Кронос огляделся, после чего медленно и шумно втянул ноздрями морозный воздух, наполненный запахами гари и тлена. Задержав дыхание, он прикрыл глаза, постоял так минуту, а затем с таким же шумом, словно проколотая резиновая камера, выдохнул.
— Действительно, великолепная атмосфера! Никогда ничего не пробовал лучше… — умиротворенно произнес он. — Только теперь понимаю, почему те, кто посетил вашу планету, во что бы то ни стало стараются на нее вернуться… — И поглядел на Палланта, побывавшего на Земле уже неоднократно. — Было бы жаль оставлять вам одним такой бесценный дар…
И вдруг резко вышел из блаженного оцепенения, сразу весь подобрался и снова обрел прежний властный облик.
— Однако не стоит воину впадать в зависимость от праздных удовольствий! — словно в назидание свите и легионерам, громогласно произнес Кронос. — Этого презренного выскочку как раз и сгубила подобная слабость! Я всю жизнь прожил без земной атмосферы, проживу без нее и оставленный мне срок. Я знаю множество других планет с атмосферами, пусть не столь совершенными, но тоже вполне приятными. Мой отец говорил: незачем тратить силы на поиск совершенного мира — можно разумно пользоваться тем, что у тебя имеется. Существует у землян похожая истина?
— Бери ношу по плечам, не пытайся объять необъятное, довольствуйся тем, что имеешь, и еще очень много похожих, — просветил Повелителя Гавриил.
— Последний пример мне понравился! — пробасил Кронос уже дружественным тоном. — «Довольствуйся тем, что имеешь!» Думаю, если выполню вашу просьбу, то оставшейся Вселенной мне вполне хватит. Можете считать, Гавриил, что мы договорились. Отныне никто из моих подчиненных не посмеет без вашего ведома нарушить границы этого планетного скопления! Никто и никогда!.. Но я все- таки рекомендовал бы вам поддерживать со мной связь. Мир непредсказуем, вдруг да вспомните о Повелителе, покровительство которого вы так необдуманно отвергли!
Улыбка грозного Титана Кроноса была достойна того, чтобы отнести ее к редчайшим явлениям вселенского масштаба.
— Полностью согласен с вами, многоуважаемый Повелитель, — не стал отказываться от конструктивного предложения Гавриил. — В таком случае мы хотели бы, чтобы посредником между нами стал тот, кто уже неплохо зарекомендовал себя на этом поприще, — ваш новый подчиненный Сагадей. Мы не видим причин не доверять ему в дальнейшем.
— Ваше право! — согласился Кронос. — Заодно пусть изучит вашу атмосферу и попытается сотворить мне в будущем похожую планету. Насчет полного отказа от высших форм наслаждения — это я все-таки чересчур громко сказал… Недолгое пребывание в подобной газовой смеси никому из нас не повредит.
— Это будет сложно, но я постараюсь, — ответил Сагадей. — Если только не станете отвлекать меня на военные нужды.
— Не стану, — пообещал Кронос. — Я хорошо запомнил, что бывает, когда тебя насильно загоняют в оружейники… — И вновь совершил неторопливый и долгий вдох, будто запасался на прощание полюбившейся ему газовой смесью. Затем подытожил: — Теперь мы уходим. Живите, вечноматериальные создания, вы это заслужили. Живите и помните мою доброту.
И, не дожидаясь ответного прощального слова Гавриила, Титаны и их легионеры покинули площадь. Их представительная делегация, повинуясь команде, поднялась в воздух, устремилась в зенит и мгновенно растворилась в заполонившей все околоземное пространство густой желтой пелене.
Последними отбыли Афродита и Сагадей. Сагадей и Гавриил обменялись на прощание вежливыми полупоклонами, после чего сын Хозяина сказал:
— Скоро увидимся.
— Не сомневаюсь, — ответил Гавриил. Афродита не произнесла ни слова.
— А не кажется ли вам, смотритель Гавриил, что в последнее время вы стали слишком много на себя брать? — с нескрываемым раздражением — он попросту не умел его скрывать — поинтересовался Сатана у Главы Совета. Вместе с остальными смотрителями он наблюдал, как окружающая планету непроглядная пелена рассеивается, вновь открывая звезды. — Вдобавок ко всему вы уничтожили Усилитель и вступили в доверительные отношения с Кроносом! Я возмущен и собираюсь поднять вопрос о вашем недостойном поведении на ближайшем заседании Совета!
— Как вам будет угодно, смотритель Сатана, — устало ответил Гавриил. — Можете даже поставить на голосование вопрос о моей отставке. Обещаю, что в этом случае уйду с поста, даже не дожидаясь результата голосования.
— Об отставке?! — подпрыгнул от возмущения Сатана. — Ну уж нет — никакой вам отставки! Так легко не отделаетесь! Вы только что изменили привычный порядок вещей и хотите, чтобы мы расхлебывали это безобразие без вас? Не будет вам отставки! И не помышляйте!..
Смотрители не стали дожидаться, пока небо полностью вернет себе прежний облик, хотя картина действительно была впечатляющая и ее стоило бы досмотреть до конца: когда еще увидишь нечто подобное? Но засматриваться на небо было некогда.
Древний, как и сами смотрители, принцип сосуществования высших человеческих видов с низшими — «анонимность превыше всего» — заставил их убраться с глаз долой: на окраинах Староболотинска уже вовсю ревели дизелями танки и тяжелые армейские грузовики.
В город возвращался его полноправный хозяин — землекоп.
Эпилог
Sivis pacem para bellum.[5]
Еще никогда по поводу вручения Нобелевской премии Мира не разворачивалось столь бурной полемики. Публичные дискуссии на страницах прессы и телевизионных экранах на эту животрепещущую тему разгорались вокруг одной детали — для кого-то из дискутирующих несущественной, а для кого-то немаловажной. Впрочем, в большинстве случаев споры сводились к единому мнению: все-таки премию следует присуждать именно этому кандидату, поскольку организованное им мероприятие, бесспорно, стоит на первом месте по значимости для всего Человечества и будет считаться таковым еще очень долго. А в качестве главного доказательства приводился факт, что Человечество продолжает жить как и прежде: строит экономику, занимается политикой, развивает науку, восхищается искусством, помнит о той же Нобелевской премии, наконец…
Камнем преткновения для спорщиков служили средства, коими пользовался будущий соискатель Нобелевской премии Мира при достижении своей цели. Представителей Нобелевского комитета сильно смущало то, что выдаваемую ранее за гуманитарную деятельность, посредничество в мирных переговорах, объединение стран и прочее миротворчество премию сегодня приходится вручать за далекую от понятий гуманизма масштабную газовую атаку, имевшую место на территории России. Инициатором газовой атаки, а ныне претендентом на Нобелевскую премию Мира, был российский Президент.
Известный своей скромностью, Президент хотел было снять свою кандидатуру, но, по правилам вручения Нобелевских премий, самоотвод был запрещен. Так что, как ни открещивался Президент от столь высокой награды, от декабрьской поездки в Швецию он не отвертелся.
В обязательной после вручения премии церемониальной речи Президент поделился секретами того, как ему пришел на ум план изгнания с родной планеты коварного космического агрессора. Прежде всего он поблагодарил нового мэра возрождающегося из руин Староболотинска Сергея Васильевича Мотылькова за спасение его, Президента, жизни и за полезную информацию о том, что миротворцы Вселенной панически боятся слезоточивого газа. Сведения эти, по словам Президента, и побудили его к организации беспрецедентной газовой атаки на интервентов, против которых, как помнится, было бессильно даже
