Спросят о них женихи, ты тогда отвечай им: «В палате Дымно; уж сделались вовсе они не такие, какими Здесь их отец Одиссей, при отбытии в Трою, покинул: Ржавчиной все от огня и от копоти смрадной покрылись. Также и высшую в сердце вложил мне Зевес осторожность: 10 Может меж вами от хмеля вражда загореться лихая; Кровью тогда сватовство и торжественный пир осквернится – Само собой прилипает к руке роковое железо». Так он сказал. Телемах, повинуясь родителя воле, Кликнул старушку, усердную няню свою Евриклею: 15 «Няня, – сказал он, – смотри, чтоб служанки сюда не входили Прежде, покуда наверх не отнес я отцовых оружий; Здесь без присмотра они; все испорчены дымом; отца же Нет. Я доныне ребенок бессмысленный был, но теперь я Знаю, что должно отнесть их туда, где не может их портить 20 Копоть». Сказал. Евриклея старушка ему отвечала: «Дельно! Пора, мой прекрасный, за разум приняться, и дома Быть господином, и знать обходиться с отцовым богатством. Кто же, когда покидать не велишь ты служанкам их горниц, Факелом будет зажженным тебе здесь светить за работой?» 25 Ей отвечая, сказал рассудительный сын Одиссеев: «Этот старик; не трудяся, никто, и хотя б он чужой был, В доме моем, получая наш корм, оставаться не должен», Кончил. Не мимо ушей Евриклеи его пролетело Слово. Все двери тех горниц, где жили служанки, замкнула 30 Тотчас она. Одиссей с Телемахом тогда принялися Модные с гребнями шлемы, с горбами щиты, с остриями Длинными копья наверх выносить; и Афина Паллада Им невидимо, держа золотую лампаду, светила. Тем изумленный, сказал Телемах Одиссею: «Родитель, 35 В наших очах происходит великое, думаю, чудо; Гладкие стены палаты, сосновые средние брусья, Все потолка перекладины, все здесь колонны так ясно Видны глазам, так блистают, как будто б пожар был кругом их, – Видно, здесь кто из богов олимпийских присутствует тайно». 40 Так он спросил; отвечая, сказал Одиссей хитроумный Сыну: «Молчи, ни о чем не расспрашивай, бойся и мыслить: Боги, владыки Олимпа, такой уж имеют обычай. Время тебе на покой удалиться, а я здесь останусь; Видеть хочу поведенье служанок; хочу в Пенелопе 45 Сердце встревожить, чтоб, плача, меня обо всем расспросила». Так он сказал. Телемах из палаты немедленно вышел; Факел зажженный неся, он пошел в тот покой почивальный, Где по ночам миротворному сну предавался обычно. В спальню пришедши, он лег и заснул в ожиданье Денницы. 50 Тою порою один Одиссей в опустевшей палате Смерть замышлять женихам совокупно с Палладой остался. Вышла разумная тут из покоев своих Пенелопа, Светлым лицом с золотой Афродитой, с младой Артемидой Сходная. Сесть ей к огню пододвинули стул, из слоновой 55 Кости точеный, с оправой серебряной, чудной работы Икмалиона (для ног и скамейку приделал художник К дивному стулу). Он мягко-широкой покрыт был овчиной. Многоразумная села на стул Пенелопа. Вступивши С ней белорукие царского дома служанки в палату, 60 Начали всё убирать там: столы с недоеденным хлебом, Кубки и множество чаш, из которых надменные гости Пили; и, выбросив на пол золу из жаровен, наклали Новых поленьев туда, чтоб нагрелась палата и был в ней Свет. А Меланфо опять привязалась ругать Одиссея: 65 «Здесь ты еще, неотвязный? Не хочешь и ночью покоя Дать нам, бродя здесь как тень, чтоб подметить, что в доме служанки Делают. Вон! Говорю я тебе, побродяга; наелся Здесь ты довольно! Уйди, иль швырну я в тебя головнею». Мрачно взглянув исподлобья, сказал Одиссей хитроумный: 70 «Что ж так неистово ты на меня, сумасбродная, злишься? Или противно тебе, что в грязи я, что, в рубище бедном По миру ходя, прошу подаянья? Что ж делать? Я нищий. Жребий такой уж нам всем, безотрадно бродящим скитальцам. В прежние дни я и сам меж людьми не совсем бесприютно 75 Жил; и богатоустроенным домом владел, и доступен Всякому страннику был, и охотно давал неимущим; Много имел я невольников, много всего, чем роскошно Люди живут и за что величает их свет богачами. Все уничтожил Кронион – так было ему то угодно. 80 Ты, безрассудная, так же (кто знает, как скоро!) утратишь Всю красоту молодую, которою так здесь гордишься; Станешь тогда ты противна своей госпоже; да и может Сам Одиссей возвратиться – надежда не вовсе пропала; Если же он и погиб и возврата лишен, то еще здесь 85 Сын Одиссев, младой Телемах, Аполлонов питомец, Здравствует; знает он все поведенье служанок домашних, Скрыться не может ничто от него; он из детства уж вышел». Так он сказал. Пенелопа, услышав разумное слово, Речь обратила свою, раздраженная, к дерзкой служанке: 90 «Ты, как собака, бесстыдница, злишься; меня ж не обманешь; Знаю твое поведенье; за все головою заплатишь. Разве не слышала ты, как сюда пригласить я велела Этого странника, мысля, что может сказать мне какую Весть о супруге моем, о котором давно так я плачу?» 95 Тут, обратясь к Евриноме, сказала она: «Евринома, Стул пододвинь поскорее, покрытый овчиною мягкой; Должно, чтоб здесь иноземец покойно сидел, и свои нам Все рассказал приключенья, и мне отвечал на вопросы». Так говорила она. Евринома немедленно гладкий 100 Стул принесла и покрыла его густошерстной овчиной; Сесть приглашен был на стул Одиссей богоравный женою. Так, обратяся к нему, начала говорить Пенелопа: «Странник, сначала тебя я сама вопрошу, отвечай мне:
