битвах. Но душа человеческая не стоит на месте, она развивается, ивместе с ней развивается мир.
Вигмар поднялся, опираясь на древко Поющего Жала, и Эрнольв поднялся следом. Им пора было прощаться, и они оба это знали. Судьба позволила имвзглянуть в глаза друг другу, идороги с неумолимой силой вновь разводили их в разные стороны.
— Пойдем, я покажу тебе дорогу к вашей старой стоянке, — сказал Вигмар. — А про нее не думай. — Он слегка кивнул на лежащее тело. — Мы ее погребем как следует. И не вздумай о ней жалеть. Помнишь Сторвальда Скальда из Островного Пролива? Он говорил, что в ней троллиная кровь. А он сам эльденландец —ему можно верить. Не знаю, как насчет крови, а вот нрав у нее точно был троллиный. Что она, душенька, дескать, особенная и самая главная.
— Ока была не такая уж плохая. — По врожденной порядочности Эрнольв слабо попытался защитить бывшую жену.
— Ну, да. — Вигмар кивнул. — Она была не злая, только не умела думать ни о ком, кроме себя. Даже тролли знают, что так нельзя.
— Но это не причина, чтобы ее убивать, — тихо и упрямо сказал Эрнольв, не сводя с тела Ингирид долгого прощального взгляда.
— В этом ты прав, — неохотно признался Вигмар. Он испытывал некое чувство вины за эту смерть. Пусть он ничего не знал, но в душе он считал себя отвечающим за все, происходящее сейчас на берегах Золотого озера. Ведь это он поднял троллей на борьбу с пришельцами. — И все же она не из тех жен, по которым стоит проливать слезы, — уверенно закончил он. — Другую найдешь, получше.
— Да я уже нашел, — отозвался Эрнольв. Он был благодарен Вигмару, который навел его на мысль о Свангерде — на душе сразу стало легче.
Вдвоем они шли через промозглый лес, где уж клубились по уголкам скорые зимние сумерки. Этот день казался неизмеримо длинным, но они и не заметили, как он прошел.
— Что ты думаешь дальше делать? — спросил по пути Эрнольв. Ему было неуютно от мысли, что отныне он ничего не будет знать о Вигмаре.
— Останусь здесь, — спокойно, как о твердо решенном деле, сказал тот. — Я уже навоевался, хватит с меня. Знаешь, что мне сказали здешние тролли? Они заявили, что не могут вечно защищать Медный Лес одни — им нужен человек. Для такого дела требуется объединить силы земли и неба, а на это способен только человек. Притом именно я. И мне это подходит. У меня тут есть дом, верные люди, жена — чего еще надо? А если Вальгаут Кукушка приедет — построю себе другой дом. Места тут хватает. И я знаю немало людей, которые в любом случае пойдут со мной. А ты куда собираешься?
— Сначала домой, в Аскефьорд, — уверенно ответил Эрнольв. Ему слишком долго мешали на пути туда, где жило его сердце, но одних препятствий теперь не существовало, а с другими он больше не собирался считаться. — Пусть Хродмар сын Кари говорит чего хочет, но сначала я поеду домой. У меня там родители и… вдова моего брата. Она будет моей женой.
— А потом? Опять воевать? Эрнольв пожал плечами:
— У меня нет другого пути. Судьба моего племени — моя судьба, даже если мне и думается иногда, что оно завернуло не в ту сторону. Со временем все выяснится, кто прав, а кто нет. Главное — чтобы совесть была чиста. А моя совесть… Понимаешь, меня не бывает отдельно от всех фьяллей.
Вигмар кивнул. Он думал о себе не так, но понимал побратима.
Они вышли к берегу озера. Ветер гнал по поверхности серой воды мелкие сердитые волны.
— Вот, видишь? — Вигмар показал узкую тропинку, убегавшую вдоль берега на север. — Дойдешь до вашей стоянки, и жди там своих. Мои тролли рассказали, — Вигмар усмехнулся, вспоминая путанно- горделивый рассказ Стампы, Трампы и их пучеглазого братца Спэрры, — они один ваш отряд засыпали снегом, другой закружили в лесу, третий чуть не перетопили в ручье… Представляешь, ручей на вид по колено, а хоть ныряй — дна не достанешь. А сейчас ведь не Середина Лета, чтобы тянуло купаться!
