высланные вперед рабы успели ее подготовить. Пока мужчины ходили приветствовать Гро-Орма, здешнего жреца, Арнхильд хозяйка с дочерью и служанками разложили огонь в очаге и принялись разбирать съестные припасы. Бык, приведенный из усадьбы, понуро стоял, привязанный позади землянки. Рабыни пересмеивались шепотом, с любопытством оглядывались на всякого проходящего — когда еще увидишь столько новых людей? Рагна-Гейда не отставала от них: то и дело она находила предлог выскочить из землянки и поглядеть по сторонам. Она была уверена, что Вигмар уже где-то здесь, возле святилища, и ждала его появления каждый миг. Не так уж часто им выпадает случай увидеться, а теперь целый день, два дня — настоящий подарок судьбы! Целых два дня он будет где-то поблизости, и постоянное ожидание случайной или якобы случайной встречи делало Рагну-Гейду счастливой, будило радостную и беспокойную дрожь, от который хотелось то прыгать, то петь, то хохотать. Ах, не так девушка из рода Старого Строля должна ждать встреч с мужчиной, избранным ею среди всех! Вдали от Вигмара Рагна-Гейда терзалась и тревожилась, чувствуя себя настоящей преступницей, но здесь угрызения совести отступили перед радостью и растворились в ней без остатка.
Покончив с делами, Рагна-Гейда вышла постоять возле дверей. Здесь она застала Гейра и еще кое- кого из родни; поглядывая на проходящих, хозяева землянок кланялись, обменивались приветствиями, потом посмеивались между собой — все как обычно.
— Сдается мне, что Модвид не для богов и не для Гро-Орма так вырядился, — заметил Гейр. После истории с мертвым оборотнем он вообще заметно повзрослел, стал внимательнее, осторожнее и даже проницательнее. — С чего бы это он напялил крашеную рубаху и синий плащ, в которых впору являться к самому конунгу?
Проследив за его взглядом, Рагна-Гейда заметила Модвида Весло, шедшего во главе разряженной толпы прямо к землянке Стролингов.
— Скоро про нашу округу скажут, что у нас самые нарядные щеголи на всем Квиттинге! — насмешливо заметила она. — Но вот скажут ли о нас, что мы самые доблестные — это еще вопрос.
Модвид тем временем приблизился настолько, что мог поздороваться. С собой он привел своего воспитателя и нескольких родичей, разодетых в лучшее платье. Сам Модвид прибавил к роскошному наряду вышитую золотом повязку на лоб и приобрел еще более самодовольный вид, чем стал еще более противен Рагне-Гейде. «О гордый клен корабля! — ехидно сузив глаза и нарочито пристально рассматривая гостя, думала она, надеясь смутить его взглядом, но напрасно. — Как величаво расправил ты парус спины! И высоко вознес ты вершину волос, увитую… омытую слезами Фрейи!»
Этот ядовитый кеннинг, обозначавший всего-навсего золотую повязку на лбу Модвида, так насмешил саму деву-скальда, что она едва сумела сохранить лицо спокойным. Модвид успел увидеть лишь проблеск улыбки и сделал вывод, что наконец-то снискал одобрение самой завидной невесты в округе. Впрочем, он уже решился.
— Ты так хороша, йомфру, что ради встречи с тобой уже стоит покинуть дом и съездить в Гранитный Круг! — сказал он, пристально глядя на Рагну-Гейду.
Некоторые мужчины думают, что женщине приятны всякие льстивые слова. Увы: в устах неугодного они производят обратное действие и увеличивают неприязнь.
— Всякой девушке приятно побывать в таком людном месте! — с игривым смущением ответила Рагна-Гейда, опуская глаза и как-то нелепо приподнимая плечо, словно думала спрятать за ним лицо. На самом деле ей было нестерпимо смешно. — Посмотреть на таких доблестных людей… Послушать их рассказы…
Кольбьёрн и Фридмунд повели гостей внутрь землянки, и Рагна-Гейда наконец-то дала себе волю.
— В этом плаще он похож на петуха! — восхищенно восклицала она. — О Фрейр багряного паруса плеч! А застежка-то как блестит! Сама Суль плачет от зависти! Наверное, это гораздо лучше всех ваших сокровищ!
