гуляют по округе уже не первый год. Он-то волсе не был уверен, что у него есть в запасе эти самые пятнадцать жизней. А хотелось бы верить!
В полдень пошел снег: мелкие сухие пушинки сыпались с низкого серого неба и скапливались в углублениях бурых и желтых листьев, как грубая мука в ладонях голодных лесных троллей. При взгляде на снег Рагне-Гейде становилось холоднее: боги напоминают, что хватит блуждать, пора обзавестпсь приютом на зиму. А где он, этот приют?
— Не слишком-то весело будет ночевать опять на земле! — бормотали позади Олейв и Сёльвар. — Это уже совсем другая усадьба: не Влохиммель, а Снёхиммель.[48]
— Да, в обход мы сегодня до хёвдинга но доберемся! — обернувшись на ходу, подтвердил Вигмар. — Когда этот лес кончится, надо будет пересечь долину, а на другой ее стороне, западнее, тянется другой лес. По нему мы вернемся и подойдем к долине Трех Ручьев с другой стороны. Не слишком быстро, по надежно. Разгуливать по открытому месту сейчас не слишком умно, верно?
— Веди уж! — гулко крикнул сзади Гуннвалъд, шедший последним. — Не знаю, кто тебя ведет, твое копье или лисица-великан, но мы им верим!
После полудня снег перестал, но серые тяжелые тучи висели так низко, что весь день продолжались сплошные сумерки. Приближался вечер, когда Вигмар вдруг заметил впереди огонек.
— Стойте! — сказал он и предостерегающе поднял руку с копьем. — Там кто-то есть,
— Кто-то уже занял нашу «усадьбу»! — возмутглея Гуннвальд. — Надо пойти разобраться.
— Вот я и пойду! — решил Вигмар. — А вы подождите здесь.
Он исчез за деревьями, а его спутники остались ждать. Это ожидание нельзя было назвать веселым: всех терзали неприятные предчувствия. Хорошо, если это огонек таких же бездомных беглецов или каких-то здешних жителей. А если это рауды? Враги мерещились везде, и им не предвиделось конца, Женщины шепотом жаловались на судьбу и взывали к богам, усталые дети тихо хныкали. Хладгуд часто принималась кашлять, отплевывалась и долго потом не могла отдышаться.
— Да не могут это быть рауды! — шепотом урезонивал женщин Арнагард. — Сколько же их, по- твоему: десять тысяч? Столько во всем Рауденланде не наберется!
— А если это еще один передовой отряд, то нам и туда нельзя! — бормотала Гьёрдис. — Тогда нам всю жизнь придется прожить в этом лесу! И мы сами превратимся в тех лохматых люрвигов, которые чуть не сожрали Олейва!
Вигмар вернулся довольно быстро и поманил к себе Рагну-Гейду:
— Пойдем со мной. Я тебе кое-что покажу.
— Ты выбрал не лучшее время для прогулок с девушкой! — настороженно сказал Гукквальд. — Что там?
— Ничего страшного, — успокоил его Вигмар. —Просто подождите здесь. Это недолго.
Взяв Рагну-Гейду за руку, Вигмар повел ее вниз по склону лесистой горы, у подножия которой мерцал неровный огонек костра.
— А там не тролли? — боязливо спрашивала по дороге Рагна-Гейда. — Мне здесь что-то не правится.
— Мне тоже не нравится. Если бы я был уверен, что это тролли, то звал бы на помощь Поющее Жало, а не тебя. Я хочу, чтобы ты разобралась, тролли это или нет.
— Да как же я разберусь? — от неожиданности Parна-Гейда встала на месте. — Я не умею!
— Умеешь! — уверил ее Вигмар. — Это такие особенные тролли, что именно ты разбираешься в них лучше всех!
В голосе его слышался скрытый смех, и Рагна-Гейда послушно пошла дальше. Вскоре они добрались до большого черного валуна, от которого хорошо была видна полянка у подножия горы, окруженная несколькими такими же валунами. Посередине полянки горел костер, возле лого сидело двое мужчин. Еще одна маленькая фигурка, укрытая косматой медвежьей шкурой, свернулась на охапке лапника.
— Погляди получше — ты их не знаешъ? — шепнул Вигмар.
