню вам через некоторое время и дам вам знать… Нет, сегодня же… В час. Позже? Ну тогда в три? Ол-райт, в два часа.
Берта повесила трубку. Вид у нее был ошарашенный.
— Что-то связанное с нашими проблемами? — спросил я.
— Нет, другое. Недавно ко мне приходил один тип, заявил, что хочет поговорить со мной ровно три минуты. Я согласилась на это. Когда он превысил время, прервала его. Он думал, что я настолько заинтересовалась, что ничего уже не замечаю. Но я его встряхнула как следует. Дональд Лэм, чему ты улыбаешься, черт возьми?
— Да так, — вздохнул я и поинтересовался: — Сколько хотят получить люди, которые продали тебе акцию.
— Откуда ты знаешь о них? Откуда тебе известно, что я купила акцию? Что ты суешь нос в чужие дела? Шпионишь за мной?! Ты…
— Нет. Я читаю тебя, как открытую книгу. Да и каждый бы догадался, это старый прием в игре вымогателей.
— Как так?
— Ты твердо обещаешь собеседнику, что уложишься точно в три минуты. Далее говоришь все, что тебе требуется, не заботясь о времени. Тот, кого обрабатывают, старается показать, что его не одурачишь. Он следит за временем и не задает вопросов, которые непременно бы задал в другой ситуации. Это безотказный и успешный метод психологического вымогательства.
Берта дважды судорожно глотнула, придвинула к себе телефон, набрала номер.
— Это Берта Кул. Я взвесила все. Я… Ол-райт, приготовьте деньги. Я сказала — деньги. Мне не нужно никаких чеков — только наличные.
— Сколько они тебе предлагали?
— Не твое дело. Чем ты сейчас занят, черт побери?
— Просто слоняюсь.
— Шутишь? Тебя наняли для расследования убийства, а ты…
— Выбрось это из головы! — перебил я. — Нас наняли для того, чтобы помочь Альте Эшбьюри.
— Что ж, она все глубже увязает в своих проблемах.
— Но мы все еще на работе.
— Ну, так занимайся работой.
— Нам ведь все равно платят за каждый день, к чему торопиться?
Берта не ответила, но тут же бросилась в атаку.
— Иногда, Дональд, ты доводишь меня до такого состояния, что я готова разорвать тебя на куски. Что, дьявол тебя возьми, ты сделал с Токамурой Хашитой?
— Ничего. А что такое?
— Он позвонил мне и сказал, что больше никаких уроков не будет.
— Я подозреваю, что обидел его.
— Каким образом?
Я рассказал о моем пари с Хашитой и обо всем происшедшем в игорном заведении.
— И какое же пари ты ему предложил?
— Пари на пятьдесят долларов…
— Пятьдесят долларов! — воскликнула Берта. — Чьи пятьдесят долларов?
— Эшбьюри.
Успокоившись, Берта опустилась на стул.
— Так если, ты говоришь, он выиграл, тебе лучше продолжить уроки.
— Я думаю, что обманул надежды Хашиты.
— Дональд, откуда ты знаешь, что трехминутный регламент — это психологический прессинг для одурачивания клиентов? — переменила тему Берта. — Я никогда о нем не слышала.
— Сколько они с тебя содрали?.
— Ничего они не содрали. Я должна была получить вдвое больше, чем заплатила…
— Умница. Дожидайся, — сказал я.
Берта окинула меня возмущенным взглядом.
— Все-таки, — пригрозила она, — мне придется тебя уволить.
— Не пугай. Крумвезер предлагает мне сотрудничать с ним.
— Кто, кто предлагает?
— Крумвезер, адвокат.
Берта наклонилась через стол.
— А теперь послушай меня, дорогой. Тебе не стоит возвращаться в юриспруденцию. Ты знаешь, чем это кончится. Всегда повторяется одно и то же. Ты успешно начнешь свою практику, но те длинноволосые бездельники, что вечно околачиваются в барах, всегда найдут к чему прицепиться, и ты снова очутишься на улице в поисках работы. В моем агентстве у тебя хорошее место и неплохие шансы. Ты можешь заработать…
— Одну десятую того, что имел бы, работая в области права.
— Но у тебя здесь есть будущее, дорогой, и потом, ты не можешь оставить Берту. Берта полагается на тебя.
Я услышал быстрые шаги и взволнованные голоса в приемной. Дверь резко дернули, в кабинет ворвалась Эстер Кларди. Одна из секретарш пыталась преградить ей дорогу.
— Что вы себе позволяете! — возмутилась Берта. — Вламываетесь ко мне без спроса. Вернитесь в
