признать, что та на редкость красива для своего народа. Нос и подбородок у нее были длинноваты, глаза заметно косили внутрь, кожа была слишком вялой и бледной — но все же Аспла была так похожа на человека, что сразу и не заподозришь обмана.
Только вот следить за ней глазами было трудно. Вигмар и Рагна-Гейда видели Асплу то впереди себя, то позади, но не могли заметить, как же она передвигается. Она шла так легко, что камни не стучали и листва не шуршала у нее под ногами, и даже на свежей измороси не оставалось ее следов. Она была как будто растворена в этом горном воздухе, свежем и прохладном, составляла одно целое со стволами деревьев, с замшелыми валунами, с грудами палой листвы и порыжевшей хвоей можжевельника. Первый признак опасности, миг — и она сольется со своим миром, вытянется осинкой, замрет высоким камнем, уйдет под мох.
— Мне не слишком нравится, что она не смотрела нам в глаза, — шепнула Вигмару Рагна-Гейда, поглядывая в сутулую, длинную, но по-своему удивительно изящную спину троллихи. — Так и кажется, что замышляет обман.
— Я так не думаю, — вслух сказал Вигмар, понимая, что троллиха все равно разберет каждое слово, как ни старайся шептать потише. — Тебе ведь тоже не нравится смотреть ей в глаза? Нам от ее глаз холодно, а ей от наших — жарко. Аспла! Я верно говорю?
— Верно. — Аспла остановилась, повернулась к людям и на миг подняла взгляд к лицу Вигмара. — Вы чужие и поэтому страшные.
Вигмар встретил ее беглый взгляд. Она пыталась смотреть прямо, но не могла; во внутренних уголках ее глаз клубились серые тени, и взгляд казался таким далеким, как будто она вовсе и не стоит рядом, а смотрит через огромные пространства пустых лесов и остывших гор. И Вигмар ощутил, как от ее взгляда у него на голове зашевелились волосы: он почувствовал, из какого страшного, непостижимого далека смотрит на него это существо, как бы стоящее рядом и все же живущее в своем особом, непонятном для людей мире.
— Не нужно подходить к усадьбе слишком близко, — сказала Аспла, когда в воздухе запахло дымом очагов Золотого Ручья. Троллиха уже давно дергала носом, поскольку учуяла человеческий запах гораздо раньше своих спутников. — Дальше не нужно. Стойте здесь, а я буду разматывать. А потом пойдем дальше. Мать велела мне еще подбросить кое-что тем «горцам».
— Я думаю, сейчас тут вместо «горцев» собрались одни «рыжие», — пробормотал Вигмар, отводя Рагну-Гейду в сторону. — «Горцы» подойдут потом. Но это не имеет значения.
Аспла тем временем взяла в одну pyку заячью лапку, а другой стала водить возле нее, как будто сматывала невидимую пряжу. Негромко бормоча себе под нос что-то, весьма схожее с ночным гудением ветра в ветвях, ока медленно двинулась вокруг усадьбы, чьи крыши темнели чуть повыше на склоке перевала, держа путь поперек солнца. Впрочем, какое там медленно! Человек едва успел бы сделать два шага, а девушка-тролль уже скрылась из глаз. А может быть, Вигмар и Рагна-Гейда перестали ее видеть.
Вскоре она опять появилась и опять исчезла. Для хорошего охранного заклятья усадьбу следовало обойти девять раз против солнца, и все это Аспла проделала с самой похвальной добросовестностью.
— Вот, здесь все, — робко доложила она, возникнув перед Вигмаром как из-под земли. — Можно идти к озеру.
— А люди смогут свободно выйти из усадьбы? — недоверчиво спросила Рагна-Гейда. Ей было не по себе от мысли, что вокруг ее жилья творится колдовство троллей,
— Конечно. — Аспла глянула на нее к отвела глаза. — Все, кто сейчас внутри усадьбы, смогут выходить и входить, сколько вздумается. А те, кто не там, не смогут,
— А мы?
— У вас же есть молния. — Аспла с благоговейным страхом покосилась на Поющее Жало и склонила голову. — С ним вы откроете здесь любую дверь. Даже Черные Ворота.
— А это что такое? — настороженно спросил Вигмар.
