люди, пришедшие к власти, сотнями распыляли тех, кого они считали своими врагами. Включая их семьи. Стариков и детей...
— Да, я что-то слышала об этом, — кивнула Инна.
— И это человек двадцать пятого века. — Химель вздохнул. — Если бы речь шла о дикарях двадцатого и двадцать первого веков. Бесконечные войны одного и постоянный террор другого, я бы еще понял. Но в конце двадцать пятого века, и такое...
— Давайте спать, Михаил Соломонович, — предложила девушка. — Может быть, завтра за нами уже прилетит спасательный катер.
— Давайте, — немедленно согласился Химель. — В подобную перспективу верится с трудом. Но что нам остается? Только надежда.
Несмотря на присутствие сходящего с ума Новицкого и стаи остроклювых монстров, ночь прошла относительно спокойно. Химель изредка вскрикивал во сне. Доктору снились зубастые твари, которые носились за ним по чужой планете и по коридорам «Семаргла», куда он каким-то чудом вернулся. А Инна видела сон, в котором она оказалась в прошлом и готовилась ко второму туру конкурса красоты на Луне.
— А сейчас мы затянем тебе корсет потуже! — верещала противная толстая костюмерша, хватая девушку за талию.
— Мне не нужен корсет! — возмущалась Инна. — у меня и так тонкая талия!
— Ты что, дура? Без корсета тебя и на сцену выпускать нельзя, да ты толстая, как пентюшка с Венеры 3! — кричала тетка.
И Инна понимала, что костюмерша права. Весь предыдущий месяц она объедалась, набрала пять лишних килограммов и сейчас думает не о том, как лучше выступить и понравиться комиссии, а о том, чтобы побыстрее вернуться в гримерку и пожевать макарон. Пусть даже низкокалорийных, необработанных, приготовленных из специализированных лузианских манюшек, подходящих только для похудания... Ма-ка- рон!
Тетка все хватала и хватала девушку за талию, сдавливала корсет и вопила:
— Сейчас мы все исправим!
Проснулась Инна от голода и от боли в спине, в которую врезался острый камень. В метре от нее прерывисто дышал и вскрикивал во сне Химель. Сфицерапсы неподвижно сидели по краям гнездовья. Новицкий куда-то запропастился. Не слишком раздумывая о причинах его отсутствия, Инна опустила голову и снова забылась тревожным сном без сновидений.
Ночь прошла, оставив воспоминанием о себе только смутные обрывки сновидений. Инна открыла глаза и села. Солнце низко висело над горизонтом. Когда они исследовали планету из космоса, Делакорнов сказал, что сутки здесь короче, чем на Земле. Начиналось утро нового дня на этой чужой и страшной планете. Антон назвал ее Заповедником, но, пожалуй, ее следовало окрестить Смертью, столько детей далекой Земли она уже прибрала к рукам.
— Михаил Соломонович! — позвала Инна.
Доктор Химель всхрапнул и проснулся.
— О, мы все еще здесь! И мы живы! Это хуже, чем можно себе представить, и все же лучше, чем могло бы быть, — философски изрек он. — Мы на чужой планете... Без еды... В гнезде отвратительных птеродактилей.
— Еще у нас нет воды. И отсутствуют прочие удобства, — вздохнула Инна. — Куда подевался Новицкий, как вы думаете?
Михаил Соломонович огляделся и констатировал с самым озадаченным видом:
— Действительно, Новицкий отсутствует... Наверное, пошел учиться летать, — предположил он. — Судя по навязчивой мании, он на такое способен. Вчера он вообразил себя королем, сегодня решил, что он — птица... Хотя, с другой стороны, больные обычно привязчивы к своим маниям. И наш штурман уже не отречется от своей идеи стать королем этих птеродактилей. Может, тут все-таки есть какой-нибудь спуск со скалы? Или укромное место? Новицкий — такой человек, что я вполне допускаю: он мог найти что-то интересное и не показать нам.
