– Ага, – одеваясь, подтвердил Тимка, – рыжий, как столетняя ржавчина. Ладно, давай собирайся. Сейчас будем отсюда улетать. Быстро и с ветерком!
– Как? – заинтересованно спросил Боня, торопливо натягивая штаны. Он не сомневался, что Тим что-то придумал, но что именно?
– Как, как, – вдруг развеселился Тимка, – вот сейчас и узнаешь как. Когда оденешься.
– Я готов, – Хозяйственный нахлобучил на голову круглую шапочку и лихо закинул за плечи рюкзак.
– Держи, – Тимка сунул Боне в руки один конец охранной веревки. – Обвяжись хорошенько, понял? – вторым концом мальчик обвязался сам.
– И что будет дальше? – Хозяйственный завязал на животе узел. – Что-то я тебя не понимаю.
– Дальше? – Тимка хитро поглядел на Боню. – А дальне будет вот что! – Мальчик неожиданно выхватил из кармана куртки заранее подготовленный зрачковый камень и выстрелил в Хозяйственного.
– Па-азвольте! – в ужасе отшатнулся Бонифаций, закрываясь от Тимки руками. – За что ты меня заморозил? За что?!
– Разве? – удивился Тим. – А чего же ты тогда разговариваешь, замороженный-то?
– Э-э, – растерянно протянул Хозяйственный и умолк.
– Ты, Боня, теперь призрак. Временно, – пояснил Тимка, ставя ногу на летающий тапок. – Пока до суши не доберемся.
– Веселенькая история! – недовольно пробубнил Хозяйственный. Голос у него сейчас был глухим и таинственным. Как и положено нормальному призраку. – Мог бы и предупредить для начала! А то – шлеп, и ты уже привидение. Как-то не по дружески получилось, чесслово!
– А ты что, согласился бы? – удивился Тим.
– Ни за что! – ответил Боня-призрак, гордо сложив руки на груди. – Чтобы я, живой король, да в привидения по своей собственной воле подался? Ну уж дудки!
– Вот видишь, – развел руками Тимка, – потому и пришлось без предупреждения. Для твоей же пользы. – Мальчик проверил веревку: где-то до середины она была нормальной, материальной. А дальше постепенно становилась воздушной – тимкины пальцы ощутили там одну пустоту.
– Для пользы! – возмущенно бормотал в это время Хозяйственный, покрепче затягивая узел на своем животе. – Ну вот, поголовно все только и делают, что пекутся обо мне! И все, понимаешь, для моей пользы. Мама в угол ставила – для пользы, папа ремнем лупил – тоже для пользы. В тюрьму меня королевский ревизор чуть не упек – опять же для моей пользы! И вот, докатился – для собственной пользы привидением стал. Все, дальше некуда…
– От винта! – завопил Тим, встав на тапок обеими ногами, – пристегнуть ремни! Кто не спрятался – я не виноват, – и плавно взлетел над островком.
Летели они хоть и невысоко, зато быстро, с ветерком, как Тимка и обещал, – мальчик выжимал из шлепанца всю скорость, которую тот мог выдать. Ветер свистел в тимкиных ушах; частые волны где-то там, под тимкиными ногами, с сумасшедшей скоростью уносились назад; мрачный Хозяйственный со сложенными на груди руками невесомой тенью летел следом за тапком.
Вид у Бони был несчастный и печальный, словно обидели его ни за что ни про что. Как будто кто-то по ошибке дал ему в ухо и ушел, не извинившись… Однако постепенно Хозяйственный оттаял. Прохладный морской ветер в буквальном смысле пронизывал его насквозь, но это было, как ни странно, даже приятно. Словно Боню кто щекотал изнутри, всего – с ног до головы. А солнечные лучи почему-то казались вкусными и очень питательными: Хозяйственный давно не чувствовал себя таким умиротворенным, сытым и добрым. Как будто бы он только что миску сочных пельменей навернул, да все это свежим пивком и запил.
– Эх, хорошо! – от души крикнул Хозяйственный в небо, в восторге раскинув руки в стороны, как крылья. – Живут же призраки, а! Солнцем сытые, ветром умытые. Все, решено – ежели меня из королей вдруг кто уволит, немедленно пойду в привидения, – и радостно захохотал.
