что такое жалость. Один из них — Фелодар — больше всего любил золото, и по этой причине, парень, он много разъезжал по дальним странам — бывал в жаркой пустыне Калимшан и еще дальше, где он, насколько мне известно, и до сих пор пребывает, но другие братья остались в Аталантаре.
Взгляд рыцаря все еще блуждал где-то далеко. Он потер лоб и прибавил:
— Но были еще два сына. Один из них был слишком молод и робок, чтобы быть реальной угрозой в борьбе за власть. Другой — твой отец Элтрин — был миролюбивым и справедливым. Интригам придворной жизни он предпочел жизнь крестьянина: удалился в эту деревню — Хелдон — и женился на местной девушке. При дворе этот его поступок сочли отказом от дальнейших притязаний на трон. Думаю, так оно и было на самом деле.
Вздохнув, Хелм продолжил свой рассказ. Эльминстер слушал его с большим вниманием.
— Остальные принцы продолжали бороться за власть в королевстве. Люди из других земель, например из Элем-бара, что на побережье, называли их не иначе как «воюющие принцы Аталантара». О них даже песни слагали. До сих пор победителем оставался самый старший сын — Белор. — Рыцарь вдруг наклонился вперед и крепко сжал плечи Эльминстера. — Запоминай хорошенько все, что слышишь, — быстро проговорил он. — Белор обошел своих братьев, но эта победа стоила ему — и всем нам — королевства. Он нанял чародеев, пригласив их из самых разных уголков Фэйруна, чтобы они помогли ему захватить Олений Трон. И сегодня он сидит на этом троне одурманенный пьянством и чарами. Он даже не понимает, что открывает рот только тогда, когда ему позволяют Верховные Чародеи — истинные правители Аталантара. В Хастарле об этом знают даже последние бродяги.
— А сколько их, этих чародеев? Как их зовут? — тихо спросил Эльминстер.
Покачав головой, Хелм снова сел рядом:
— Не знаю. Вряд ли это кому известно в Аталантаре. Ну разве что начальнику охраны Аталгарда. Может быть, еще прислуге замка. — Он пристально посмотрел на Эльминстера. — Ты что, принц, поклялся отомстить за родителей?
Эльминстер кивнул.
— Подожди, — остановил его рыцарь. — Подожди, пока станешь постарше и подкопишь деньжат, чтобы купить собственных магов. А они тебе понадобятся, если ты не хочешь провести остаток жизни в виде фиолетовой лягушки, плавающей в дворцовом бассейне для развлечения самого младшего из учеников этих чародеев-правителей. Хотя поодиночке-то они не так уж и сильны. Чтобы разметать Вирмскую башню, да так что от нее камня на камне не осталось, потребовалось сложить вместе все их силы. Они убили старого Шандрата — самого искусного и могущественного мага, который когда-либо жил среди людей. Это случилось два лета назад. — Он опять вздохнул. — А тех, кого нельзя было сокрушить заклинаниями, они убивали мечом или ядом. Так был убит Тескин, придворный чародей, старейший и самый преданный друг Утграела.
— Я отомщу за них всех, — тихо сказал Эльминстер. — Прежде чем я умру, Аталантар будет свободен от всех Верховных Чародеев — от всех до последнего, даже если мне придется убивать их голыми руками. Я клянусь.
Хелм покачал головой:
— Нет, принц, не надо клятв. Клятвы обрекают на гибель во имя их исполнения. Они требуют посвятить им жизнь без остатка. И человек тратит всю жизнь, чтобы исполнить клятву.
Эльминстер с мрачным видом взглянул на своего собеседника:
— Чародей отнял жизни моих родителей. И всех моих друзей, и вообще всех тех, кого я знал. Это моя жизнь, и я буду распоряжаться ею так, как считаю нужным.
Слова Эльминстера пришлись Хелму по душе, на его лице снова появилась улыбка, но в ответ он только покачал головой:
— Ты еще совсем мальчишка, принц. На твоем месте более опытный человек ушел бы из Аталантара куда глаза глядят, и даже ни разу не оглянулся бы, не проронил бы ни звука о своем прошлом, о своей семье или о Мече Льва... никому. И наверное, прожил бы долгую и счастливую жизнь где-нибудь в другой земле. — Хелм снова обнял мальчика за плечи. — Но ты не можешь поступить так и при этом оставаться Омаром, принцем Аталантара.