— Это ворота в Свартальвхейм. Только они не здесь, а подальше. Там, в Великаньей Долине. — Аспла махнула длинной тонкой рукой куда-то на юг.
— Ладно, так далеко нам пока не надо! — решил Вигмар. — Пойдемте-ка к озеру. В такой холод наши гости не смогут долго спать.
Выйдя к Золотому ручью, который сейчас не показывал чудес, а тек обыкновенным потоком, прозрачным и пронзительно-холодным даже на вид, они скоро добрались до берега Золотого озера. С этой стороны берег был высоким и обрывистым, озеро лежало внизу, дыша облаками тумана.
— Они там, я их чую, — хмуря лоб, бормотала Аспла. — Ох, как их много! Противные «горцы»!
— Что ты хочешь с ними сделать? — озабоченно спросил Вигмар. Ему вдруг стало страшно за фьяллеп и раудов, страшно за живых теплых людей, на которых он сам же поднял нечеловеческие силы Медного Леса.
— Они ищут золото — они его найдут, — просто пообещала Аспла.
Она встала на самый край обрыва, на широком камне, мимо которого с радостным и отважным журчанием срывался вниз с обрыва Золотой ручей, и снова подняла перед собой заячью лапку. Медленно сматывая невидимую пряжу, Аспла запела. В ее песне не было ни одного человеческого слова. В ней звучало журчание ручья, шорох сосновых игл, посвистывание ветра, грохот катящихся вдали валунов, шелест сухой листвы, гулкое позвякивание дождевых капель. Аспла все пела и пела, и холодный воздух волнами колебался вокруг ее фигуры; смотреть на нее было трудно, она расплывалась, то казалась тонким деревцем, то просто клочком тумана. Земля едва ощутимо подрагивала под ногами, где-то в глубине чудилось движение подземных рек, стук катящихся камней. Вся земля вдруг стала прозрачной; глаза нэ видели, но ноги, как корки, ощущали все под собой на неизмеримую глубину, знали все о тех неисчислимых, скрытых в толще мирах, из которых Мир Темных Альвов и Мир Хель — самые близкие, понятные и знакомые.
А озеро внизу начало светиться. Сначала полосы тумана подкрасились легким желтоватым отблеском; потом туман стал быстро рассеиваться, а свет — усиливаться, накаляться, как будто со дна озера вставало какое-то новое, особенное солнце. Из воды вырастали лучи мощного золотого света, окрашивая ближние склоны гор, а потом и воды стало не видно. Между тремя горами ослепительно сияло озеро расплавленного золота, и утренний ветер гнал по нему легкую рябь. Поверхность волн отсвечивала багряным, и каждый всплеск выбрасывал вверх сноп багрово-золотых искр, А девушка-тролль вытянулась на своем камне, подняв над озером тонкие руки с длинными растопыренными пальцами, похожими на тонкие, узловатые веточки осины, и вся ее фигура, подсвеченная снизу золотым сиянием, казалась величественной и прекрасной. По смотреть на нее было так жутко, что Рагна-Гейда спрятала лицо на плече Вигмара.
А Вигмар крепко сжимал древко Поющего Жала, стараясь усилием воли побороть растерянность, граничащую со страхом. Он все лучше понимал, какие огромные и дикие силы вызвал к борьбе, и от этого сознания дрогнуло бы самое отважное сердце.
— Золото! Золото!
— Полное озеро!
— Смотрите, смотрите!
— Сигурд, да проснись, дубовая голова!
— Оддгард! Глядите все!
Крики дозорных, сидевших возле костров на последней предутренней страже, разбудили Ингирид, но показались продолжением сна. Всю ночь ей снилось золото, и золото было первым, о чем она услышала, проснувшись.
За стенами шалаша быстро разгорался шум: раздавались крики, безумный смех, топот ног по промерзшей за ночь земле. Торопливо оправляя сбившееся головное покрывало, Ингирид на четвереньках поползла к выходу, наткнулась на Книва, по-лошадиному мотающего головой в попытках поскорее проснуться.
Выбравшись наконец из шалаша, Ингирид сразу увидела золото. Озеро, вчера темное и туманное, сейчас было полно золотом до краев; над водой поднималось золотое сияние, а под мелкими волнами возле
