на правую обочину, хотя его «иерихонда» все еще ни на йоту не снизила скорость.
Я отскочил с дороги волочившегося на боку мотоцикла с подмятым под него телом Самми. Тот, находясь уже «на излете», ударился в колесо «хантера» и остановился, едва не подлетев джипу под брюхо.
Этот вынужденный финт и сэкономил мне вторую пулю, поскольку, когда я снова собрался взять на мушку Ярво, мое участие в судьбе этого несчастного уже не потребовалось.
В отличие от брата, ему не повезло еще больше. Попав на скорости передним колесом по придорожной кочке, байк Ярво перевернулся и взмыл в воздух, уже в полете сбрасывая с себя наездника. Энергии последующего удара байка о землю хватило на то, чтобы еще несколько раз крутануться вокруг своей оси. При каждом касании земли он терял то крыло, то бензобак, то глушитель, которые отрывались от него с легкостью засохшей грязи.
Ярво был опытным мотоциклистом и не раз на моей памяти попадал во всевозможные аварии (правда, разумеется, не в такие серьезные), а потому, находясь в полете, постарался как можно лучше сгруппироваться, дабы хоть немного обезопасить свое малоприятное приземление.
И все равно участь финна оказалась печальной. Ярво удалось совершить всего один перекат через спину, а затем его просто закрутило и поволокло по обочине, раздирая в клочья комбинезон, ломая конечности и выворачивая суставы.
Остановиться ему удалось уже за «хантером». Бедолага пропахал последние метры лицом вниз и замер, но всего на мгновение, после чего-вот это самообладание! — несмотря на то, что весь был переломан и покалечен, предпринял попытку подняться. Однако сделать этого Ярво не смог, и все, что у него получилось, так это лишь перевернуться с живота на спину.
— Самми!!! — услыхаля сдавленный вопль Ярво, зовущего во всю оставшуюся мощь отбитых легких лежащего возле моих ног бездыханного брата. — Самми, помоги мне!
Пока я раздумывал над тем, стоит ли добивать еще живого финна или сжалиться да оставить его на милость судьбы (какой из него теперь, к чертовой матери, Охотник — если даже выживет и сможет когда-либо ходить, то очень и очень не скоро), выбор за меня осуществил Кеннет. Издав какой-то невероятный клич, сочетавший в себе и боль, и горе потерявшего товарищей, и некое злорадство нечаянного победителя, бородач-ирландец вскочил с земли, воткнул в свой «хеклер-кох» новый магазин и метнулся к корчившемуся невдалеке Ярво…
От головы Охотника осталось лишь кровавое месиво — ослепленный ненавистью Оборотень выпустил в нее всю обойму, а после чего продолжал еще некоторое время стоять над обезглавленным телом и щелкать курком разряженного пистолета-пулемета…
— Ну что, отвел душу? — приблизившись к нему, поинтересовался я.
— Вполне! — буркнул тот и плюнул на труп финна. — Тоже мне Дьявол — лишь куча дерьма и осталась…
— Весьма сочувствую по поводу твоих друзей, — пряча пистолет в кобуру, пособолезновал я вожаку байкеров, — но времени хоронить их у нас нет. Каждая минута на вес золота… Возвращаемся в лагерь — я хочу потолковать со своими бывшими братьями.
Он не стал спорить со мной по этому поводу:
— Да, разумеется… Вернусь потом и все сделаю как надо… Если, конечно, найду к тому времени их останки…
Ганс и Энрико явно догадались о том, что произошло, а потому вели себя довольно смирно — лежали да посматривали искоса то на меня, то на перепачканного своей и чужой кровью Кеннета. Один раз Ганс было призывно замычал, видимо, желая о чем-то поговорить, однако я отказал ему в этом:
— Потерпи чуть-чуть, мой бывший верный боец. Отдохни пока, соберись с мыслями — нам еще о многом предстоит побеседовать сегодня…
Ярость Кеннета О'Доннела постепенно сменилась подавленностью, и он, держась за простреленное плечо, молча откинулся на спинку сиденья, тупо глядя перед собой на дорогу.
