отдавъ себ? въ томъ никакого отчета. Скажемъ же не обинуясь, что пов?рье о сглаз?, безъ всякаго сомн?нія, основано на истин?; но оно обратилось, отъ преувеличенія и злоупотребленій, въ докучную сказку, какъ солдатъ Яшка, Сашка с?рая с?рмяжка, или знаменитое пов?ствованіе о постройк? костянаго дома. Безспорно есть изр?дка люди, одаренные какою-то темною, непостижимою для насъ силою и властью, поражать прикосновеніемъ или даже однимъ взглядомъ своимъ другое, въ изв?стномъ отношеніи подчиненное слаб? йшее существо, д?йствовать на весь составъ его, на душу и т?ло, благотворнымъ или разрушительнымъ образомъ, или по крайней м?р? обнаруживать на него временно явно какое либо д?йствіе. Изв?стно, что ученые назвали это животнымъ магнетизмомъ, месмеризмомъ, и старались объяснить намъ, нев?ждамъ, такое необъяснимое явленіе различнымъ и весьма ученымъ образомъ; но, какъ очень трудно объяснить другому то, чего и самъ не понимаешь, – то конецъ концовъ былъ всегда одинъ и тотъ же, то есть, что мы видимъ въ природ? ц?лый рядъ однообразныхъ, но до времени необъяснимыхъ явленій, которыя состоятъ въ сущности въ томъ, что животныя силы д?йствуютъ не всегда отд?льно въ каждомъ нед?лимомъ, но иногда также изъ одного животнаго, или чрезъ одно животное на другое, въ особенности же черезъ челов? ка. Ученые называютъ это магнетизмомъ, а народъ сглазомъ. Стало быть и тутъ опять ученые разногласятъ съ народными пов?рьями только въ названіи, въ способ? выраженія, а въ сущности д?ла они согласны. Какъ бы то ни было, но если только принять самое явленіе это за быль, а не за сказку, то и пов?рье о сглаз? и порч?, въ сущности своей, основано не на вымысл?, а на вліяніи живой, или животной, природы. Переходя, однакоже, зат?мъ собственно къ нашему предмету, мы безспорно должны согласиться, что описанное явленіе прим?няется къ частнымъ случаямъ безъ всякаго толка и разбора, и отъ этого-то злоупотребленія оно обратилось въ нел?пую сказку. Изо ста, а можетъ быть даже изъ тысячи случаевъ или прим?ровъ, о коихъ каждая баба разскажетъ вамъ со всею подробностію, едвали найдется одинъ, который бол?е или мен?е состоитъ въ связи съ этою таинственною силою природы; вс? остальные были, в?роятно, сл?дствіемъ совс?мъ иныхъ причинъ, коихъ простолюдинъ не можетъ, или не хочетъ доискаться; по этому онъ, въ нев? жеств? своемъ, сваливаетъ все сподрядъ, по удобству и сподручности, на сглазъ и порчу – который же кстати молчитъ и не отговаривается, а потому и виноватъ.
Водяной, водовикъ или водяникъ, водяной д?душка, водяной чортъ, живетъ на большихъ р?кахъ и озерахъ, болотахъ, въ тростникахъ и въ осок?, иногда плаваетъ на чурбан? или на корчаг?; водится въ омутахъ и въ особенности подл? мельницъ. Это нагой старикъ, весь въ тин?, похожій обычаями своими на л?шаго, но онъ не обросъ шерстью, не такъ назойливъ и нер?дко даже съ нимъ бранится. Онъ ныряетъ и можетъ жить въ вод? по ц?лымъ днямъ, а на берегъ выходитъ только по ночамъ. Впрочемъ, водяной также не везд? у насъ изв?стенъ. Онъ живетъ съ русалками, даже почитается ихъ большакомъ, тогда какъ л?шій всегда живетъ одиноко и кром? какого нибудь оборотня, никого изъ собратовъ своихъ около себя не терпитъ. О водяномъ трудно собрать подробныя св?д?нія; одинъ только мужикъ разсказывалъ мн? объ немъ, какъ очевидецъ, – другіе большею частію только знали, что есть гд?-то и водяные, но Богъ в?сть гд?. Водяной довольно робкій старикъ, который см?лъ только въ своемъ царств?, въ омут?, и тамъ, если осерчаетъ, хватаетъ купальщиковъ за ноги и топитъ ихъ, особенно такихъ, которые ходятъ купаться безъ креста, или же не въ указанное время, позднею осенью. Онъ любитъ сома и едва ли не ?здитъ на немъ; онъ свиваетъ себ? иногда изъ зеленой куги боярскую шапку, обвиваетъ также кугу и тину вокругъ пояса и пугаетъ скотину на водопо?. Если ему вздумается ос?длать въ вод? быка или корову, то она подъ нимъ подламывается и, увязнувъ, издыхаетъ. Въ тихую, лунную ночь, онъ иногда, забавляясь, хлопаетъ ладонью звучно по вод? и гулъ слышенъ на плесу издалеча. Есть пов?рье, что если с?сть у проруба на воловью кожу и очертиться вокругъ огаркомъ, то водяные, выскочивъ въ полночь изъ проруба, подхватываютъ кожу и носятъ сидящаго на ней, куда онъ загадаетъ. При возвращеніи на м?сто, надо усп?ть зачурать: чуръ меня! Однажды ребятишки купались подъ мельницей; когда они уже стали од?ваться, то кто-то вынырнулъ изъ-подъ воды, закричалъ: скажите дома, что Кузька померъ – и нырнулъ. Ребятишки пришли домой и повторили отцу въ изб? слова эти: тогда вдругъ кто-то съ шумомъ и крикомъ: ай, ай, ай, соскочилъ съ печи и выб?жалъ вонъ: это былъ домовой, а в?сть пришла ему о комъ-то отъ водянаго. Есть также много разсказовъ о томъ, что водяной портитъ мельницы и разрываетъ плотины, а знахари выживаютъ его, высыпая по утреннимъ и вечернимъ зарямъ въ воду по м?шку золы.