— Если выяснится, что это так, то я за себя не ручаюсь, — вспыхнула Инна. — Он хотел войны — он ее получит. Это я только с виду добрая...
— Не мешало бы мне уединиться, — заметил Химель. — Сидим как на ладони... Твари эти подглядывают...
— Занимайтесь своими делами, Михаил Соломонович, — покраснела Инна. — Я отвернусь.
— Вы-то отвернетесь... Они — нет.
Химель с тоской посмотрел на сфицерапсов.
— Новицки-ий! Новицки-и-ий! — закричала девушка во весь голос.
Несколько сфицерапсов, плотной кучей сидящих под большой скалой, зашевелились. Из-под крыла одного выглянула довольная физиономия штурмана.
— Что, соскучилась, Инка? Видишь, как плохо быть непослушной... Мерзли там с глупым доктором на камнях! А мои птички всегда готовы позаботиться о своем короле. Была бы поласковей — я бы им приказал, и провела бы ночь, как под одеялом. У них крылья хоть и кожистые, но теплые. С подогревом.
— Скажи лучше, мерзавец, где здесь можно найти воду? — проговорила Инна. — У меня во рту пересохло. И Михаил Соломонович себя чувствует не очень хорошо...
Химель и правда выглядел неважно. Мешки под глазами, обветренные губы, испарина на лбу.
— У птичек воду просите, — усмехнулся Новицкий. — Они принесут. В клюве.
— Врешь, гад! — заявила Инна. — Клюв у них не приспособлен для того, чтобы носить пищу и тем более воду. А сам ты где-то пил. Да и ел, похоже, тоже. Ничего, мы найдем, где ты припасы прячешь.
— Ищите, ищите, — засмеялся штурман. — Долго будете искать. Тоже, кстати, развлечение. За вами наблюдать.
Инна поднялась и начала обходить площадку по периметру.
Доктор Химель собирался к ней присоединиться, но снова почувствовал недомогание и присел на оружейный ящик.
Поверхностный осмотр ничего не дал, но потом с той стороны, где скала примыкала к горному массиву, Инна обнаружила еще одну площадку, гораздо меньше основной, и трещину, по которой вниз сбегала тонкая струйка воды.
— Михаил Соломонович, идите сюда! — позвала Инна. — Я воду нашла!
Сама она, не теряя времени, припала к маленькому водопадику. Вода была прохладной и по вкусу напоминала талую. Внизу, метрах в сорока, можно было различить небольшое озерцо. Видимо, сфицерапсы спускались пить к нему. Но люди осуществить то же не могли при всем желании — у них не было крыльев.
Инна подумала, что с удовольствием спорхнула бы вниз. Умыться, даже искупаться... Дорого бы она дала за такую возможность!
Подошел Михаил Соломонович. Девушка уступила ему место, и доктор припал щекой к скале, всасывая в себя прохладную влагу.
— Хорошо-то как! — вытирая губы, изрек он. — А наши друзья недаром устроили здесь гнездовье... Озерцо внизу — они, конечно, из него и пьют... Это прямо как в басне «Лиса и журавль»... Мы не можем спуститься к озеру, но можем пить здесь, ловя капли влаги из этой струйки. Сфицерапсу с его клювом текущей по скале воды отведать не удастся, но зато он может слететь вниз — чего нам, увы, не дано...
— Дано — но только один раз! — захохотал подкравшийся сзади Новицкий. — Не хотите попробовать, доктор?
Штурман толкнул Михаила Соломоновича в плечо, и тот резко взмахнул руками, чтобы удержать равновесие. И тут же сзади раздалось громкое шипение. Два сфицерапса заняли место у края площадки — пожелай доктор спрыгнуть, они оттеснили бы его от пропасти.
— Странно все это, — прошептала Инна. — Пока мы были с вами вдвоем, Михаил Соломонович,