Рагна-Гейда вгляделась и ахнула. Вигмар сжал ее руку, но она лишь вздрогнула и впилась взглядом в одного из сидящих. Она не верила своим глазам: это был Гейр! В отблесках костра его лицо казалось каким-то другим: слишком повзрослевшим, непривычно суровым и… одиноким. Рагна-Гейда сама не знала, почему ей так подумалось, но этому Гейру было гораздо больше лет, чем тому, с которым она рассталась, уезжая на свадьбу. Гейр, которого она надеялась отыскать на усадьбе хёвдипга, к которому стремилась как к самому дорогому, последнему, что оставила ей злая судьба, сидел возле костра посередине черной холодной ночи, почти один… Это было похоже на видение, на забаву троллей, подглядевших ее мечты.
— Это он! — шепнула Рагна-Гейда и вцепилась в руку Вигмара. — Как он сюда попал? Кто с ним? Где все остальные? Не может быть…
«Не может быть, чтобы больше никто не уцелел!» — хотела она сказать, но не смогла, слезы сдавили ей горло.
— Пойди поговори с ним, — шепнул Вигмар. — Если он увидит меня, то схватится за оружие. Ты все у него узнаешь и уговоришь потерпеть соседство со мной и всеми нашими… — Он кивнул назад, а глубину леса, где их ждали новые «наши», подаренные судьбой взамен прежних.
Рагна-Гейда неохотно выпустила его руку и медленно пошла вперед, на свет огня. Ей было страшно: она боялась, что сейчас это видение развеется и не окажется тут никакого Гейра и даже никакого костра… Но она подходила все ближе, а Гейр оставался Гейром. Сидя на бревне, он угрюмо смотрел в костер и изредка подкидывал в него тонкие веточки. Незнакомый мужчина рядом с ним шевелил в огне палкой.
Расслышав вдруг легкий шорох шагов, незнакомец толкнул Гейра в бок, оглянулся, схватился за копье. Рагна-Гейда вышла из темноты и остановилась под толстой сосной, там, куда едва доставали красноватые отблески огня. Двое мужчин стояли в трех шагах от нее, держа наготове оружие. Гейр глянул на нее и застыл: в лице его отразился ужас. Рагна-Гейда, не в силах сказать ни слова от волнения и щемящей боли в груди, шагнула к нему, но он попятился, гллдя на нее, как на привидение.
— Гейр! — едва сумела выговорить Рагна-Гейда, слыша, каким чужим и незнакомым показался ее голос, — Это я! Ты не узнаешь меня?
Она боялась, что он не расслышит ее шепота, но говорить громче у нее не было сил. Эта холодная осенняя ночь, отблески костра и далекий гул ветра в лесу сплели какие-то могущественные, странные чары: Рагна-Гейда вдруг ощутила пространство, отделившее их от дома как будто все оно помещалось внутри нее самой; все то время, отделившее ее нынешнюю от нее же прежней, тяжелее горы легло на ее плечи. Она стремилась к Гейру, как к последнему осколку пропавшей, отнятой прежней жизни, сна видела каждую черточку его лица, и все же ей казалось, что между ними пролегает огромное расстояние, стоит невидимая стена. Оба они стали не те, что прежде, и напрасно искали в лицах друг друга свое прежнее счастье.
— Призрак! Призрак! — Второй мужчина выставил вперед копье, торопливо выхватил из костра горящую ветку, держа то и другое перед собой, как шит. — Она мертвая! Мертвая! Ведьма, уйди, пропади!
— Я живая! — Рагна-Гейда дрожала и не могла справиться с собой, ей хотелось разом плакать и смеягься. Теперь ока сообразила; ведь Гейр не знал, спаслось ли она, и считал ее погибшей. — Гейр! Не бойся! Я живая! Я не сгорела! Вигмар убил Модвида и вывел меня из усадьбы! Мы искали вас, мы тоже шли к хёвдингу… Гейр, да опомнись же!
И Гейр опомнился. В первые мгновения он был слишком потрясен, увидев погибшую сестру в лесной темноте, па грани отблесков костра и тени ветвей. Так приходят мертвецы — темным осенним вечером, когда нечисть силъна, когда печаль овладевает человеческим сердцем. На ней было чужое серое платье, чужая накидка, чужой плащ, и только лицо и волосы были ее собственные, настоящие. Она казалась исхудавшей, и на ее лице было волнение, а не покой и
— Рагна… — прошептал он, не владея своим голосом. По лицу девушки потекли слезы, и тогда он окончатсльно узнал ее. Такой она была, когда оии стояли над телом Эггбранда. — Рагна… Ты живая…
Гейр шагнул вперед, и Рагна-Гейда, словно он расколдовал ее зтим движением, бросилось к нему на шею. Гейр обнимал ее и не верил, что в руках его не призрак; Рагна-Гейда роняла ему нa шею горячие слезы и бормотала что-то, а он никак не мог опомниться от потрясения и обрадоваться. Он уже привык к
