сообщу об этом.
— Правильно. Ну и что разузнал на этот раз, Шустрик?
— А ты помнишь ту миловидную куклу в шортах, которая мыла грязные тарелки в доме 1638 по Фрост-Моур-роуд?
— Еще бы!
— Она сейчас здесь, у меня в офисе. Думаю, она может рассказать тебе немало интересного.
— Привези ее ко мне в управление.
— Не годится, — сказал я. — Там газетные репортеры.
— Мне надоело, Лэм, загонять для тебя дичь.
— Я намерен раскрыть для тебя кое-что весьма интересное. Но пока все должно быть в тайне. Если узнают репортеры, то информацию от них может получить какой-нибудь другой полицейский, и он же получит все лавры от твоей работы.
Селлерс на минуту задумался, потом сказал:
— Выезжаю к вам.
— Ждем, — сказал я. — Но заправь полный бак в своей машине.
Глава 15
Селлерс был подозрителен и осторожен. Его действительно беспокоила мысль о том, что какой- нибудь полицейский может оказаться проворнее его.
— Садись, Фрэнк, — предложил я. — В ногах правды нет. Селлерс, перекатывая из одного угла рта в другой незажженную сигару, стоял, широко расставив ноги.
— Черт бы побрал эти предисловия, — сказал он. — Переходи к делу!
— Сейчас, Фрэнк. Не будьте… — сказала Берта. Он прервал ее:
— Пусть говорит этот Шустрик. Я хочу услышать старую хитрую версию этого дела.
Я начал говорить:
— Друрри Велс и его жена, прежде чем появились на Фрост-Моур-роуд, жили в Бэннинге.
— Ну и что? — спросил он.
— Я поехал в Бэннинг и опросил их бывших соседей. Один из них, который из своего дома мог видеть окно их спальни, рассказал мне кое-что интересное.
— Что именно?
— Шум ссоры, звук удара, тишина. Велс, несущий что-то на плече, грузящий это «что-то» в автомобиль, его отъезд, возвращение примерно через три часа и отход ко сну в своей спальне. На следующий день — жена исчезла. Уехала погостить к родственникам.
— Черт возьми! — сказал Селлерс.
Я кивнул и замолчал. Он стоял и обдумывал мое сообщение.
— Чудеса! — сказал он наконец. — Что это, конвейерное производство? Почему они снова и снова играют одну и ту же пластинку?
— А что ты об этом думаешь? — спросил я.
— Не знаю.
— Хочешь еще раз поговорить с рыжей, которую ты встретил на Фрост-Моур-роуд?
Он кивнул.
Я вышел в коридор и привел Ванду Уоррен в кабинет.
Она посмотрела на Берту Кул, Фрэнка Селлерса, на меня и сказала:
— Ну, кажется, у нас есть кворум?
— Мы имеем кворум, — отрезал Селлерс. — Расскажите вашу историю.
— Позвольте мне изложить основные факты, — сказал я.
— К черту факты, — отверг мое предложение Селлерс. — Пусть она расскажет свою историю.
— Не упрямься, Фрэнк, — сказал я ему. — В нашем распоряжении всего двадцать четыре часа, чтобы закончить это дело. Иначе мы потеряем две тысячи монет. Ты сперва выслушай меня, а потом уже задавай свои вопросы.
Не ожидая его согласия, я приступил к изложению основных фактов этого дела, начав с того, как Корнинг впервые пришел в наше агентство, и закончив его последним визитом. Кроме того, я показал Селлерсу подписанное Корнингом соглашение, скрыв только то, что ездил в Сакраменто. Не упомянул я ни слова и о моем уговоре с Люсиль Пэттон.
Фрэнк выслушал мой рассказ до конца. Он по-прежнему стоял, широко расставив ноги, широкоплечий, со сдвинутой на затылок шляпой, и жевал незажженную сигару. Наконец Селлерс повернулся к Ванде Уоррен, сидевшей на том же самом стуле, на котором совсем недавно восседал Корнинг.
— Чем вы зарабатываете на жизнь? — спросил Селлерс.
— Я манекенщица. И актриса. И выполняю разные поручения.
— Какие, например? За нее ответил я:
— Во время сессий законодательного собрания штата она работает по заданиям лоббистов в Сакраменто. Здесь она работает между сессиями.
— Понятно, понятно, — сказал Селлерс и взглядом окинул ее с головы до ног.
Ванда ответила ему приветливой улыбкой и удобнее расположилась на стуле, положив ногу на ногу. Селлерс сказал:
— У нас деловой разговор. Не пытайтесь разговаривать со мной вашими ножками. Говорите с помощью языка.
— Что вы хотите узнать от меня?
— Хочу рассеять туман. Вы ведь знали этого Велса и раньше, до этого случая?
— Нет, не знала. Говорю вам правду, сержант. Клянусь Богом! Это была обычная работа по заданию клиента. Он позвонил в агентство и…
— Не пудрите мне мозги. Велс для этого своего трюка не стал бы нанимать незнакомую женщину. Он был знаком с вами?
Она отрицательно покачала головой.
— Хватит врать! — вскипел Селлерс. — В этом городе все знают, что, когда я начинаю дело, я довожу его до конца. Тому, кто со мной сотрудничает, я даю хорошие шансы; тому же, кто пытается меня облапошить, — не приведи Господи, — не работать в нашем и, возможно, любом другом городе.
Ванда молча размышляла над его словами. Он же сказал ей:
— Опустите юбку пониже. Она опустила юбку на колени.
— Теперь будет лучше, если вы расколетесь! — приказал он. Она глубоко вздохнула и сказала:
— Да… Я… Я знаю его…
— Так-то лучше. Откуда вы его знаете?
— Это деловое знакомство.
— Вы работали на него?
— Не совсем, но вроде этого. В агентстве фотоманекенщиц управляющим служит Норволк Ликенс, но Велс тоже принимает участие в делах. Я не знаю всего круга его обязанностей, но время от времени он предлагает девушкам клиентов.
— И время от времени платил вам деньги за разные услуги?
Она посмотрела ему в глаза и призналась:
— Да.
— Теперь намного лучше! — одобрил ее Селлерс. — Давайте вернемся к тому моменту, когда он предложил вам эту самую работу. Как это произошло?
— Он позвонил из Бэннинга Ликенсу и попросил его разыскагь меня и передать, чтобы я ему немедленно позвонила.
— Ликенс нашел вас?
