открою на Острове пиратов, ик, денег будет – лопатой не соберешь! – Тут капитан приложился к графину и после очередного глотка внезапно уснул. Выключился, словно из него батарейку вынули. Страшный капитанский храп мигом перекрыл жалкие всхрапывания всей команды – похоже, Бимс только что выиграл конкурс пиратских храпунов.
– Есть! – Тимка от восторга издал настолько громкий победный клич, что проплывавшая мимо корабли случайная акула вмиг оглохла. Впрочем, пираты даже не пошевелились – королевский ром сделал свое дело.
Тим взял со стола и повесил себе на пояс отобранные у него капитаном костяной кинжал и зрачковый камень, после чего поспешил в каюту Бимса за чем- нибудь режущим – надо было освобождать Боню. Режущего в капитанской каюте хватало: стены оказались увешаны и кривыми ножами, и начищенными кортиками, и короткими абордажными саблями. Тимка выбрал самую острую саблю и вернулся с ней на палубу, к мачте.
Просмоленная веревка резалась плохо. Собственно, Тимке надо было лишь перерезать основной узел, а там веревка и сама размотается, но узел находился как раз возле шеи Хозяйственного – одно неловкое движение, и… Тимке даже думать не хотелось, что тогда может случиться.
Наконец узел развалился пополам. Веревка толстыми кольцами падала на доски палубы – Тимка торопливо сбрасывал ее с Хозяйственного. Через минуту Боня был свободен, но, к сожалению, Хозяйственный совершенно не мог двигаться, слишком уж долго простоял крепко связанным… Даже говорить у Бони пока что не получалось, он лишь кряхтел и постанывал.
Тимка осторожно помог Хозяйственному прилечь, а потом кинулся собирать разбросанные по всей палубе волшебные вещи: вскоре походный рюкзак был опять туго набит и теперь можно было смело удирать с пиратского корабля. Оставалось только подождать, пока Хозяйственный придет в себя. Часик или два. Но столько ждать было невозможно, и Тим решил помочь Боне побыстрее очухаться: выдернув из рук спящего Бимса графин, мальчик для начала дал Хозяйственному выпить пару глотков королевского рома, после чего стал делать Боне массаж. Тимка и колотил Хозяйственного по бокам кулаками, и растирал ему уши, и даже пару раз прошелся по бониной спине босыми ногами. Наконец Хозяйственный перестал стонать и, шипя сквозь зубы всяческие ругательства, хоть и с трудом, но все же сел.
– Еще! – требовательно прошептал Боня, поманив к себе мальчика пальцем.
– Чего «еще»? – Тимка наклонился к Хозяйственному. – Уши опять потереть?
– Нет. – Боня показал пальцем на графин, – вот этого, хорошее лекарство! Я от него прямо весь живой стал.
– А вон те от него теперь почти как мертвые, – Тим небрежно махнул рукой в сторону спящих пиратов, – так что обойдешься и без рома, – и выкинул графин за борт. Боня разочарованно крякнул, но спорить не стал.
Хотя Бонифаций все еще чувствовал себя неважно, он все же ухитрился встать и, пошатываясь, побрел вместе с Тимкой вдоль борта яхты: надо было побыстрей найти спасательную шлюпку и уплыть куда подальше от проклятого корабля! Пока пираты не проснулись. Однако никакой лодочки или плотика они не нашли, хотя на любом порядочном корабле обязательно должна быть спасательная шлюпка, на всякий случай. Но «Черепушка» вовсе не была порядочным кораблем, и потому никаких аварийных плавательных средств на ней не имелось. Даже спасательных кругов. Были только пустые бочонки из-под рома, но старые и рассохшиеся: с такими «плавательными средствами» далеко не уплывешь…
– Что будем делать? – привычно спросил Хозяйственный у мальчика. – Давай, придумывай. А то я сейчас совсем не соображаю. Больно крепкое у тебя лекарство оказалось!
– А ты еще хотел, – насмешливо фыркнул Тимка и задумался. Но, увы, ничего умного в голову не приходило… Хозяйственный подошел к борту, оглядел море из-под козырька ладони. Море было тихое и гладкое – стоял полный штиль; красное вечернее солнце опускалось к горизонту, и водная гладь блестела, как ярко начищенный медный поднос.