Вот в такой необычной связке они и летели весь день – Тимка на тапке-буксире и развеселое привидение по имени Бонифаций. Правда, иногда Тимка все же делал остановки – как он говорил, по технической надобности: поесть и отдохнуть. При помощи камня Тим на лету создавал очередной дежурный водяной островок, где и превращал Боню опять в нормального человека, чтобы не скучно было одному за скатертью сидеть. Чем Хозяйственный был очень недоволен – теперь ему хотелось оставаться призраком все время. Всегда и желательно без перерывов на обед.
Ближе к вечеру там, куда летели Тимка и Боня и куда направлялось предзакатное солнце, из туманной дымки проступили острые вершины гор. Вскоре узкая полоска суши черной ниткой протянулась вдоль всего горизонта; далекие горы на ней неаккуратным частоколом подпирали низкие ватные облака.
Земля быстро приближалась. Волны, разогнавшись за весь свой долгий путь по морю, резво налетали на песчаный берег, с электрическим шипением вскипали на нем белой пеной и, выдохшись, неспешно уползали обратно в море, на подзарядку.
Сразу за пляжем пошли редкие деревья. Странные, высокие деревья с широкими иглами листьев, не то сосновые пальмы, не то пальмовые сосны – Тимка с высоты и не понял. Спланировав поближе к занятным растениям, Тим неуклюже приземлился на песок, под конец посадки вообще выпав из тапка.
– Приехали, – просипел Тимка, лежа на спине и глядя на парящего над ним Хозяйственного, – всем покинуть салон самолета! Аэроплан дальше не летит, у него керосин закончился, – и закрыл глаза. Все-таки он сильно устал за этот длинный полетный день.
– Не хочу покидать! – капризным голосом заявил Бонифаций сверху. – Хочу и дальше быть призраком! Летать хочу! Имею право. Мы призраки, птицы вольные! – и стал торопливо развязывать узел веревки. Тимка вздохнул, на ощупь достал из ножен зрачковый камень и одним выстрелом превратил скандального призрака в живого и не менее скандального Хозяйственного.
– Свободу призра… – только и успел крикнуть напоследок Боня, после чего полностью материализовался и, дрыгая ногами, плюхнулся из воздуха на горячий песок рядом с лежащим Тимкой.
– Здрасте вам, – добродушно сказал Тимка Боне, – с прибытьицем – и сел. Сел и Хозяйственный, потирая правый бок.
– Тут камень под песком, – пожаловался Боня, – мог бы и в каком другом месте меня очеловечить. Где помягче.
– Ничего, пройдет, – ответил Тимка, с трудом вставая на ноги. – Поменьше выступать надо было! Вот отвязался бы и улетел, пока я место получше выбирал. Где я тебя тогда искал бы?
– Шутил это я, – виновато потупился Боня и покраснел. – Знаешь, на меня просто какое-то затмение вдруг нашло! Привиденческое, елки-палки.
– А сейчас как? – участливо поинтересовался Тимка, в упор разглядывая Хозяйственного. – Прошло?
– Прошло, – с сожалением вздохнул Боня. – Совсем прошло.
– Отлично, – Тимка помог Хозяйственному подняться на ноги: Боню неожиданно охватила слабость после призракового состояния. Похоже, Бонифаций слишком долго был привидением и успел незаметно отвыкнуть от своего хоть и тяжелого, но такого родного тела.
Скоро должен был наступить вечер: Тимка предложил Хозяйственному перебраться с неуютного голого берега поглубже в редкий лесок. Тем более что со стороны моря надвигались тяжелые, пузатые от дождя тучи. Внутри туч сверкали частые белые молнии, и казалось, что там кто-то увлеченно балуется мощной фотовспышкой. Гроза обещала быть нешуточной!
Пока отряд в потемках плутал между пальмовыми соснами, тучи добрались до берега, и тут началось такое! Ледяной дождь водопадом хлынул на головы путников; тучи немедленно устроили беспорядочную пальбу, швыряя молнии куда попало: несколько деревьев сразу запылали от их прямого попадания. Тимка махнул Боне рукой, показывая в глубь леса – надо было поскорее прятаться от дождя.