— Послушай! — страшным шепотом воскликнул Гейр и схватил сестру за руку. Рагна-Гейда прервала «хвалебную песнь» и улыбнулась: в недалеком еще детстве брат вот таким же образом сообщал ей, что видел тролля вон у того камня. — Послушай! Это наша застежка!
— Как — наша?
— Да это мы вытащили ее из-под земли!
— Не может быть! — по первому побуждению ответила Рагна-Гейда. Она просто еще не поняла, как это могло случиться.
— Когда Скъёльд набрал первый мешок и мы его вытащили, он был жутко тяжелый! — не слишком складно объяснил Гейр. — Я его нес к лошади и уронил. Потом стал собирать — там эта застежка сверху лежала. Я ее запомнил — никогда такого страшилища не видал. Видела, какой там узор? Вроде женщина, только вместо ног — змея, вместо рук — крылья, а на голове рога! Наверное, тоже великанша, дочь Локи! Похуже Хель! А он ее нацепил!
— Да как же она к нему попала? — не понимала Рагна-Гейда.
— А тот мешок разрезал мертвец! Наверное, Модвид просто подобрал потом в долине.
— Какой мертвец? Тот, что нападал на тебя или на Ярнира? Или на отца?
— По-моему, это была лошадь Ярнира… — принялся соображать Гейр. — Какая разница? Он на нас кинулся одновременно.
— Один — на четверых? — Рагна-Гейда вскинула брови в показном изумлении.
— Ну, да. — Гейр удивился ее удивлению. — А что?
Вместо ответа Рагна-Гейда постучала себя по лбу, с выразительным укором глядя на брата. Она и раньше догадывалась, что уродилась самой сообразительной в семье, но надеялась, что хотя бы в таких важных случаях доблестные братья сделают над собой усилие.
— Он — один! — принялась она втолковывать Гейру. — А вас — четверо. Четверо могут броситься на одного. Вы же на него не бросались?
— Нет. Зачем нам?
— А один броситься на четверых не может. Вы же скакали в разные стороны? И никто из вас не бился с ним на пару, каждый был один?
— Ну, да. Мы же рассказывали.
— О богиня Фригг! Как же я тогда не сообразила! Раз мертвеца хватило на четверых, значит, его тоже было четыре!
Нельзя сказать, что эта речь уважала законы родного языка, но до Гейра так лучше дошло. Четыре одинаковых мертвеца представились ему как наяву. Живые до жути, если так вообще может быть.
— Но он же был один, — вымолвил Гейр, морщась и чувствуя, что вот-вот поймет.
— Это Гаммаль-Хьёрт был один! Ну, сообразил?
Гейр мотнул головой.
— Значит, с вами бился вовсе не Гаммаль-Хьёрт! — победно докончила Рагна-Гейда. — Вы испугались Модвида! А он воспользовался вашим золотом!
— Ты с ума сошла! — Гейр не в силах был поверить в подобную низость. — Он не мог так поступить!
— Надо рассказать всем об этом!
— Никто не поверит. Нас засмеют!
— Ну, как хочешь. Пойдем, послушаем, что он там поет о своей славе.
Рагна-Гейда и Гейр тихонько проскользнули в землянку и пристроились возле двери.
— Никто из смертных не знает, добрые или злые норны наделили его судьбой! — говорил в это время Агнар Сэг-Гельмир, один из самых уважаемых родичей Модвида. Это был рослый, очень искусный в битве человек лет пятидесяти, благодаря длинным темным волосам и широкой бороде почти до пояса похожий на морского великана. Голос у него был звучный и громкий, за что он и получил свое прозвище — Ревущий-Как-Море. — Может быть, все мы доживаем сейчас последние спокойные дни. Может быть, уже вскоре на тинге Острого Мыса Стюрмир конунг провозгласит поход против фьяллей.
— Ты прав, Сэг-Гельмир! — воскликнул Кольбьёрн хёльд. — Я сам посоветовал бы конунгу то же самое! Война с фьяллями так же верна, как близкая зима. Так лучше не ждать, пока они нападут на нас