Вот поэтому-то ты и выбираешь смерть во исполнение клятвы. — Он снова покачал головой. — Так хотя бы прислушайся к моим словам и подожди, пока есть такая возможность и пока никто в Фэйруне не знает, что ты жив... иначе ты просто подаришь одному из Верховных Чародеев несколько минут жестокой забавы.
— А они знают обо мне?
Во взгляде Хелма читалась жалость.
— Ты совсем еще невинный ягненок и ничего не смыслишь в подводных течениях двора. Я даже не сомневаюсь, что чародей, что сжег Хелдон, прилетел сюда с приказом уничтожить принца Элтрина и весь его род, чтобы его сын — а похоже, они знают о тебе — не заявил свои права на королевский трон, когда вырастет и выучится.
Рыцарь замолчал, когда заметил, что юноша побледнел. Однако, когда парень заговорил, Хелм в который раз почувствовал удивление.
— Сэр Хелм, — невозмутимо обратился к нему Эльминстер, — назови мне имена Верховных Чародеев и можешь забрать моих овец.
Хелм расхохотался:
— Сказать по правде, парень, я их и не знаю толком, а бродяги, что ушли в твою бывшую деревню, заберут овец в любом случае, хочешь ты того или нет. Но я могу назвать тебе имена твоих дядюшек, возможно, в будущем они пригодятся тебе.
В глазах Эльминстера загорелся огонек.
— Так назови.
— Самый старший — твой главный враг — Белор. Крупный, грузный, крикливый человек, но вряд ли он видел больше двадцати девяти зим. Он не знает жалости ни на охоте, ни в битве и лучше всех остальных братьев владеет оружием. Он считает себя умным, но на самом деле это не так. Одно время он даже был любимцем Утграела, но потом слишком часто стал выказывать свой жестокий нрав. К тому же он весьма вспыльчив. Минуло уже не одно, а целых шесть лет с тех пор, как он провозгласил себя королем, но многие народы вверх и вниз по течению Делимбира не признают за ним этот титул. Они знают, что случилось. Эльминстер кивнул:
— Второй сын?
— Говорят, что его уже нет в живых. Элтон был сладкоречивым и женоподобным. Каждое сказанное им слово было ложью. Все королевство знало его как непревзойденного мастера по части интриг. Ему удалось сбежать из Хастарла, чуть опередив охрану Белора. Люди рассказывали, что через год кто-то из Верховных Чародеев нашел его в одном из городов Калимшана в каком-то погребе, где он прятался. Чародей воспользовался магией, и смерть Элтона была долгой и мучительной.
— Кто третий?
Увидев, как Эльминстер считает их, загибая пальцы, Хелм усмехнулся:
— Третьего брата звали Коли. Трусливый и подозрительный человек. Его убили еще до того, как Белор захватил трон. Коли всегда любил смотреть, как чародеи бросаются огнем и все такое. Он и себя считал чародеем, и один маг, говорят специально нанятый для этого Элтоном, обманом вызвал его на дуэль заклинаний. Он превратил Колна в змею, что вполне подходило к его характеру, а потом взорвал его такой магией, о которой никто и не слыхивал в этих краях. Затем первые же Верховные Чародеи, из тех, что пригласил Белор, в свою очередь уничтожили его — «ради безопасности королевства». Помню, как глашатаи кричали на улицах Хастарла: «Смерть за измену!»
Хелм покачал головой:
— Следующий принц — твой отец. Он всегда был тихим. Его честность привлекала как знатных людей, так и простой народ, который любил его, но при дворе он не имел большого веса. Вскоре он удалился в Хелдон, и в Хастарле многие забыли о нем. Никогда бы не подумал, что Утграел был о нем высокого мнения, но твой меч доказывает, что именно так оно и было.
— Итак, четыре принца, — кивнув, подытожил Эльминстер с таким видом, словно хотел сбросить их со счетов своей памяти. — Кто другие?
