первыми!
— Я рад, что ты согласен со мной, — ответил Агнар, окинув взглядом лица родичей и сыновей Кольбьёрна. В землянке было не слишком светло, но все сидели тесно, и в отблесках пламени на лицах Стролингов нетрудно было прочитать полное согласие с главой рода. — Надеюсь, что ты согласишься со мною и в другом. Всем людям Квиттинского Севера в такое время лучше держаться поближе друг к другу и позабыть старые обиды, которые раньше, быть может, разъединяли кое-кого.
При этих словах Сэг-Гельмир быстрым взглядом соединил Модвида Весло с Эггбрандом. Он имел в виду не столько самого Эггбранда, сколько Ингстейна хёвдинга, в дружине которого тот состоял. И все Стролинги, кроме разве не слишком мудрого Ярнира, поняли значение этого взгляда. А Рагна-Гейда сообразила еще больше других и беспокойно сжала руки на коленях. Слова о войне встревожили ее меньше, чем этот намек на возможное примирение.
— Только глупый стал бы спорить с тобой, Агнар, а наш род не славится глупцами, — с некоторой осторожностью ответил Хальм Длинная Голова. Прочие Стролинги молчали, предоставив говорить тому, кто действительно признавался из них умнейшим. — Но, как говорится, норн приговор у мыса узнаешь. Человек всегда рад примириться, если уверен, что сегодняшнее примирение не приведет к еще худшим раздорам завтра.
— Иные люди говорят, что от судьбы не уйдешь, а другие думают, что каждый сам растит свою судьбу, — продолжал Сэг-Гельмир. — И каждый, как водится, для себя оказывается прав. У кого есть силы — тот растит судьбу, у кого нет — повинуется. Ваш род, потомки Старого Строля, доказал свою силу. И род Модвида сына Сэорма не уступит ему. Если вы будете вместе — никакой враг не одолеет вас.
— Разве мы ссорились? — воскликнул Кольбьёрн, чуть сильнее, чем нужно, изображая удивление.
— Хвала Высокому, нет. Но что бы ты сказал, если бы мой родич Модвид предложил тебе породниться?
Кольбьёрн в первые мгновения промолчал, и все Стролинги молчали, ожидая его ответа. Кто украдкой переглядывался, кто изображал невозмутимость. Согласиться — навлечь на весь род неудовольствие хёвдинга, а отказать — поссориться с Модвидом. И со всей его родней. А это немало!
Модвид, как ни старался остаться спокойным, все же вспотел и перебрасывал быстрый взгляд с Кольбьёрна на Хальма и на Фридмунда Сказителя. Смелый и решительный в битве, в отношениях между людьми он был неуверен в себе и мнителен: ему все время казалось, что его не любят, над ним смеются за спиной. Молчание показалось ему верным знаком отказа, мгновения тянулись нестерпимо долго.
Лицо Эггбранда стало злым: его это молчание возмутило, поскольку он еще несколько дней назад, поняв, какие события ожидаются отцом и еще более матерью, прямо высказал им волю Ингстейна хёвдинга: никакой поддержки и никакого родства с Модвидом. Чего же они ждут?
— Ты хорошо сделал, Сэг-Гельмир, что завел этот разговор здесь, возле святилища, — среди общей тишины произнес Хальм. По длинной землянке полетел ясно слышный вздох облегчения, вылетевший разом из десятка грудей. Стролинги были очень рады, что кто-то заговорил! — В таком важном деле нельзя полагаться на разумение людей. Требуется спросить совета у богов. Мы принесем жертву в Гранитный Круг и попросим Гро-Орма спросить у богов, желают ли они этого брака. А умный никогда не ропщет на приговор богов. Ибо от этого ни единому еще не делалось легче, — добавил умный кузнец, и на это никто не нашел возражений.