— Как хоть его звали-то? — спросил я байкера, дабы не дать тому погрузиться в невеселые мысли и вследствие этого совсем упасть духом.
— Кого ? — не понял он и посмотрел на меня.
— Покрышку, — пояснил я. — Я ведь так и не узнал его настоящего имени…
— Это, вероятно, звучит нелепо, — лицо Кеннета перекосила кислая ухмылка, — но никто из нас его не знал. Нет, я, конечно же, спрашивал у него, и не раз, но старый хитрец только посмеивался: а чем, дескать, меня не устраивает это прозвище? Так и не открылся никому… Мне будет не хватать этого парня и его постоянной табачной вони. Он любил говаривать, что пришел, к нам из ниоткуда и вот теперь, получается, что ушел в Великое Никуда… Вечный скиталец…
— И он здорово нам помог, — добавил я. — Боюсь, что без него мы бы с Кэтрин сами уже отошли в небытие, а то и того хуже — развлекали бы сейчас Главный магистрат. И как бы наивно это ни звучало, но надеюсь, что дух его будет оберегать нас и далее.
— В отличие от тебя я полностью уверен в этом, — проговорил Кеннет и прикрыл лицо от хлестнувшей в проем дверцы еловой ветки. — О, гляди-ка-уже и дома!..
Джип выезжал на берег приютившего нашу группу лесного озера…
Не доезжая до лагеря порядка полукилометра, я остановился и отправил Оборотня туда пешком, дабы не вгонять никого в панику внезапным появлением перед ними неопознанного «хантера». Когда же тот удалился, я развернулся к взиравшим на меня пленникам и, поглядев в глаза сначала старшему, а затем младшему, произнес:
— Ну что, преданные служители Господа! добро пожаловать в отступническое логово! Если думаете, что молитва оградит ваши души от скверны — молитесь. Однако смею заверить — к нам Всевышний заглядывает редко, да и ненадолго…
25
«— Ну, чего же вам надо? Говорите прямо. Или вы онемели? Выходи, кто хочет, я жду. Я не для того прожил столько лет на земле, чтобы какой-нибудь пьяный индюк становился у меня поперек дороги. Вы знаете наш обычай. Вы считаете себя джентльменами удачи. Ну что же, выходите, я готов. Пусть тот, у кого хватит духу, вынет свой кортик, и я, хоть и на костыле, увижу, какого цвета у него потроха, прежде, чем погаснет эта трубка!»
— Ты в порядке ? — поинтересовалась Кэтрин после того, как обработала брату плечо.
— Вроде бы да, — ответил я. — Как видишь, единственный, вернувшийся таковым.
— А что с ногой?
— Вот черт! — Я с удивлением уставился на разорванную левую штанину и находившуюся под дырой большую кровоточащую ссадину, которую, видимо, нанес мне колесом байк Самми, когда едва не залетел под брюхо «хантеру». Надо же, а я только заметил это…
— Дай, осмотрю, — Кэтрин опустилась на колени и принялась за свою привычную работу. — Кеннет сказал, что ты спас ему жизнь. Спасибо тебе от него, но в первую очередь от меня.
— Учитывая, сколько раз он и его ребята делали это для нас, — поморщившись от попавшего в рану йода, сказал я, — можно было и не благодарить… Кстати, тебе предстоит сегодня еще поработать…
Ей не понравилось то, о чем я поведал, сильно не понравилось.
— Мы уподобимся нашим врагам, — огорченно произнесла девушка, — и это прискорбно, однако, раз нет другого выхода… Делай как считаешь нужным, я помогу чем смогу. И, Эрик… только не мальчишку, хорошо?
— Начну со старшего, а там как пойдет…