– Тимка, давай море заморозим, – вдруг предложил Боня. – И удерем по нему пешком! Вон какая вода спокойная. Как ледяной каток.
– А ведь это идея! – Тим от души хлопнул Бонифация по спине. – Так и сделаем.
– Полегче там, – недовольно пробурчал Хозяйственный, – больно же! Массажист, якорь ему в ухо…
Тимка, не слушая ворчания Бони, в это время вынул из ножен камень и, перегнувшись через фальшборт, выстрелил замораживающим лучом в море, под корму корабля. Вроде бы ничего особенного не случилось: корабль как стоял на месте с обвисшими парусами, так и продолжал стоять; море как блестело багровым зеркалом глади, так и продолжало блестеть. Но все же что-то ощутимо изменилось. То ли палуба накренилась, то ли у Хозяйственного закружилась голова, но ему пришлось крепко ухватиться за бортовые поручни – Боня едва не выпал за борт корабля.
– Смотри, – Тимка показал рукой вниз. – Ух ты, чего делается!
Из воды, зацепив по пути корму корабля, медленно поднялся колдовской айсберг. Невысоко поднялся, всего-то на полметра от поверхности моря, но поднялся! Айсберг напоминал большой стеклянный стакан, странным образом плавающий посреди моря донышком вверх. Донышко у этого плавучего стакана было солидное – метров десять в диаметре. А то и все пятнадцать!
– Эх, а я надеялся, что все море за один раз заморожу, – огорченно вздохнул Тимка. – Ну и ладно, не беда. Постреляю еще, но подальше. Буду, значит, ледяную дорогу делать! – и нацелился зрачковым камнем в сторону горизонта.
– Погоди, – Хозяйственный схватил Тимку за руку, – некогда нам ледяные дорожки прокладывать. Пираты просыпаются!
Действительно, могучий храп понемногу стихал. Бимс пошевелился в кресле и пробормотал сквозь сон что-то невнятное, не то «утоплю», не то «убью», Тимка не расслышал.
– Дергаем отсюда, – потребовал Боня, – не хочу я опять привязанным к мачте стоять! У меня от таких развлечений радикулит может начаться. А где я, скажи на милость, в море толкового врача найду? Тут же одни акульи доктора плавают! Хотя они, гадины, от всех болезней лечат. Раз и навсегда.
– Без паники, – Тим быстро нашел и вытащил из рюкзака летательный тапок, – будем улепетывать! То есть летательно улепетывать. Короче, становись на тапочек, – мальчик сунул великанский тапок под ноги Хозяйственному, – меня возьмешь на руки, а я возьму рюкзак. И вперед!
– Страшно, – честно признался Боня, испуганно косясь на далекую морскую воду внизу, – а ну как в море шлепнемся? Так же и утонуть можно! Опять же акулы…
– А здесь пираты, мачта и веревка, – угрожающе стал перечислять Тимка, – а еще будет Остров пиратов, если нас, конечно, по пути не утопят! И жуткое р- рабство у короля пиратов. Ты хочешь в рабство?
– Не-а, – вздохнул Хозяйственный и покорно встал на тапок. Тимка схватил рюкзак в охапку и залез к Боне на руки.
– Поехали, – скомандовал мальчик.
– Ну, поехали, – уныло согласился Хозяйственный, – только я за последствия не ручаюсь. Сейчас ка-ак шмякнемся… – договорить Боня не успел. Волшебный шлепанец оторвался от палубы и медленно-медленно, с натугой, перенес путешественников через бортик корабля.
Внизу, под тапком, теперь было море и только море. Где-то там, в глубине – Боне показалось, что страшно далеко, – поблескивал стеклянной поверхностью колдовской айсберг: у Хозяйственного захватило дух от высоты и опять закружилась голова. Чтобы не бояться, он прикрыл глаза и стал наблюдать за морем и айсбергом сквозь щелочки век. Так ему было гораздо легче и почти не страшно.
Тапок скользил вниз, скользил слишком быстро, и Боня ничего не мог с этим поделать – похоже, шлепанец не был рассчитан на такой вес. И Хозяйственный, и Тимка, да еще и рюкзак в придачу – и все это на одном несчастном летающем тапке! Произошел явный перегруз.
