не придумаешь.
— Малыш, а кто тебе сказал, что древо познания Добра и Зла погибло? — продолжая смеяться, ответил Гавриил. — Усилитель жив-здоров, чего и тебе желает! Нам, правда, пришлось немало повозиться, перепрятывая его в другое место — сам понимаешь, укромных уголков теперь на Земле раз-два и обчелся. Подумаешь, порубили вы Усилитель, так что с того? Помнишь, Сагадей признавался тебе, что давно разгадал секрет дематериализации Усилителя? И он не лгал. Едва Кронос покинул пределы Солнечной системы, как Сагадей вернул Усилителю его настоящий вид, починил, а потом заново вылепил из него новое древо, ничуть не хуже старого.
— Пальму? — сам не зная почему, спросил Мефодий.
— Хм… Может, и пальму, только тебе об этом знать необязательно. Это, кстати, была его идея — причинить Усилителю преднамеренный вред. Во-первых, получился великолепный отвлекающий маневр, который спас жизни многим из нас, может быть, даже мою. Во-вторых, наш «космический пацифист», как ты его окрестил, лишил Кроноса страшнейшего оружия во Вселенной. Получив доказательства, что Усилитель необратимо испорчен, Кронос уничтожил и трофейное Аннигилирующее Пламя — зачем ему, образно говоря, пушка без ствола? Это, без сомнения, спасло от аннигиляции многие миры, чьи обитатели находились под властью Юпитера и служили ему. В-третьих, это спасло от неизбежной гибели нас, поскольку мы бы ни за что не отдали Усилитель Кроносу без боя — такие в нас заложены принципы. А так все сложилось на редкость удачно — Повелитель отступился, и теперь между нами нет ни одного спорного вопроса. Как видишь, малыш, когда я отдавал тебе приказ, то прекрасно ведал, что творю. А Усилитель нам самим еще пригодится — Солнце медленно гаснет, Усилитель же, как утверждает Сагадей, способен продлить срок его жизни едва ли не втрое.
— Выходит, что Землю спас в первую очередь Сагадей?
— Да, он сыграл в этом деле главную роль, — подтвердил Гавриил. — Я прекрасно знал его отца, и когда получше познакомился с Сагадеем, то понял, что между ними очень много общего. Совет согласился со мной, и сегодня Сагадей — наш почетный консультант. Он имеет право беспрепятственного перемещения по Земле, правда, лишь в качестве наблюдателя, но дальше будет видно.
— Вы хотите сказать…
— Нет, разумеется, вторым Хозяином ему не быть, но стать добрым другом и доверенным лицом при дворе Кроноса — это никакому Последнему Приказу не противоречит. Во Вселенной сегодня относительный мир, а мир диктует свои законы. Последний Приказ Хозяина для мирного сосуществования подходит слабо и потому нуждается в некотором переосмыслении. В конце концов, мы ведь еще не жили в мире, а ведь хочется хотя бы попробовать, что это такое.
— Мир миром, однако что-то подсказывает мне: слэйеры вы у нас все равно не заберете, — вздохнул Мефодий.
— В самую точку, просвещенный исполнитель категории акселерат! — закивал Глава Совета. — Никто тебя со счетов списывать не собирается.
— Но смотритель Сатана сказал, что когда я встану на ноги, то уже вряд ли буду прежним акселератом. Слишком серьезными оказались повреждения суставов и костей, слишком поздно мне была оказана помощь… Разве что теперь отправите меня на тестирование новобранцев.
— Что?! — искренне возмутился Гавриил. — Да чтобы я перевел в инструкторы исполнителя, победившего в поединке самого бога войны?! Каким же неблагодарным мерзавцем мне надо после этого быть?
— Но теперь я, наверное, даже с Сатиром не совладаю…
— Сказать по правде, я прилетел сюда не только справиться о твоем здоровье, но также обсудить с тобой кое-какие планы относительно твоего ближайшего будущего.
— Что у вас, интересно, могут быть за планы относительно неполноценного акселерата? — полюбопытствовал крайне заинтригованный Мефодий.