Моряны, огняны и в?тряны есть у другихъ славянскихъ племенъ; но русскіе, кажется, ничего объ этомъ не знаютъ. Праздникъ Купала и другіе въ честь огня и воды, суть явно остатки язычества и не представляютъ нын?, впрочемъ, олицетворенія своего предмета. Ладъ, Ярило, Чуръ, Авсень, Таусень и проч. сохранились въ памяти народной почти въ одн?хъ только п? сняхъ или поговоркахъ, какъ и дубыня, горыня, полканъ, пыжики и волоты, кащей безсмертный, зм?й горыничъ, Тугаринъ-Зм?евичъ, яга-баба, кои живутъ только еще въ сказкахъ, или изр?дка поминаются въ древнихъ п?сняхъ. Народъ почти бол?е объ нихъ не знаетъ. О баб?-яг? находимъ бол?е сказокъ, ч?мъ о прочихъ, помянутыхъ зд?сь лицахъ. Она ?здитъ или летаетъ по воздуху въ ступ?, пестомъ погоняетъ или подпираетъ, помеломъ сл?дъ заметаетъ. Вообще это созданіе злое, н?сколько похоже на в?дьму; баба яга крадетъ д?тей, даже ?стъ ихъ, живетъ въ л?су, въ избушк? на курьихъ ножкахъ и проч.
Кикимора также мало изв?стна въ народ? и почти только по кличк?, разв? въ с?верныхъ губерніяхъ, гд? ее иногда см?шиваютъ съ домовымъ; въ иныхъ м?стахъ изъ нея даже сд?лали пугало мужеска пола, тогда какъ это д?вки-невидимки, заговоренныя кудесниками и живущія въ домахъ, почти какъ домовые. Он? прядутъ, вслухъ проказятъ по ночамъ и нагоняютъ страхъ на людей. Есть пов?рье, что кикиморы – младенцы, умершіе некрещеными. Плотники присвоили себ? очень ловко власть пускать кикиморъ въ домъ такого хозяина, который не уплатилъ денегъ за срубку дома.
Игоша – пов?рье, еще мен?е общее и притомъ весьма близкое къ кикиморамъ: уродецъ, безъ рукъ безъ ногъ, родился и умеръ некрещенымъ; онъ, подъ названіемъ игоши, проживаетъ то тутъ, то тамъ и проказитъ, какъ кикиморы и домовые, особенно, если кто не хочетъ признать его, невидимку, за домовика, не кладетъ ему за столомъ ложки и ломтя, не выкинетъ ему изъ окна шапки или рукавицъ и проч.
Жердяй, отъ жерди – предлинный и претоненькій, шатается иногда ночью по улицамъ, заглядываетъ въ окна, гр?етъ руки въ труб? и пугаетъ людей. Это какой-то жалкій шатунъ, который осужденъ в?къ слоняться по св?ту безъ толку и должности. Объ немъ трудно допроситься смыслу; но едва ли пов?рье это не въ связи съ кащеемъ безсмертнымъ, котораго, можетъ быть, тутъ или тамъ пожаловали въ жердяи. Чтобы избавиться отъ вс?хъ этихъ нечистыхъ, народъ приб?гаетъ къ посту и молитв?, къ богоявленной вод?, къ св?чк?, взятой въ пятницу со страстей, которою коптятъ крестъ на притолк? въ дверяхъ; полагаютъ также, вообще, что не должно ставить ворота на полночь, на с?веръ, иначе всякая чертовщина выживетъ изъ дома.
