В землю другую меня отвезли! Обещались на остров Издали видный Итаку отвезть, и нарушили слово. Да покарает их Зевс, покровитель молящих, который Зорко следит за людьми и всем погрешившим отмщает! Дай-ка, однако, взгляну на богатства свои, подсчитаю, - Не увезли ли чего в своем корабле они полом?' Так он сказал и считать тазы и треножники начал, Золото в тонких издельях, прекрасные тканые платья. В целости все оказалось. В жестокой тоске по отчизне Стал он бродить по песку близ немолчно шумящего моря, Скорбью безмерной крушась. Подошла к нему близко Афина, Юноши образ приняв, овечье пасущего стадо, Нежного видом, какими бывают властителей дети. Плащ двойной на плечах ее был превосходной работы; Было копье у нее, в сандальях блестящие ноги. Радость при виде ее взяла Одиссея, Навстречу Деве пошел он и громко слова окрыленные молвил: 'В местности этой, о друг, с тобой повстречался я с первым. Здравствуй! Прошу я тебя, не прими меня с сердцем недобрым, Но сбереги мне вот это, спаси и меня. Я как богу Жарко молюся тебе и к коленям твоим припадаю. Также и вот что скажи мне вполне откровенно, чтоб знал я: Что за земля? Что за край? Что за люди его населяют? Остров ли это какой-нибудь, издали видный, иль в море Мысом далеко врезается здесь материк плодородный?' Так отвечала ему совоокая дева Афина: 'Глуп же ты, странник, иль очень пришел к нам сюда издалека, Если расспрашивать вздумал об этой земле. Не совсем уж Так неизвестна она. Ее очень многие знают Как среди тех, кто лицом к заре обитает и к солнцу, Так и средь тех, кто живет назади, к туманам и мраку. Сильно скалиста она, в повозке на ней не проедешь, Но не совсем уж бедна, хоть пространством не очень обширна. Вволю хлеба на ней, и вволю вина там родится, Ибо дожди выпадают нередко и росы обильны. Пастбищ много прекрасных для коз и коров. И леса есть Всякого рода. И много на ней водопадов богатых. Имя Итаки, о странник, достигло наверно и Трои, - А ведь она от ахейской земли, как я слышал, не близко'. Так сказала. И в радость пришел Одиссей многостойкий. Рад он был, что отчизна пред ним, как ему сообщила Зевса эгидодержавного дочь, Паллада Афина. Громко к ней со словами крылатыми он обратился, Правды, однакоже, ей не сказал, удержал в себе слово - Хитрости много всегда таилось в груди Одиссея: 'Слышал я об Итаке уж в Крите пространном, далеко За морем. Нынче ж и сам я пределов Итаки достигнул, Эти богатства забравши. Оставивши столько же детям, Я убежал, умертвив быстроногого там Орсилоха, Идоменеева сына, на Крите широкопространном Всех трудящихся тяжко людей побеждавшего в беге, - Из-за того, что отнять у меня все богатства хотел он, В Трое добытые, ради которых так много страдал я В битвах жестоких с мужами, в волнах разъяренного моря; Из-за того, что отцу я его не хотел подчиниться, В Трое служа у него, а отряд свой отдельный составил. Медью его я убил, когда возвращался он с поля, Возле дороги устроив с товарищем верным засаду. Ночь непроглядная небо тогда покрывала, никто нас Видеть не мог из людей, и тайно свершилось убийство. Все же, как только его я убил заостренною медью, К славным тотчас финикийцам бежал на корабль я и с просьбой К ним обратился, добычу богатую в дар предложивши. Я попросил, на корабль меня взявши, отвезть или в Пилос, Или в Элиду, божественный край многославных эпейцев; Сила ветра, однако, от этих краев их отбила - Против желания их: они обмануть не хотели. Сбившись с дороги, сюда мы приехали позднею ночью. В бухту с трудом мы на веслах корабль свой ввели, и, хоть были Голодны все, но никто об ужине даже не вспомнил. Так, сойдя с корабля, близ него на песок и легли мы. Сильно устал я, и сладостный сон на меня ниспустился. А финикийцы богатства мои с корабля отгрузили И на песок их сложили близ места того, где лежал я, Сами ж в Сидонию, край хорошо населенный, отплыли. На берегу я остался один с растерзанным сердцем'. Так говорил он. В ответ улыбнулась богиня Афина И Одиссея рукою погладила, образ принявши Стройной, прекрасной жены, искусной в прекрасных работах. Громко со словом она окрыленным к нему обратилась: 'Был бы весьма вороват и лукав, кто с тобой состязаться Мог бы в хитростях всяких; то было бы трудно и богу. Вечно все тот же: хитрец, ненасытный в коварствах! Ужели Даже в родной очутившись земле, прекратить ты не можешь Лживых речей и обманов, любимых тобою сызмальства? Но говорить перестанем об этом. Ведь оба с тобою Мы превосходно умеем хитрить. И в речах и на деле Всех превосходишь ты смертных; а я между всеми богами Хитростью славлюсь и острым умом. Ужель не узнал ты Дочери Зевса, Паллады Афины? Всегда ведь с тобою Рядом стою я во всяких трудах и тебя охраняю. Я же и сделала так, что понравился всем ты феакам. Нынче сюда я пришла, чтоб с тобой о дальнейшем подумать И чтоб сокровища спрятать, какие тебе на дорогу Славные дали феаки по мысли моей и совету, Также чтоб знал ты, какие судьба тебе беды готовит В доме твоем. Все должен ты вытерпеть, хочешь, не хочешь. Не проболтайся, однако, смотри, никому ни из женщин, Ни из мужчин, что домой из скитаний ты прибыл. Все муки