Но Эрнольву не было смешно, и Вигмар утешающе закончил:
— Короче, кое-кто живой еще подойдет. Ты не один остался. Но мой тебе совет, — Вигмар положил руку на плечо Эрнольву и заглянул в глаз, — скажи своему конунгу, чтобы искал других дорог. Этой тропинки, по которой ты уйдешь, завтра уже не будет. Сейчас ведь — Середина Зимы, тролли в самой силе. Моя старуха Блоса сплела такие заклятья, что все здешние тропинки и дорожки смотаются в клубок, а клубок старуха спрячет у себя. Так что… прощай.
Эрпольв кивнул, шагнул по тропинке, потом обернулся.
— Мы, может, больше не увидимся, — с трудом подбирая слова, выговорил он. Вдруг вспомнилось, каким даром красноречия раньше одаривал его рунный полумесяц… вернее, Вигмар. Больше этому не бывать, поскольку оба полумесяца теперь висят на шеe у Эрнольва. — Но я…
— Но мы все paвнo друг друга не забудем! — убежденно подхватил Вигмар, поняв, что он хочет сказать. — Глупо все получилось. С этой войной. Не мы с тобой ее придумали, но деваться нам некуда. Если бы мы встретились по-другому… если бы я мог выбирать побратима. я выбрал бы тебя.
Эрнольв хотел ответить, что он тоже, но горло сдавил какой-то ком.
— Теперь мы с тобой и без амулетов — как братья, — продолжал Вигмар. — Это такое дело — один раз начавшись, уже не кончится. Так что если я тебе очень понадоблюсь — позови меня как следует. Я услышу!
Вигмар подмигнул слишком помрачневшему побратиму, махнул рукой, вскинул на плечо копье и пошел по тропинке назад, в глубь леса. Из-под кустов, с зеленых островков мха мигали золотые звездочки самородков, но Вигмар их не замечал. Ему дышалось легко и свободно, и он знал, что попадает в лад могучему дыханию всего Медного Леса. Он ли выбрал это место, оно ли выбрало его — неизвестно, но отныне они неразрывно связаны.
Впереди тянулся пологий склон горы, горы, поросший мелкими елочками, а со склона спускалось человек пять знакомых — Гуннвальд, держащий большой красный щит, Борре, Тьодольв, еще кто-то. И — Рагна-Гейда, немного непривычная с женнским покрывалом на голове, скрывшим облако золотых кудряшек. Первой заметив Вигмара, она вдруг рванулась вперед и побежала к нему, далеко обогнав спутников. Она бежала, как птица, как светлый альв, скользящий меж спящих деревьев и холодных валунов, и сама весна, будущая радость и будущая жизнь, летели с ней навстречу Вигмару. Он ускорил шаг. Нельзя сказать, что их судьба сложилась гладко, но они пошли в себе силы не только ломать, но и создавать новое. У них есть будущее, а это уже очень много.
Тонкая осинка, стоявшая над озером, трепетала ветвями, как всегда, без причины. На высоте человеческого роста на ее коре виднелись узкие, призрачно-зеленые глаза, проползающие взглядом высокую, рослую человеческую фигуру. Человек быстрым шагом удалялся вдоль берега озера на север и не чувствовал прощального взгляда. Он оставил здесь все, что ему мешало, и бодро шагал навстречу своему счастью и своему долгу, потому что сбросить этот груз не может ни один человек, пока он человек. Тонкая осинка смотрела ему вслед, и по серой влажной коре из человеческих глаз ползли медленные крупные слезы.
А Эрнольв бодро шагал по тропе и мысленно уже видел всю длинную дорогу до Аскефьорда. Пусть он не нашел золота для Торбранда конунга, но и родичем Бьяртмару он быть перестал и больше никто не обвинит его в возможном предательстве. А дружбы Вигмара у него не отнимет никто и никогда. Последние слова побратима прибавили Эрнольву сил, дали веру в то, что и без амулета они не потеряют друг друга. Однажды возникнув, непостижимое чудо человеческих связей будет охранять их всегда. И пока очи помнят друг друга, у каждого из них будет жизнь в запасе.