– Убились! – заранее завопил Боня, пикируя на айсберг и вовсе закрывая от страха глаза. – Всмятку расколотились! А-а-а!
И тут они приземлились. Вернее, приводнились, потому что тапок чуть-чуть не дотянул до айсберга. Тимка от резкой остановки вылетел из бониных объятий, упал на айсберг и вместе с рюкзаком поехал по скользкой поверхности заколдованной воды. Боня, приготовившийся к тому, что он сейчас наверняка утонет, неожиданно резко взлетел вверх и завис, покачиваясь над водяной глыбой. С тапка капала вода: шлепанец промок насквозь, летучее колдовство ослабло, и Хозяйственный медленно, но верно стал опускаться все ниже и ниже.
– Тону! – напоследок истошно заорал Боня, так и не открыв глаза. – Все, я утоп. – И упал на айсберг.
– С прибытием, – весело поздравил Тимка распластавшегося поверх тапка Хозяйственного, – как самочувствие, утопленничек?
– Лучше и не спрашивай, – Боня встал на ноги, кряхтя потер поясницу. – Не утонул, так покалечился, эхе-хе…
– Боня, а корабль-то уплывает! – Тим возбужденно ткнул рукой в сторону «Черепушки» – чувствуешь, ветер поднялся?
Штиль закончился. Ветер надул паруса пиратской яхты, и та стала постепенно удаляться от твердого водяного островка. Не управляемая никем, яхта шла зигзагом, громко хлопая на ходу треугольным носовым парусом и опасно кренясь то в одну, то в другую сторону.
– Полундра! – донесся с яхты медвежий рев Бимса. – Вставайте, пьяницы! Волшебнички удрали, проглоти их кашалот. Вместе с моей скатерочкой удрали! Это все проклятый мальчишка устроил. Вот я ему!
– Ой, – расстроенно сказал Хозяйственный, замерев с рукой на пояснице, – похоже, они нас скоро поймают. И тогда нам будет очень грустно. И больно.
– Не поймают, – зловещим голосом пообещал Тимка, – не успеют. И лихо выдернул из ножен зрачковый камень.
На корме яхты с арбалетом в руках показался разъяренный Бимс. Пират без лишних слов поднял арбалет и прицелился в Тимку. А Тим прицелился из камня в Бимса.
– Стреляй! – надрывно крикнул Хозяйственный мальчику. – Ну же стреляй!
В тот же самый миг, словно по бониной команде, и Тим, и капитан пиратской яхты выстрелили друг в друга.
– Ах! – воскликнул Боня и схватился за сердце. Потому что прямо перед тимкиным лицом зависла в воздухе короткая толстая стрела с острым наконечником. Стрела повисела, повисела и медленно поплыла куда-то в сторону, уносимая ветерком.
– Разве можно так? – плачущим голосом произнес Хозяйственный, все еще держась за грудь. – Ты совершенно меня не бережешь. То едва инвалидом не сделал, то разрыв сердца чуть-чуть не устроил! А если бы ты не успел?
– Успел, как видишь, – рассмеялся Тим и спрятал камень в ножны.
Со стороны яхты донесся дружный многоголосый вопль. Словно пираты все разом посходили с ума от великого страха.
– Слушай, а чего ты с ними такого сотворил? – спохватился Боня. – Они же вовсе не замороженные! И орут так, будто ты их чем-то насмерть уделал. Как раненые тигры орут! У меня даже в ушах зачесалось.
– Ха, – многозначительно сказал Тим, – то ли еще будет! О, смотри, Бимс снова нас расстреливать собрался. Ну-ну…
Над кормой корабля опять появился капитан пиратской яхты. Боня на всякий случай закрылся рюкзаком, а Тим бесстрашно сложил руки на груди и показал капитану язык. Бимс прицелился в путешественников и выстрелил. Потом торопливо перезарядил арбалет и опять выстрелил. И опять. И опять.
Стрелы бессильно и как попало зависали неподалеку от корабля, постепенно сбиваясь в беспорядочную кучку; легкий ветерок вскоре подхватил эту смертоносную стайку и унес ее в темнеющее небо.