Эггбранд предпочел бы дождаться приезда хёвдинга, но старшие рассудили, что гораздо лучше будет встретить Ингстейна с уже готовым решением. Выбрав подходящего барана, все вместе отправились к Гранитному Кругу. Прослышав о сватовстве и жертвоприношении, все съехавшиеся к святилищу пробежали за Стролингами, и уже вскоре за спинами гранитных валунов волновалась толпа.
Стоя позади братьев, Рагна-Гейда нетерпеливо скользила взглядом по лицам в толпе. Где Вигмар? Почему его до сих пор нет? Едва ли он сможет чем-то помочь, но сейчас, когда решалась ее судьба, Рагне- Гейде страстно хотелось видеть его рядом, знать, что все происходящее ему известно. А что если он приедет только завтра и попадет прямо на сговор? Тогда у них даже не останется времени подумать!
Сейчас Рагна-Гейда жестоко каялась в прежнем легкомыслии: вопрос «что делать?» нужно было задать себе и ему давным-давно. А она, которую все считали такой разумной, просто закрывала глаза и не смотрела в будущее. Они с Вигмаром были слишком счастливы, что договорились между собой, и не хотели даже думать о том, как договориться с другими. А об этом очень даже стоило подумать! Сватается другой, и все их неверное счастье исчезает стремительно и неотвратимо, как роса под солнцем. Порядок, освященный богами и предками, идет своим путем и не смотрит под ноги; неудержимая волна накрывает двух маленьких безумцев, желающих жить как-то по другому, и даже пены на воде не останется от их мечтаний. А что она сможет одна, девушка против родичей, богов и даже собственной совести?
Терзаемая лихорадочный волнением, Рагна-Гейда едва заметила, как шагнула вслед за отцом внутрь священного круга. Шум толпы отдалился, она ступала по плотно утоптанной, серой и твердой земле, принадлежащей богам. Гранитные валуны в два человеческих роста стояли вокруг зоркой стражей, вересковая равнина с осиновыми перелесками вдали растаяла в надвигающихся сумерках, словно осталась в другом мире. Рагна-Гейда вздрогнула, вдруг очнувшись и ощутив на себе сотни тяжелых взглядов. Боги, духи и прежние поколения взглянули на нее с серой зернистой поверхности валунов, и она невольно сжалась. Ей казалось, что вот-вот ее тайна станет известна людям, как известна она Отцу Богов, которому открыты поступки каждого из людей и тайная суть всех вещей.
Гро-Орм тем временем подвел жирного черного барана к жертвеннику, где уже лежал старинный бронзовый нож с рунами на рукоятке и на клинке. Расположившись полукругом у него за спиной, Стролинги затаили дыхание. Жрец поднял руки вверх и протяжно запел, обращаясь к идолу Одина:
Кольбьёрн взял барана за голову, Сэг-Гельмир — за ноги, и вдвоем они опрокинули животное на жертвенник. Гро-Орм одним привычным ударом перерезал ему горло и вслед за тем рассек брюхо, открыв внутренности, по трепету которых знающие люди читают волю богов. Выпрямившись, жрец снова запел:
Жрец умолк, но последние отзвуки его голоса еще бились о вершины священных камней; люди замерли, слухом души напряженно ловя ответ божества. Гро-Орм нагнулся к барану.
Словно чья-то железная рука стиснула сердце Рагны-Гейды: в один миг она увидела всю свою прошедшую жизнь, все свои нынешние мечты и опасения. Жажда счастья вскипела отчаянной волной; каждый миг казался последним в жизни, надежда мешалась с отчаянием. Она не хотела, не могла мириться с ненавистным жребием; норны, боги или люди должны ей помочь! Хоть кто-нибудь!
И какая-то сила, побуждение из самой глубины души толкнуло ее вперед; застывшим взором глядя в кровавое брюхо барана, Рагна-Гейда вдруг заговорила.
— Внимайте словам… — произнесла она, судорожно вздохнула, словно ей не хватало воздуха. Голос ее звучал безжизненно и хрипло, родичам он показался незнакомым, новым, как будто говорила не она, а