Гавриил какое-то время молча разглядывал песок под ногами, будто испытывал перед Мефодием неловкость, затем, не поднимая взгляда, произнес:
— Смотритель Бегущий Бизон изложил мне на днях свою новую идею. Не скажу, что я от нее в восторге — ты знаешь, что я не сторонник рискованных проектов, — однако мысль у него конструктивная и обоснованная… Если вкратце, он предлагает на уже имеющейся научной основе усовершенствования просвещенных исполнителей создать исполнителя, способного к левитации.
— Так-так! — потирая руки, ехидно проговорил Мефодий, вмиг догадавшись, отчего Глава Совета испытывает столь несвойственное ему смущение. — И вы прибыли сюда предложить мне поучаствовать в очередной вашей авантюре?
— Ну… — все еще глядя в песок, ответил Гавриил. — Я подумал, раз высокие прыжки отныне вредны для твоего здоровья, ты не откажешься заменить их способностью гораздо более совершенной и, к слову, чертовски приятной. Скажу тебе честно, лишись я по какой-либо причине умения левитировать, то за неделю умер бы от скуки. Ты только представь: Земля с высоты птичьего полета, ветер бьет в лицо, а ты несешься вперед, презрев любые преграды: горы, реки, пустыни… Только со способностью к левитации у Человека может появиться ощущение того, что он подлинный властелин своей планеты.
— Ну вот, уже агитация началась!.. — тяжко вздохнул акселерат. — И не стыдно вам говорить такое сидящему в инвалидном кресле?
— Ничуть, — честно признался Гавриил, — поскольку это поможет тебе быстрее определиться с выбором. Как ты помнишь, приказывать в таком деле я не имею права — как и для Проекта «Самсон-2», нам требуется доброволец. Ну так что, есть у нас доброволец или мне продолжать поиски?
— Разрешите, я еще подумаю? — попросил Мефодий.
— Разумеется, — подтвердил Гавриил. — Время у тебя на раздумья пока имеется. Кстати, извини старика за то, что покопался у тебя в голове без спросу, но то, что вы с Кимберли запланировали в следующем году порадовать Совет смотрителей маленьким коренным исполнителем, я решительно одобряю. Как решили назвать?
— Будто вы этого еще не выведали! — незлобиво огрызнулся Мефодий.
— Вообще-то выведал, — улыбнулся Гавриил. — Достойное имя для наследника. Лишь бы только, когда вырастет, таким же бесцеремонным с дедушкой Гавриилом не стал.
— Ничего гарантировать не могу, — улыбнулся ему в ответ Мефодий.
«Вот старый лис! — подумал Мефодий, когда Гавриил раскланялся с ним и Кимберли и умчался по направлению к Мадриду. — Знал Джейкоб, кого после себя Главой Совета назначить!»
Кимберли уже спала. Стараясь не шуметь, акселерат аккуратно подкатил кресло к стоявшим в углу костылям, после чего, опираясь на подлокотники, приподнял на руках свое малоподвижное тело, вытащил его из кресла и лег животом на подоконник. Затем, мобилизовав остаток сноровки, что еще сохранился после целого года неподвижности, ухватился за костыли, встал вертикально и, не отходя от стены, поковылял к террасе.
Мефодия шатало из стороны в сторону, однако он продвигался вперед с упорством истинного акселерата. Как только голова его начинала кружиться и он понимал, что вот-вот грохнется на пол, сразу же упирался плечом в стену и давал себе короткую передышку. Ноги, поначалу передвигавшиеся с большим трудом, через некоторое время привыкли к возросшей нагрузке и стали принимать на себя вес тела гораздо увереннее. Двигательные навыки возвращались к исполнителю с каждым пройденным шагом.
Последним испытанием на пути к террасе стал порог двери. Мефодий отдышался, стиснул зубы, после чего преодолел порог, а затем, уже без особого труда, доковылял до края террасы, прислонился плечом к подпирающей навес стойке и отставил костыли к перилам.
Чувство одержанной над собой победы переполняло Мефодия даже несмотря на то, что первый пройденный им самостоятельно за долгое время болезни путь вытянул из него всю энергию. Сил осталось лишь на то, чтобы в неподвижности стоять, слушать шелест прибоя и, молча радуясь победе, взирать на ночное небо.
Небо, которое после недавнего разговора со смотрителем Гавриилом уже не казалось таким далеким…