Тимка вприпрыжку помчался между деревьями, озираясь по сторонам и выбирая местечко посуше. И тут же едва не налетел на толстенный, необъятных размеров древесный ствол. Тимка задрал голову: над ним, шумя громадными илглолистьями под водопадным дождем, высилось исполинское дерево. Вокруг ствола было сухо – вода не просачивалась сюда сквозь густую листву, стекая по длинным иглолистьям далеко в стороне.
– Сюда! – призывно махнул рукой Тим, – Боня, давай сюда! Здесь как раз есть сухое местечко.
– Ух, – Хозяйственный торопливо заскочил под живой навес, вытер мокрым рукавом лицо. – Ты глянь-ка, и вправду сухо. Эт-хорошо. Только нельзя нам под таким здоровенным деревом рассиживаться. В такие деревья, Тим, молния в первую очередь и лупит!
– А, ерунда, – легкомысленно отмахнулся Тимка, – авось не влупит. Мы вот чего, мы нашу волшебную веревочку размотаем и защитный пузырь включим. Пускай себе молния! Чихал я на нее, – и Тим тут же громко чихнул.
– Ты что, нарочно? – с подозрением спросил Боня. – Развлекаешься, да?
– Нед, – Тимка вытер нос, – забах какой-то. Аж дос заложило.
– Ничего не чувствую, – принюхался Боня. – Это у тебя грипп разыгрался. От холодного дождя.
– Нет-нет, – вдруг прошелестел тихий голос у Хозяйственного над макушкой, – мальчик не болен. Это моя кора так пахнет. От сырости.
Боня и Тим задрали головы: шелестящий голос шел из листвы.
– Эй, кто там спрятался? – грозно крикнул в иглолистья Хозяйственный. – А ну вылазь, порядочные люди в зарослях не прячутся! Только бандиты и шпионы в листьях ночуют… Вылезай, кому говорю! Не то стрелять буду. Из арбалета! Причем насмерть!
– Стрелять-то не из чего, – брякнул Тим, – нету у нас арбалета. И не было.
– Тогда камни кидать буду, – не растерялся Боня, – Я меткий! А ну слезай.
Приглушенный смех прозвучал в ответ на гневное заявление Хозяйственного.
– Не могу я слезть, – отсмеявшись, поведал тихий голос. – И не человек я вовсе. Я – Старшее дерево. Прародитель этого леса.
– А, ну это другое дело, – успокоился Хозяйственный, – тогда ладно, стой себе на здоровье. Деревья мы не обижаем.
– Ничего, что мы тут расположились? – вежливо спросил Тимка, – не помешали?
– Не помешали, – успокоил их голос, – мне теперь ничего не помешает. Потому что в меня скоро действительно ударит молния, с минуты на минуту. Так что вам все же лучше отсюда уйти.
– С чего это вы так решили? – заинтересовался Хозяйственный, незаметно для себя перейдя на «вы» с таинственным голосом.
– Мы, Старшие деревья, немного ясновидящие существа, – грустно пояснил голос из листвы, – и потому можем общаться с вами, людьми. И заранее знаем, какая опасность угрожает нам, Старшим. Поэтому-то я и предупреждаю вас – уходите! Вот-вот молния ударит.
– Это мы еще будем поглядеть, – загадочно сказал Тимка и выбежал под дождь, на ходу вытаскивая из ножен зрачковый камень.
– Ты куда? – Хозяйственный кинулся за мальчиком. – Обалдел, что ли? Мало ли чего эта деревяшка может тебе наболтать, а ты и уши развесил! Как маленький, ей-ей.
– Отстань, – Тимка нетерпеливо отмахнулся от Бони, – а то опять в статую превращу, чтобы не мешал.
– Тогда лучше в призрака, – нерешительно останавливаясь, посоветовал издалека Хозяйственный, – мне тогда хоть не так холодно будет. Слышишь?
Но Тимка не ответил. Он вытянул руку с камнем в сторону неба над говорящим деревом и старался разглядеть хоть что-нибудь в плотной завесе дождя. Но ничего не было видно. И вдруг каким-то шестым или седьмым чувством Тимка ощутил – сейчас! И резко сжал камень в кулаке.
Раздался громкий треск, как будто сломалась крепкая палка; отрывистый гром невнятно кашлянул где-то над тимкиной головой и стих. Что-то яркое,
